Шейд напрягся, крепко зажмурил глаза и выстрелил звуковым лучом в основание сосульки. Его шерстка покрылась капельками пота. Он перевел дыхание и проверил, где сова.

Она перепрыгнула еще ниже. Под следующей веткой висела вниз головой его мать, а рядом с ней Фрида и Чинук. Времени почти не оставалось. Он снова со всей силы ударил лучом по основанию сосульки. Та задрожала, послышался слабый треск, но сосулька оставалась на месте.

Шейд старался выровнять дыхание. Может быть, попробовать еще раз… Но прежде чем он успел что-либо сделать, Марина сорвалась с ветки и на полной скорости ринулась к сосульке. Кора скрипнула под ее когтями, и Шейд увидел, что сова подняла голову, ее глаза с яростью посмотрели прямо на них.

Она резко вскрикнула, взмахнула крыльями, и тут Марина с разгону врезалась в сосульку.

Сосулька, вращаясь, полетела вниз и угодила сове прямо в голову. Та закачалась и в следующее мгновение, путаясь в собственных крыльях, тяжело рухнула на землю.

— Летим, — раздался снизу крик Фриды, и се-реброкрылы разом поднялись в воздух. Шейд с Мариной полетели следом. Что есть силы взмахивая крыльями, они неслись через лес, едва не задевая гибкие ветки, словно превратившись в снежный вихрь. Нужно было спешить, пока не появились другие совы.

Внезапно лес кончился, и они оказались над открытым полем. Шейду стало страшно — здесь он был виден как на ладони. Невольно Шейд спустился ниже, его крылья почти касались высокой травы. Лишь тогда он отважился немного оглядеться: высоко в небе парили примерно полдюжины сов, но они были далеко и криков почти не было слышно. Может, совы и не заметят их.

Некоторое время они летели молча.

Шейд посмотрел на Марину:

— Спасибо за помощь.

— Ты очень любезен. Немного помолчав, он добавил:

— Ты ведь знаешь, один я бы не справился. Марина посмотрела на него с тем выражением веселого недоумения, которое так раздражало его.

— Ясное дело, — сказала она.

— Но у меня почти получилось!

— Мы больше не могли ждать, Шейд.

Шейд знал, что она права, но все равно злился на себя за неудачу.

— Попробовала бы сама уронить сосульку звуком!

Он знал, что у нее не получится. Сначала Шейд думал, что все летучие мыши могут двигать предметы с помощью звука. Но Фрида сказала: нет, это особый дар, редкое искусство. Марине удавалось лишь чуть-чуть поколебать верхушки трав, не больше. А то, что он сделал сейчас, поразило его самого. Ведь он чуть было не сбил эту проклятую сосульку!

— Сам подумай, — сказала Марина, — ты безуспешно пытался применить свои звуковые штучки. А я поступила проще. И пожалуйста, сосулька упала и ударила сову по голове.

— Ну, а кто первый заметил эту сосульку?

— А кто вертелся на ветке и втянул нас в эту неприятность?

Шейд задохнулся от возмущения и уже подыскивал подходящий ответ, но увидел, что к ним приближается Фрида.

— Вы оба быстро соображаете, — сказала предводительница сереброкрылов. — Отлично сделано.

— Без нее ничего бы не вышло, — сказал Шейд великодушно.

— Это он придумал, — сказала Марина. — Я только помогла.

Фрида улыбнулась:

— Вы оба слишком скромны. И снова полетела вперед.

Шейд почувствовал, как его толкнули крылом, и, оглянувшись, увидел Чинука, который снова вклинился между ним и Мариной.

— Это было занятно, — сказал Чинук. — Но знаешь, я мог бы сразиться с этой совой.

— Иди полижи сосульку, — огрызнулся Шейд и полетел вперед. Не только затем, чтобы избавиться от Чинука и не слышать звонкого смеха Марины, — ему в самом деле хотелось послушать, о чем говорят Фрида, Икар и его мать. Он боялся упустить что-то важное.

Пролетая мимо, он кивнул Плато и Изиде; везет Чинуку, с ним летят его отец и мать. Иногда Шейд ловил себя на том, что наблюдает, как они держатся вместе, беседуют. Конечно, он был благодарен своей матери за то, что она не возвращается все время назад, спрашивая, не замерз ли он, не проголодался ли, не беспокоит ли раненое крыло, но втайне признавался самому себе, что ему нравится видеть ее рядом.

Немного поотстав, Шейд насторожил уши и прислушался.

— …беспокоит, зачем совы прервали зимовку, — услышал он голос Фриды.

— Они слишком близко от Гибернакулума, — тихо сказала Ариэль. — Ты думаешь… — Она умолкла, словно боялась закончить свою мысль. Шейд встревожился. Неужели она думает, что совы собираются напасть на Гибернакулум? Но это же тайное место! И даже совы не посмеют напасть на колонию спящих летучих мышей. Это было бы слишком подло…

— Боюсь, они собираются в стаю для войны, — серьезно сказала Фрида. — И если они решатся напасть зимой, все наши сородичи в опасности.

— Кровожадные убийцы, — послышался суровый голос Икара. — Люди помогут нам сражаться. Это обещание колец. Обещание Ноктюрны.

Шейд внимательно слушал. Когда-то, в Древесном Приюте, Фрида рассказывала ему о Ноктюрне, крылатом духе ночи. Глубоко под землей, в эхо-хранилище, Шейд видел картины Великой Битвы Птиц и Зверей, узнал о том, почему летучие мыши были лишены права видеть солнце. Эта была плата за отказ участвовать в войне. Но Ноктюрна предрекла, что однажды они снова вернутся к солнечному свету и никогда больше не будут бояться сов. А блестящие кольца были знаком Обещания. По крайней мере, в это верили Фрида и Кассел. И Шейд тоже.

— Если совы развяжут войну, — сказал Икар, — люди — наша единственная надежда. Кассел это понимал. Именно поэтому он стремился разыскать то здание.

— Но что нас там ждет? — услышал Шейд озабоченный голос матери. — А что ты об этом думаешь, Шейд?

Он вздрогнул: оказывается, Ариэль знала, что он летит за ними.

— Я удивилась, когда ты догнал нас, — сказала мать с легкой улыбкой.

— Лети сюда, Шейд, — сказала Фрида. — Кассел — твой отец, и мы бы вряд ли предприняли это путешествие, если бы не ты. И не ты, Марина.

Шейд обернулся и увидел Марину, которая держалась чуть позади него. Значит, она тоже подслушивала! Как это похоже на нее: не хочет, чтобы он знал что-то, чего не знает она! Сначала он почувствовал вспышку досады, но потом устыдился. После всего, что Марина уже сделала, она хочет помочь ему найти отца и разгадать тайну колец. В конце концов, с завистью подумал он, у нее было такое кольцо, пока Гот и Тробб не сорвали его.

— А что если Кассела там нет? — спросила Ариэль.

Шейд ошеломленно посмотрел на нее. Конечно, ему тоже порой приходили в голову самые мрачные мысли, и он упорно гнал их. Но услышав это из материнских уст, он почувствовал прилив страха.

— Отец должен быть там, — сказал Шейд, желая убедить себя. — Должен….

Он заметил снисходительную улыбку Марины и умолк, чувствуя, что ведет себя как ребенок. Шейд знал, что его отец жив. И почему-то верил, что он должен находиться в этом здании.