Кабинет национал-радикала Мирчи Друка пал в феврале 1991 г. и сменился сначала национал-коммунистическим правительством Валерия Муравского (1991—1992), а потом – левоцентристским кабинетом во главе с Андреем Сангели (1992—1997). Фактически власть в стране перешла в руки «агропромышленного директората» во главе с президентом Мирчей Снегуром (1991—1996), премьер-министром Андреем Сангели и влиятельным спикером парламента, членом последнего состава Политбюро ЦК КПСС Петром Лучинским (1993—1996).

Все эти годы небольшую и небогатую Молдавию терзали проблемы, которые приходилось решать и народу, и власти. Неурегулированный конфликт с Приднестровьем был только одной из них. Второй стало нарастание серьезнейших противоречий между частью политической элиты и национальной интеллигенции, избравшей «румынский вектор» в качестве единственного внешнеполитического вектора страны, с одной стороны, и устойчивой экономической и социально-психологической ориентацией подавляющего большинства населения на сохранение и укрепление связей с Россией – с другой.

Это противоречие, нараставшее в информационно-политическом поле страны, оставалось под практически полным контролем прорумынского лобби, и именно с ним в своих публичных заявлениях, решениях и действиях должны были считаться умеренные и вполне советские по своему менталитету лидеры молдавского истеблишмента. С другой стороны, подавляющее большинство пассивного, по преимуществу сельского, электората оставалось глубоко чуждым «румынским веяниям» и впадало во все более острую ностальгию по простым и понятным советским временам.

Тем временем Владимир Воронин, выйдя из резерва МВД России на пенсию, вернулся в Молдавию, все еще оставаясь под спасительной сенью «советской системы подбора и расстановки кадров». Но свои номенклатурные мечты он вовсе не оставил. В строгой координации со своими российскими товарищами он приступил к возрождению Коммунистической партии в Молдавии.

Компартия Молдавии – как и КПСС в России – была запрещена после августа 1991 г. Как и в России, Конституционный суд признал законность прекращения деятельности оргструктур КПСС, но оставил возможность легализации коммунистической партии как новой политической силы, не являющейся продолжателем КПСС. В 1993 г., опираясь на судебные решения, Владимир Воронин в точности последовал за своим партийным товарищем Геннадием Зюгановым. В октябре была созвана учредительная конференция «новой» Партии коммунистов Республики Молдова (ПКРМ), оргкомитет которой возглавил Воронин. С 1994 г. он стал первым секретарем ЦК ПКРМ, а в апреле партия поручила ему провести ее официальную регистрацию, что позволило бы ей принять участие в парламентских выборах 1994 г.

В 1994—1996 гг. Воронин оставался в оппозиции к правительствам Снегура – Сангели и производил впечатление безобидного, слабого и невнятного дублера своих партийных товарищей из КПРФ. В 1995 г. ПКРМ активно участвовала в работе так называемого Союза коммунистических партий (СКП-КПСС), вступила в его состав в качестве полноправного члена и делегировала Воронина в Совет СКП-КПСС.

Все это время никто не относился к экс-милиционеру всерьез.

Примитивная, устремленная в прошлое аппаратная риторика, неумение внятно излагать свои мысли, а главное, отсутствие серьезной ресурсной базы – все это превращало Воронина, во всяком случае с точки зрения политической элиты в Кишиневе и местных СМИ, в маргинала. Остро ощущалось и то, что Воронин – чужак для нового политического класса, не умеющий не только хорошо говорить «по-румынски», но и вообще не владеющий новой политической лексикой.

Вряд ли Воронин-политик пережил бы эти трудные годы, если бы не помощь трех «братьев» – ну, во всяком случае, трех земляков, бизнесменов болгарского происхождения (которых недоброжелатели называли «болгарской мафией»). Эта тема активно обсуждалась в Молдавии, но мы сошлемся на слова одного из «земляков», самого именитого. 27 февраля 2005 г., выступая в эфире программы «Время» (Первый канал российского телевидения), предприниматель Григорий Карамалак рассказал о том, как в 1995 г. он, совместно с «будем говорить так, земляками» Петром Димитровым и Петром Шошевым, предложил «поучаствовать активно в финансировании выборов парламента в Республике Молдове в поддержку Коммунистической партии». Фирма Григория Карамалака (о котором впоследствии часто говорили как о «криминальном авторитете») называлась «Даяна групп», а ее активы были связаны с табачно-алкогольным бизнесом и с розничной торговлей нефтепродуктами. Новая партия с «раскрученным брендом» показалась «болгарским бизнесменам» удобным инструментом для похода во власть – с целью создания более благоприятных условий для своего бизнеса, для давления на аграрно-промышленный директорат, ограничивавший аппетиты агрессивных и не очень системных «новых молдаван». По утверждениям Карамалака, в 1995—1996 гг. в ПКРМ его «земляками» была инвестирована огромная по молдавским меркам сумма – «в пределах 400—500 тысяч долларов».

О том, как Владимир Воронин отблагодарил «болгарских братьев», – чуть позже. Пока лишь отметим, что финансовая поддержка со стороны земляков Карамалака позволила ПКРМ не только завести офис и транспорт, но и двинуть в публичную политику. Но тут появились проблемы.

В 1995 г. Владимир Воронин впервые участвовал в избирательной кампании – возглавил список ПКРМ на выборах в Кишиневский горсовет. Эти выборы были признаны несостоявшимися, а Воронин занес в список своих достижений 13 процентов голосов.

К началу 1996 г., когда, как выяснилось впоследствии, в Молдавии в первый и в последний раз состоялись демократические выборы президента республики, – в лидере ПКРМ никто не видел серьезного соперника. За власть боролись два тяжеловеса – первый президент Мирча Снегур, избранный в 1991 г. на безальтернативных выборах, и популярный в республике деятель общесоюзного масштаба Петр Лучинский. Кроме них на выборы пошли и другие крупные политики – куда более крупные, чем Воронин. Среди них были действующий премьер-министр Андрей Сангели, националист Валериу Матей, «герой» приднестровского конфликта, бывший министр национальной безопасности Анатолий Плугару и др.

Интрига представлялась предельно ясной. С курсом Мирчи Снегура связывали «румынский выбор». Достаточно умеренный и прагматичный политик, Снегур оказался слишком сильно связан с трагическими событиями начала 90-х гг. Фигура Лучинского представлялась приемлемой как для русскоязычных граждан, так и для «советских молдаван», не понимающих новых реалий. Лучинский, в лучших традициях Политбюро горбачевского набора, пытался быть приятным во всех отношениях, обещал урегулировать приднестровский конфликт, наладить отношения с Европой и восстановить добрососедские отношения с Россией.

Совершенно неожиданным образом первый тур выборов завершился результатом, который многие потом назвали «победой Воронина». Не пользуясь ничем более серьезным, чем раскрученный партийный бренд, Владимир Воронин пришел к финишу третьим (результаты таковы: Снегур – 38,71%, Лучинский – 27,69%, Воронин – 10,26%).

Этот результат знаменовал собой окончание политической карьеры Андрея Сангели (который, рассчитывая на призовое место, оказался четвертым). Тогда же Воронин впервые принял участие в решении судьбы верховной власти: объявив о поддержке кандидатуры Лучинского, ПКРМ предоставила штабу беспартийного экс-коммуниста свои организационные ресурсы. Во втором туре Петр Лучинский был избран президентом.