Дверь открывается. На пороге появляется папа.

– Я привёл йорков.

Как же они шумные!

Йорки больше похожи на массу лающих мокрых крыс. Комнату заполняет знакомый запах – затхлый и в то же время сладкий, с ноткой грязи. Мокрые собаки. Обожаю.

– Я подумал, что нельзя оставлять их одних, – говорит папа.

– Великие умы мыслят одинаково, – кивает Рене, пока Пинг обнюхивает одного из йорков.

Это едва не стало второй ошибкой за день. Йорки даже между собой не ладят, что уж говорить про Пинга и Понга.

– Где Понг? – спрашивает папа.

Я пожимаю плечами.

– Где-то в доме.

Собаки начинают отряхиваться. Папа вздыхает.

– Поможете обтереть этих ребят полотенцем?

– Конечно. – Я иду на кухню, где у нас шкаф для метёлок, тряпья и всего такого. Рене не отстаёт от меня ни на шаг. Клянусь, я чувствую её дыхание на своей шее. Дверь шкафа открыта настежь. Странно. Я отдаю фонарик Рене и тянусь к верхней полке за полотенцем

Вдруг что-то хлопает меня по ногам. Я отскакиваю назад и толкаю Рене.

– Понг!

Он в ответ лупит хвостом по полу. Рене поднимается с пола.

– Я в порядке. – Она светит фонариком в шкаф, и мы видим чёрно-белого пса, втиснувшегося между метлой и пылесосом.

– Понг, всё хорошо. Дома можно не бояться молний.

В луче света видно, как Понг открывает пасть, будто улыбаясь нам. Он смущён, но выходить по-прежнему не хочет.

Я снова протягиваю руку к верхней полке и стягиваю с неё кучу выцветших полотенец.

– Вот! – Я протягиваю несколько полотенец Рене, и мы возвращаемся в гостиную. Кидаю пару полотенец папе, и каждый из нас выбирает по собаке. Я обтираю Охотника, его имя написано на ошейнике. Все йорки названы по присказке про радугу, папе даже заказали для них разноцветные свитера. Миссис Ирвин, их хозяйка, – художница, как и мистер Ковальски. Раньше они оба работали в колледже Могавк.

– Кто здесь хорошая девочка? Это Рози хорошая девочка, – воркует Рене, обтирая другого йорка.

Ещё двое носятся по комнате, убегая от Пинга и оставляя мокрые следы на диване и ковре.

– После этого вторжения маму замучает аллергия, – качает головой папа, переходя с полотенцем к очередному пёсику. – Столько собачьей шерсти. Придётся, обработать все диваны и ковры паром.

– Может, отправим их всех в подвал? – предлагаю я.

– Отличная идея! Рене, позвони маме и скажи ей, где ты.

– Уже отправила ей сообщение, – отвечает Рене. – Рози, Пинг, идём.

Я открываю дверь в подвал.

– Малыш, сюда, ко мне, – командую я Охотнику, подманивая его печеньем.

Папа сгоняет оставшихся йорков в подвал.

– Голубок, Фиалка, Золотце, вниз-вниз-вниз, – после каждой клички он щёлкает пальцами.

Мы спускаемся по лестнице.

Рене держит фонарик – единственный источник света в наводнённой неугомонными шерстяными комочками тьме. Его луч мечется по комнате, пока она ищет диван, и собаки радостно начинают за ним охоту. Наконец Рене наводит фонарь на меня, чтобы я видел, куда иду. Собаки снова бросаются на луч. Понг мчится за ними. Теперь у нас семь собак. Один йорк спотыкается и сбивает с ног другого. Начинается драка. Пинг лает, как будто возомнил себя судьёй.

– Прекратите! – командует Рене и выключает свет.

Огрызнувшись ещё пару раз, они наконец умолкают.

Рене ставит фонарик на кофейный столик и снова включает.

Меня накрывает волной запаха от мокрой собачьей шерсти. Я чихаю. Парочка йорков вторит мне заливистым лаем.

– Интересно, как там бедный Кинг? – спохватываюсь я, представляя себе бедного щеночка, скулящего и дрожащего в пустом доме.

Снова, будто предостерегая нас, раздаётся вой сирены.

– Ничего страшного, – успокаивает Рене. – Не волнуйтесь, просто уличные фонари и светофоры не работают, поэтому на дорогах много происшествий.

– Всё равно, как только дождь закончится, я наведаюсь к нему.

Гроза не стихает несколько часов. Папа достаёт лампу, которая работает на батарейках, и мы играем в «дурака», вернее, в его безумную версию – «переводного дурака» до тех пор, пока все собаки не засыпают. Многие из них храпят. Папа тоже начинает клевать носом. Я укрываю его спальным мешком. Пинг кладёт голову на колени Рене. Она скидывает карту.

– Ты пропускаешь ход.

– Ты выиграла. Сдаюсь. Схожу наверх, посмотрю, что там и как. – Я автоматически нажимаю на кнопку включения на фонарике, но ничего не происходит. Поднявшись наверх, я закрываю за собой дверь, чтобы собаки не выбрались из подвала, и иду в гостиную.

– Спасибо, что захлопнул дверь перед моим носом, – говорит Рене, тоже подходя к окну.

– Прости. – Я вижу, как она улыбается. – Думаю, гроза стихает, – говорю я с надеждой в голосе.

– Молний точно больше нет, – говорит Рене.

– Я должен проведать Кинга.

– Серьёзно?

– Мама сказала, что это очень важно.

А вот и вторая серьёзная ошибка за сегодня. Я должен был рассказать про Кинга папе сразу же, как тот переступил порог, и он бы просто съездил на машине проверить, как дела. Подумаешь, промок бы немного – это часть его работы, которая требует полной отдачи. А теперь нам приходится натягивать непросохшие куртки и оставлять Пинга и Понга. Проведаю Кинга, а после, если всё будет хорошо, расскажу про него папе. Он не услышит, но я же должен предупредить, верно? Поэтому у выхода останавливаюсь и кричу:

– Мы проведаем нового клиента!

Вот так мы и отправились на помощь домашнему питомцу, которого никогда не видели.

За порогом мы сталкиваемся с Аттилой, братом Рене, и его иногда-подружкой Стар. Аттила – это не прозвище, чтобы казаться круче, его правда так зовут. Обычное венгерское имя. Его родители оттуда родом. Но он умеет казаться страшным. Аттила высокий, носит ирокез, а мышцы заметны даже под потрёпанным чёрным свитером. У него на плече висит огромная коричневая сумка, там баллончики с краской, наверное, ведь он рисует граффити. Эта сумка – единственное цветное пятно в его облике, потому что он одет в чёрное с ног до головы.

У Стар в носу пара колец. На ней, как всегда, леггинсы – сегодня с черепами и костями, – кожаная куртка и мини-юбка. И да, всё это тоже чёрное. Хорошо, что у неё зажил нос. Пару недель назад Пинг с восторгом полез к ней целоваться и случайно зацепил серьгу в носу.

Аттила и Стар держат перед собой мобильники. Они что, решили вот такие странные фотографии сделать? Или снимают дома? На охотников за покемонами эти ребята не похожи.