Как же выяснить, что ждет меня вечером в доме Калленов? Плохо уже то, что придется праздновать, когда на душе настоящий траур, однако самое страшное — подарки и повышенное внимание.

От внимания (тут со мной согласится любой недотепа) вообще одни неприятности. Когда боишься опозориться, совсем не хочется, чтобы на тебя смотрели во все глаза.

Я ведь ясно дала понять, скорее даже приказала: в этом году никаких подарков!.. Увы, похоже, моим желанием пренебрегли не только Чарли с Рене.

С деньгами было не особенно густо, но я не беспокоилась. Рене вырастила меня на жалованье учительницы начальных классов, да и работа Чарли к роскоши не располагала — он начальник полиции в крошечном Форксе. На личные расходы я зарабатывала, три раза в неделю помогая в магазине спорттоваров. В таком городке, как Форкс, для старшеклассницы найти работу — большая удача, и практически каждый цент я откладывала на колледж. (Колледж был планом Б; вообще-то я возлагала огромные надежды на план А, однако Эдвард хотел оставить меня человеком…)

Вот у кого денег хоть отбавляй, столько, что и подумать страшно! Как и для всех Калленов, для Эдварда они не имели никакого значения. Ничего странного, если у тебя есть сестра, обладающая невероятной способностью предсказывать изменения на фондовом рынке. Эдвард не понимал, почему я не позволяю тратить на себя деньги: почему смущаюсь в самом дорогом ресторане Сиэтла, почему отказываюсь от машины, способной развивать скорость больше девяноста километров в час, или подготовительных курсов (естественно, план Б привел его в полный восторг). По мнению моего бойфренда, все это — пустые женские капризы.

Но как я могла что-то принимать, не имея возможности вернуть? По совершенно непостижимой причине Эдварду хотелось быть со мной, и все, чем он одаривал меня помимо этого, еще больше нарушало равновесие.

На протяжении дня ни Эдвард, ни Элис о празднике не заговаривали, так что я немного успокоилась.

Во время ленча мы, как обычно, заняли целый столик, и, как всегда, в нашей компании царило напряженное перемирие. Эдвард, Элис и я устроились с одной стороны, а поскольку старшие и самые грозные на вид Каллены (в первую очередь, конечно, Эмметт) школу закончили, мы были не одни. Мои друзья: Майк и Джессика (уже не влюбленные, но еще приятели), Бен и Анжела (их роман длился с весны), Эрик, Коннер, Тайлер и Лорен (последняя в категорию друзей не входила) — все сидели за тем же столом по другую сторону невидимой демаркационной линии. В редкие солнечные дни, когда Эдвард с Элис пропускали школу, воображаемая граница исчезала, и завязывался общий разговор, в котором я с удовольствием принимала участие.

Эдвард с Элис переносили этот своеобразный остракизм гораздо лучше, чем я, точнее, почти не замечали. В присутствии Калленов людям становилось неловко, даже страшно, по причине, которую они не могли объяснить. На меня это правило не распространялось. Порой Эдвард переживал, что мне с ним так хорошо: мол, он представляет опасность для моего здоровья, — а я это категорически отвергала.

Вторая половина дня пролетела быстро и незаметно. Уроки закончились, Эдвард, по обыкновению, проводил меня к пикапу, но почему-то открыл пассажирскую дверь. Наверное, на «вольво» уехала Элис, специально.

Сложив на груди руки, я даже не пошевелилась.

— Сегодня мой праздник, ты что, и за руль не пустишь?

— Как ты и хотела, я делаю вид, что день самый обычный.

— Раз самый обычный, зачем ехать к тебе домой?

— Ладно, договорились. — Захлопнув пассажирскую дверцу, Каллен открыл для меня водительскую. — С днем рождения!

— Тш-ш! — испуганно зашипела я и села в машину. Ну зачем он обиделся, лучше бы домой отвез!

Пока я выезжала со стоянки, Эдвард крутил ручки радио, неодобрительно качая головой.

— Приемник у тебя ужасный!

Я нахмурилась: терпеть не могу, когда он цепляется к пикапу. Лично я свой транспорт обожаю: у него есть характер!

— Хочешь новый приемник — води свою машину! — Настроение — швах, плюс я сильно переживала из-за планов Элис; в общем, мои слова прозвучали резче, чем хотелось.

Я так редко взрывалась при Эдварде, что мой сердитый тон вызвал лишь сдавленную улыбку.

Мы остановились у дома Чарли, и Каллен нежно прикоснулся ладонями к моему лицу. Умеет он сбить с меня спесь, сделать ранимой. Я чувствовала себя слабой, по крайней мере по сравнению с ним.

— Сегодня настроение у тебя должно быть просто замечательным, — прошептал Эдвард, шелестя свежим дыханием по моей коже.

— А если я не хочу? — буквально задыхаясь от страсти, упрямилась я.

— Очень жаль! — вспыхнули тигриные глаза.

Голова закружилась: Каллен притянул меня к себе и наши губы встретились. Поцелуй — словно глоток живительной прохлады; и наверняка в соответствии с его корыстным планом, я мгновенно забыла все проблемы. Боже, да я с трудом вспомнила, что нужно дышать!

Холодные как лед губы порхали над моими, пока, обняв Эдварда за шею, я не впилась в него более страстным, требовательным поцелуем. Каллен тут же отстранился, осторожно выбравшись из моих объятий.

Желая сохранить мне жизнь, он наложил на физическую сторону наших отношений многочисленные табу. Естественно, я понимала: от ядовитых, острых как бритва зубов нужно держаться подальше. Но когда я находилась в его объятиях, условности начисто вылетали из головы.

— Пожалуйста, будь умницей. — Он еще раз чмокнул меня в губы и, прежде чем отодвинуться, аккуратно положил мои руки на колени.

Бешеный пульс эхом отдавался в ушах, и я накрыла сердце ладонью. Боже, как боевой барабан!

— Это когда-то изменится? — спросила я, обращаясь в первую очередь к себе. — Сердце перестанет нестись галопом всякий раз, когда ты ко мне прикоснешься?

— Надеюсь, нет, — самодовольно отозвался Эдвард.

Я закатила глаза.

— Пошли смотреть, как рубятся Монтекки и Капулетти.

— Твое желание для меня закон.

Пока я вставляла диск и перематывала титры, Эдвард растянулся на диване, а когда присела на краешек, обнял за талию и притянул к себе. Грудь мускулистая и холодная, словно лед; конечно, не так удобно, как на диванной подушке, но для меня гораздо приятнее.

— Знаешь, Ромео мне вообще не нравится, — заявил он, когда начался фильм.

— А что с ним не так? — обиделась я. Ромео — мой любимый литературный герой. До встречи с Эдвардом именно о таком и мечтала.

— Ну, поначалу он крутит шашни с Розалиной — разве это не признак ветрености? А потом за несколько минут до свадьбы убивает двоюродного брата Джульетты — по-моему, не слишком умный поступок. Парень совершает ошибку за ошибкой; вернее способа разрушить свое счастье не придумаешь.

— Хочешь, чтобы я смотрела одна?

— Я все равно здесь сижу… — Его пальцы чертили на моем предплечье холодные узоры, от которых появилась гусиная кожа. — Плакать будешь?