Венечка кивнул:

— Ага. Ты, Тема, всегда все правильно понимаешь.

— Мы с Олегом Пономаревым как-то раз одного придурка точно так же купили, — брякнул Ромка и замолк, так как Лешка показала ему кулак. Поскольку Венечка был еще маленьким, на два года моложе их с Артемом, и на год — Лешки, то обижать его, конечно, не следовало. И Ромка подошел к елке и сменил тему: — А клевые у тебя, Венька, игрушечки! Мы с Темкой перед Новым годом тоже такие шары покупали, да, Лешка? Ой, смотрите, какая у него собака! Немецкая овчарка с санитарной сумкой на боку. На Славкиного Джима похожа. Я таких игрушек никогда не видел. Откуда она у тебя?

— А это еще прабабушкина. Такие после войны были. У нее внутри вата, разбиться не может, потому и сохранилась.

— Надо же! Музейная редкость. — Ромка потянулся за игрушечной собакой, чтобы хорошенько ее разглядеть, как вдруг вся елка как-то подозрительно закачалась и накренилась к окну. Чтобы ее удержать, Ромка схватился за ветку, а с нее свалился большой радужный стеклянный шар и, конечно же, раскололся.

— Рома, ну какой ты неловкий! — с недовольством воскликнула Лешка. — Отойди от елки немедленно, а то все игрушки разобьешь!

— Да я уберу, — ответил Ромка, осторожно отпустив ветку. — Венька, дай веник. Ой, правда, смешно? Венька — веник! Тебя же можно Веником звать. А еще Веником-Вареником. А заодно — и Пельмеником.

— Лучше не надо, — отправляясь в кухню, без улыбки попросил Венечка. К нему еще не вернулось чувство юмора.

— Да я же пошутил! Ну хочешь, я прямо сейчас пойду и этому дурацкому Антошке по шее дам? Что ты из-за пустяка-то паришься? — Ромка отобрал у Венечки совок с веником и заглянул ему в глаза. — Ну так ты хочешь? Я так ему врежу, костей не соберет.

— Не надо. Я не страдаю, я понять хочу, зачем ему все это понадобилось? Да и как ты ему врежешь? Он большой. Не меньше тебя ростом.

— Да я ему такое внушение сделаю, что он надолго запомнит! Он сейчас дома, кстати?

— Я знаю? Погоди, я сам. — Венечка присел на корточки, чтобы собрать мелкие осколки стекла, и вдруг воскликнул: — Так вот почему этот шар был не похож на остальные! А я-то думал, отчего он такой пестрый? — Он поднял с пола смятый клочок бумаги и аккуратно ее разгладил. На ярком солнечном свете бумага переливалась всеми цветами радуги.

— Дай-ка! — Ромка выхватил у Венечки пестрый обрывок. — А-а, да она самоклеющаяся, из нее всякие вывески и рекламу делают. А как она у тебя в шаре оказалась?

— Мне его позавчера этот самый Антон подарил, когда я его к себе в гости позвал. Он сказал, что хотел посмотреть, каким получится прозрачный шарик, если в него разноцветную бумажку засунуть. Хорошо получилось.

Ромка повертел в руках радужный клочок. Как Венечка его ни разглаживал, бумага оставалась сильно помятой и больше ни на что не годилась. Он хотел было ее выбросить, но вдруг увидел на обороте какие-то каракули.

— «Фрэинпан», — прочитал он и поднял глаза. — Что бы это значило, как вы думаете?

Переглянувшись, Лешка с Венечкой пожали плечами. Артем отобрал у Ромки бумажку.

— Фрэинпан, Фрэинпан, — задумчиво проговорил он. — По-английски «fraing-pan» — это «сковородка». Вень, это, что ли, твой Антон писал?

Венечка пожал плечами:

— Не знаю. Но, думаю, он, раз бумажка его.

Ромка выхватил у Артема записку и, крутя ее в пальцах, сморщил лоб.

— Интересно, для чего он это тут нацарапал?

— Может быть, это слово здесь было раньше, — предположила Лешка. — Да и какая разница? Ну, написано и написано.

— Но для чего-то же его написали! А пошли у него самого спросим? Венька, послушай, а почему ты до сих пор с ним не был знаком, если он в твоем подъезде живет? — внезапно опешил Ромка.

— Он здесь не живет, — ответил Венечка. — Он сюда на каникулы, как я понял, откуда-то приехал.

— Откуда приехал?

— Не знаю. Я не спросил. Хотел спросить, но не успел.

— Вот и узнаем. А если понадобится, накостыляем ему, чтобы не заставлял людей землю есть! Или ты против?

Венечка поправил очки и неуверенно качнул головой:

— Не знаю. Смотря что он скажет.

Друзья поднялись на восьмой этаж. С силой надавив на кнопку звонка, Ромка отступил назад и подтолкнул вперед Венечку:

— Давай, зови сюда своего друга.

Дверь им открыл молодой темноволосый парень и вопросительно поднял брови:

— Вам кого?

— Денис, а Антон дома? — робко спросил Венечка.

Парень зачем-то обернулся, посмотрел в глубь квартиры и резко ответил:

— Нет, его здесь и не будет.

— Почему?

— Денис, кто там? — Из комнаты выглянул другой парень, поменьше ростом, со светлыми волосами, видимо, его друг.

— Ребята Антошку спрашивают.

— Скажи им, что он в Питер уехал.

— Слышали? Он в Питер уехал, — повторил Денис.

— А зачем?

— Глупый вопрос. Значит, живет он там.

— А когда уехал? — быстро спросил Ромка.

— Сегодня утром. Все?

— А… А как ему позвонить?

Денис недовольно сдвинул брови:

— А зачем вам ему звонить?

— Надо. Очень!

— Очень-очень надо, — поддержала брата Лешка.

Денис дернул плечом, явно собираясь ответить столь же невежливо, но заглянул в распахнутые глаза девочки и грубить не стал, а ушел в дальнюю комнату. Там он что-то сказал своему другу, затем вернулся с ручкой, оторвал чистый край от лежавшей на тумбочке газеты и написал на нем ряд цифр.

— Вот вам его номер. Других не знаю. Теперь все?

— Все. Спасибо, — схватив бумажку, торопливо ответил Ромка.

Друзья ретировались, и дверь за ними с шумом захлопнулась.

Разглядев газетный клочок, Ромка задумчиво протянул:

— Номер домашний. А вам не кажется, что все это как-то странно? Каникулы еще не кончились, с чего бы этому Антону отсюда съезжать?

— Может, ему здесь надоело, — предположила Лешка. — Должно быть, Денис за ним за гаражи приходил, чтобы он на вокзал не опоздал. Может даже, он с нашим Славкой в одном поезде поехал.

Но Ромка покачал головой:

— Все равно странно.

— Раз вам это так интересно, то давайте прямо сейчас ему позвоним и все выясним, — предложил Артем. — Какие проблемы?

Друзья спустились к Венечке и стали звонить в Санкт-Петербург. Но им никто не ответил.

— Так ведь Антон еще в поезде, — сказал Венечка. — А родители из дома ушли, чтобы его встретить.