– До Лашкара от крепости далековато, – возразил Скоробогатов.

– Назначишь разведгруппу для наблюдения, обеспечишь связью и будешь их регулярно менять.

– Понял.

– Слушай дальше. Задача разведгруппы: определение наличия базы Мирзади в этом брошенном кишлаке. Маршрут выдвижения определишь тоже сам. Вариантов там предостаточно. Подгруппе иметь прибор дистанционного прослушивания. При обнаружении базы и тем более заложников в Лашкаре – немедленный доклад мне. Впрочем, о результатах наблюдения доложишь в любом случае. В переговорах между собой использовать станции «Вега», для связи со мной спутниковую станцию.

– На связь, товарищ генерал, я буду выходить нечасто, – предупредил майор.

– Понимаю. И лишний раз светиться тоже не советую – аппаратом спутниковой связи пользуйся только по делу. Вряд ли Мирзади имеет оборудование для перехвата и пеленгации радиостанций на таком удалении от Кандарама, но страховка есть страховка. Да и наши заокеанские «друзья» спят и видят, как нам нагадить.

– Все ясно, товарищ генерал.

– И последнее. Оно же и самое первое, – генерал пожал руку подчиненного. – Просьба не забывать о главном: миссия сверхсекретна – ни один посторонний человек не должен знать о вашем появлении в том районе. Ни один! Всякий, кто случайно повстречается на вашем пути, должен будет…

– Отправиться к праотцам, – закончил за шефа майор.

– Все верно. Удачи…

* * *

В передовом дозоре шли снайпер Михаил Алексеев, полковник Олейник, капитан Басов и майор Скоробогатов.

На командирской карте Снежный перевал был обведен овалом синего цвета. Далее – вплоть до Кандарама – пестрели ярко-красные кружки. Таким способом разведка обозначала места возможной дислокации противника, предупреждая спецназ о вероятных нежелательных встречах на пути к цели или при возвращении с задания. Знали об опасности и Володарский со Скоробогатовым, но на риск пошли сознательно – путь через перевал давал приличный выигрыш по времени, равный как минимум суткам. «Сэкономишь время – сбережешь силы». Так гласило извечное правило разведчиков и диверсантов.

В первые часы пешего перехода все шло по плану: тишина, вокруг ни души, и только частое дыхание подуставших парней…

Вячеслав Николаевич Олейник не был постоянным членом группы. Скоробогатов имел о нем лишь ту информацию, которой успел поделиться перед началом операции генерал Володарский.

Ничего особенного, за исключением крепкого телосложения и отсутствия последней фаланги на правом мизинце, во внешности Олейника не было. Рост под сто девяносто, ни грамма лишнего веса. Темноволосый, со смугловатой кожей и непримечательным лицом; лишь у глаз сетка тонких морщинок, седина на висках да небольшой косой шрам от щеки до шеи – память о пощадившем осколке.

Володарский обмолвился, что воевать полковник Олейник умел и много лет назад в Афганистане о его боевой группе складывали легенды. В одной из операций он получил жуткую контузию и ранение от разорвавшейся рядом мины. После войны служил в рядах КГБ и реформированного ФСБ. Дослужившись до полковника, вышел в отставку. На гражданке себя так и не нашел, к тому же у супруги начались серьезные проблемы со здоровьем. Тайны гражданской жизни так и оставались для него непостижимыми: каждый день он видел смесь разнузданной преступности и безнадежной нужды, поблекшей интеллигентности и яркого невежества, несдерживаемой жестокости и редко встречающейся доброты. Привыкший к предельной простоте отношений, он не замечал стремительных перемен; оттого и ошибался, наступая на одни и те же грабли.

Вячеслав Николаевич пытался одолжить денег на лечение супруги у государства, но… взять кредит в нашей стране – все равно что наложить в штаны при минус сорока: поначалу даже тепло, а потом… Оттого и не гнушался никакой работы: возил на рынке тележки с чужим товаром, охранял по ночам торговые центры, ездил по соседним городам экспедитором… И был обречен на промахи – проворные «бизнесмены» кидали, подставляли, обманывали. Несколько раз не выдерживал и ломал обидчикам челюсти, да только проку от этого не поимел. Лишь нажил неприятности в районном отделе милиции, где обитала «крыша» всех этих нуворишей. Дважды обходилось: отоспавшись в камере, вновь обретал свободу. А на третий раз завели уголовное дело.

Следствие шло лениво, с проволочками – пока дошло до судного дня, минуло четырнадцать месяцев. Потому приговор к одному году исправительных работ означал освобождение из-под стражи. Однако свободе полковник не слишком-то обрадовался: из-за страшных болей в позвоночнике жена окончательно слегла. Срочно нужны были деньги, а с клеймом судимости о нормальной работе оставалось только мечтать.

В этот сложный период жизни его и нашел генерал Володарский, предложив вспомнить молодость и «прогуляться за речку». Олейник с радостью согласился, ведь обещанные командировочные и боевые могли полностью решить его проблемы.

Вячеслав Николаевич действительно чувствовал себя на плато как на территории собственной дачи – отлично ориентировался, прекрасно читал карту. Благодаря этому фонариками практически не пользовались, невзирая на то что солнце еще только намеревалось встать из-за горизонта.

Снайпер Миша Алексеев, как всегда, был предельно внимателен.

Паша Басов – деловит и молчалив. Внешность – как у взрослого самца гориллы, могучий рост, накачанные мышцы, блестящая лысина и неизменная щетина на лице. Тридцать семь лет, огромный опыт службы в самых разных регионах нашей необъятной Родины и за ее пределами. По возрасту он должен был носить полковничьи погоны, но не срослось. Знаете, как бывает: кто тянет, на том и везут. Паша был именно такой рабочей лошадкой. Точнее, конем. Без обид, претензий и амбиций. Здоровый мужик со спокойным темпераментом и довольно мягким характером. Говорил редко и крайне мало, но уж если после трех стаканов водки его раскручивали на какую-нибудь историю, то ржали и держались за животы не меньше часа.

Однажды он рассказал случай из своей молодости, когда только начинал службу в рядах одного из спецподразделений.

Начало девяностых, махновские времена. В маленьких городках по всей стране бандиты настолько зашугали милицию, что начальники УВД сами на цыпочках ходили с докладами к преступным авторитетам. Бороться с преступностью можно было только извне, а точнее, из Москвы – не привлекая местных продавшихся с потрохами ментов.

И вот однажды в ГУБОП разработали очередной план по разгрому бандитских группировок, орудующих в Твери. Тридцать бойцов, включая молодого Басова, скрытно поодиночке въехали в город: кто на поезде, кто на автобусе, кто на попутках. Встретились на окраине города – в лесу, в заданной точке, и приступили к выполнению задачи.

План был простой и многократно обкатанный: «наехать» на самого крутого в городе бизнесмена, «забить стрелку» с его крышей и всех, кто приедет, – тупо ликвидировать. Далее, до начала войны за новый передел, начисто поменять верхушку в местных силовых структурах, ну и тому подобное. В общем, проверенная схема, которая исправно работала.