он посмотрел ей прямо в лицо. Только взгляд его был неприятным – колючим и цепким.

– У дона Веласко отличная агентура, – иронически сказал он.

«Только где она была два часа назад и почему не смогла вас спасти?» – слышалось между слов.

Дийна снова отвернулась. Ей хотелось сказать, что она понимает его и сочувствует его горю. Из-за интриг генерала Эльканто он потерял близкого друга и был вынужден уехать с родного острова, чтобы избежать кровной мести. Отчасти поэтому его отец и согласился на их свадьбу, хотя поначалу был против. Она знала все это, так как однажды Альваро рассказал ей о Васко – в колледже, на зимнем празднике, которого в этой их жизни уже никогда не будет. Но если сейчас она заговорит об этом, то только удивит его своей осведомленностью и вызовет подозрения. Чего доброго, он решит, что шпионы графа Веласко пристально следят за событиями на Сильбандо, и, естественно, спросит себя зачем.

Вдалеке замаячил оранжевый парус джунты, отважно пробиравшейся к выходу из долины. Дийна затаив дыхание следила за ней. Немногие рискнули бы летать под парусом здесь, на границе Архипелага! Резкие ветры и слабое, неравномерное поле флайра делало такие полеты почти невозможными. Наконец, поймав восходящий поток воздуха, лодка поднялась выше и скрылась за гребнем горы.

Альваро тоже оценил мастерство неведомого пилота:

– Смелый парень. Пари держу, что контрабандист.

«А вдруг это Гаспар?» – мелькнула у Дийны шальная мысль.

– Ты хотел бы так научиться? – спросила она с замиранием сердца.

– Чему? Летать на хлипкой лодчонке? Я же не сумасшедший!

И он рассмеялся – циничным, жестяным смехом. А у нее в памяти вспыхнула мальчишеская улыбка: «Когда держишь парус, чувствуешь себя одним целым с небом, ветром и всем, что тебя окружает…»

«Но тебе это нравилось!» – чуть не вырвалось у нее, хотя она уже понимала, что нет. Не в этой жизни. Это другой Альваро уехал учиться в Эль Вьенто, попав под влияние профессора Мойзеса, доньи Эстер и дружбы с Орландо, Саиной и остальными. Раньше она не задумывалась, какое воздействие на его характер могла оказать атмосфера товарищества и научного поиска, царившая в колледже Всех Ветров.

Теперь стало ясно, что ей придется принести в жертву Ланферро не только себя.

– А я бы хотела летать, – ответила Дийна с печальным упрямством.

Повисло молчание.

– Тогда тебе следовало родиться на Палмере, – снисходительно заметил Альваро. – Там есть все условия для воланте и полно специальных школ. Все наши курьеры родом оттуда. Но у нас с тобой есть дела поважнее.

И этими словами он напрочь отсек от себя другое будущее, наполненное сиянием облаков, ветром, скоростью и радостью борьбы со стихией.

Дийна грустно подумала, что вместо этого они будут сидеть на Ланферро, как два цепных пса, и зорко следить, чтобы он не достался Ордену Хора. Ведь для этого она сюда и явилась. А еще нужно придумать, как им объединить графства, чтобы отбиться от Альянса и Директории. И этот Альваро – более жесткий и расчетливый – способен помочь ей как нельзя лучше, но…

Но потерять того, другого Альваро, которого она помнила, было почти так же больно, как узнать о смерти отца.

– Вообще-то я хотел бы осмотреть шахту в Кумбре-Вьеха, если ты не против, – деловито продолжил ее жених. – Какой доход она дает за год? Сколько вы добываете меди? А оливинов?

– Я не знаю, – растерялась Дийна.

«Лопни мои глаза, откуда мне знать?!»

– Ясно, – вздохнул он, состроив красноречивую мину «я так и знал». – Не проводишь меня к сеньору Карденасу? Он, кажется, человек деловой.

Дийна поймала его мимолетный взгляд – с оттенком брезгливой жалости, как будто она была увечным котенком. Мятежный дух, закипавший внутри, так и подстегивал ее заявить: «Да, отец не посвящал меня в тонкости управления островом. Я жила тут, в Фелице, как принцесса в башне из слоновой кости, и понятия не имею, чем живет и дышит Ланферро! Конечно, с Карденасом вам, сеньор, будет гораздо интереснее! С ним вы точно найдете, о чем поговорить!»

– Я сейчас его позову, – предложила она.

Да, и лучше поторопиться. То ли очередной приступ на подходе, то ли ее подростковый мозг совсем не умел справляться с эмоциями. В горле будто застрял комок, на глаза давили горячие слезы. Дийна бегло улыбнулась и выбежала с террасы. Не хватало еще разреветься, и тогда де Мельгары точно решат, что вместо нормальной невесты им подсунули какой-то хлам.

В коридоре ей пришлось сбавить темп, так как от волнения она не сразу могла вспомнить, какая из дверей ей нужна. Все было тихо. Даже Риона куда-то исчезла! Может, она у мамы? Дверь в мамины комнаты была приоткрыта…

В комнате было темно как ночью; плотные шторы и ставни надежно отрезали ее от дневного света. У изголовья кровати горели свечи. На постели лежал человек со сложенными на груди руками, накрытый алым шелковым покрывалом. Лицо его изменилось – черты заострились, кожа казалась желтой, как воск, но Дийна сразу его узнала. Отец! Она едва удержалась от крика. Из коридора было видно, как блеснуло золотое шитье на рукаве сеньора Карденаса, когда он снял нагар со свечи. Затем послышался шепот матери:

– Кто мог знать? Это было известно только семье де Кастро. Если они причастны к этому, тогда… предательства можно ждать откуда угодно!

– Я еду в Гальдару, – ответил Карденас. – Узнаю, о чем там шепчутся и кто чем дышит. Вы же побудьте здесь. Я пришлю сюда своего человека.

Донья Лаура с горечью усмехнулась:

– Как я могу быть уверена, что он от тебя? Кому сейчас вообще можно верить!

– Мне можно. Ты ведь знаешь нашу систему условных знаков?

– Конечно. Это же он придумал.

Дийна не видела матери, но догадывалась, что она смотрела на отца. В ее голосе слышалась такая тоска… Дон Карденас шепнул еще тише:

– …Если я пришлю белый платок – все спокойно, если красный – значит, время действовать. К сожалению, кое-кто не прочь за нашими спинами сговориться с Директорией или даже с Альянсом. Хотел бы я тебя успокоить, но боюсь, что случившееся сегодня – это только начало наших бед.

Было ясно, что их разговор не предназначался для чужих ушей. И все-таки Дийна не могла заставить себя уйти. Ее словно разрывало на части: одна половина ее души не желала видеть отца таким, другая молча кричала, что должна обязательно еще раз его увидеть. Ноги сами понесли ее к двери, от волнения кровь все громче стучала в ушах. Она уже перешагнула порог,