Похожая на тень фигура, лежащая на казенной простыне, кажется ей чужой.

– К вам посетитель, – громко говорит медсестра, и бабушка устало моргает.

– Что вы говорите? – бормочет она.

Легонько похлопав бабушку по плечу, сестра кивает в сторону Ребекки:

– К вам пришли.

Анна так рассеянно крутит головой, что внучка не уверена, узнает ли она ее.

– Привет, бабушка!

– Ребекка?

– Да, это я. Как ты себя чувствуешь? – спрашивает внучка, медленно подходя к постели.

Бабушка с немым вопросом смотрит на медсестру.

– Она спрашивает, как ваше здоровье, – четко проговаривает та каждое слово.

– Я сломала руку.

– Как неудачно, бедная моя! – говорит Ребекка как можно громче. – Больно?

Бабушка кивает в ответ:

– На чем приехала?

– На поезде.

– В такую даль, из Стокгольма?

– Я услышала, что ты упала, и сразу примчалась.

– А я так ужасно выгляжу, – сетует бабушка, ощупывая здоровой рукой растрепавшиеся пряди.

– Ничего подобного. Ты очень красива.

Медсестра, покашливая, многозначительно смотрит на Ребекку:

– У вас еще пара минут. Потом ей нужен отдых.

– Да, конечно, спасибо.

Как только сестра исчезает в коридоре, Ребекка достает из сумки белую коробку.

– Я кое-что тебе привезла. Это венская нуга.

Взяв коробку конфет, бабушка слабо улыбается.

– Мои любимые. Спасибо! – говорит она.

– Мне нельзя долго у тебя оставаться, но я могу прийти завтра, – продолжает внучка. – Тебе ничего не надо привезти из дома?

Бабушка устало смотрит на нее. Ребекке не верится, что со времени их последней встречи она могла так сильно постареть. Конечно, во время разговоров по телефону Анна иногда казалась ей немного рассеянной, но Ребекка даже представить себе не могла, что она так ослабнет. Щеки впали, кожа вокруг глаз обвисла. Лежащая в постели женщина совсем не похожа на ее энергичную, полную жизни бабушку.

– Не думаю, – пробормотала в ответ старушка.

– Уверена? Я могу съездить к тебе домой, если нужно что-нибудь из одежды или гигиенических принадлежностей. И в магазин тоже могу сходить. Фрукты купить и хорошую книжку или газету с кроссвордами.

Кажется, Анна собирается с силами, и, когда поднимает глаза, взгляд обретает остроту.

– Ты можешь присмотреть за моим домом?

– Да, естественно. Что надо сделать?

Бабушка тянется за сумочкой, и Ребекка замечает закрепленный на тыльной стороне ладони катетер.

– Цветы сможешь поливать? – спрашивает старушка, протягивая ей связку ключей.

– Конечно.

Бабушка косится на дверь и жестом приглашает Ребекку подойти ближе.

– Они пытаются отнять его у меня.

– Что отнять?

– Дом, – громко шепчет бабушка, и кажется, будто каждое слово дается ей с трудом. – Ты должна стеречь его до моего возвращения.

– Не думаю, чтобы кто-нибудь пытался забрать у тебя дом.

– Они не смогут этого сделать, если ты будешь там жить, – продолжает бабушка, будто не расслышав ее.

Ребекка думает, что она не совсем в себе после операции, и кивает в знак согласия.

– Не беспокойся, я позабочусь о доме.

Честно говоря, Ребекка планировала остаться тут не дольше чем на пару ночей и уже забронировала номер в отеле у подножья холма с крепостью Кярнан, но, конечно же, она поживет в бабушкином доме, если ей так будет спокойнее.

Когда в палату возвращается бесцеремонная медсестра, бабушка прикладывает палец к губам, будто сказала что-то секретное.

– Как вы себя чувствуете? – отрывисто спрашивает грубоватая женщина.

Бабушка закрывает глаза, тонкие веки мелко подрагивают.

– Я устала.

– Ей необходимо отдохнуть, – подводит итог сестра.

Ребекка гладит бабушку по щеке.

– Ладно, тогда я пойду, – говорит она. – До завтра.

Кивнув на прощание, Ребекка кладет в карман бабушкину связку ключей и выходит в коридор. В регистратуре она уточняет, сколько еще времени бабушку продержат в больнице. Сидящая за стойкой медсестра отвечает, что бабушка сможет отправиться домой, как только окрепнет, и что обычно на это уходит около недели.

Это дольше, чем Ребекка рассчитывала находиться в Хельсингборге, но, если она нужна бабушке, вопрос можно уладить. У нее накопилось много неиспользованных отпускных дней; близкая подруга и коллега Нелли обещала взять на себя ее клиентов, если они вдруг обратятся за помощью, а ИТ-проект сдан на согласование, так что она в любом случае не сможет с ним работать, пока материалы не вернут назад. К тому же приятно будет до отъезда в Стокгольм убедиться, что бабушка пришла в норму и вернулась домой, а с учетом нынешней обстановки на работе Ребекке трудно себе представить, чтобы Биргитта возражала против небольшого продления отпуска.

Глава 2

Бабушкин дом расположен к югу от Хельсингборга, на холме, окруженном плакучими березами. Место называется Бьёркбаккен. На первый взгляд ничего не изменилось, но по мере приближения у Ребекки нарастает беспокойство.

Всегда ухоженный сад совсем одичал. То тут, то там возвышаются кочки пожелтевшей прошлогодней травы, дом окружают торчащие в разные стороны кусты. Ребекка замечает облетевшую черепицу и, подойдя ближе, видит, что на крыше крыльца отошел рубероид и доски под ним покрыты влажными пятнами. Она устало отставляет в сторону дорожную сумку. Как мог дом так обветшать всего за несколько лет?

Ребекка подходит к забору, который из-за отсутствия реек напоминает беззубый рот, и открывает покосившийся почтовый ящик. Крышка издает громкий скрип.

Стерев с пальцев ржавчину, девушка достает содержимое ящика и застывает на ведущей к крыльцу дорожке. А надо ли ей заходить внутрь? Дом выглядит таким ветхим, что создается впечатление, будто он в любой момент обрушится. Значит, поэтому бабушка попросила ее присмотреть за домом? Неужели она надеется, что Ребекка сможет спасти старый дом?

Краска на резных узорчатых наличниках, которыми так гордилась бабушка, облупилась, на одной из встроенных скамеек лежит куча хлама. Ребекка осторожно поднимается на крыльцо, проверяя надежность половиц. Старое дерево стонет под ногами, но вроде бы выдерживает ее вес, Ребекка достает связку ключей, находит хорошо знакомый ключ и вставляет в замок. Дверь распахивается, и в нос ударяет спертый запах сырости.

Сделав глубокий вдох, Ребекка перешагивает через порог. В прихожей, как обычно, под полкой с головными уборами в ряд висят бабушкины пальто и плащи, но пол покрыт газетами. Не снимая обувь, девушка проходит в кухню, где ее встречает беспорядок. Кухонная столешница убрана, но в мойке свалена гора грязной фарфоровой посуды, на разделочной доске лежит полбуханки хлеба, завернутого в пленку, а между оконными рамами протянулась черная полоса из дохлых мух.

Сняв с пальца кольцо, Ребекка кладет его в маленькую оловянную чашку, потом, засучив рукава, наполняет раковину теплой водой, добавляет моющее средство и начинает мыть посуду. Освободив раковину, она выбрасывает в мусорное ведро забытые в миске фрукты. Бананы стали коричневыми, а апельсины покрылись пятнами плесени –