Илья Николаевич происходил из древнего рода лифлянд-ских баронов Арбитманов, присягнувших на верность российской монархии еще в начале XVIII века. Прапрапрапрадед Ильи Николаевича, Фридрих Иероним фон Арбитман участвовал в Прутском походе Петра I, позднее стал сенатором и вице-президентом Коллегии иностранных дел. При Анне Иоанновне был ее ближайшим советником, при Анне Леопольдовне дослужился до канцлера, однако в самом начале царствования Елизаветы Петровны отправлен в отставку за то, что продолжал демонстративно поддерживать приятельские отношения с опальным генерал-фельдцейхмейстером Минихом. Надменность фон Арбитмана, его неуступчивость и принципиальность, временами переходящая в упертость, получили своеобразное отражение в русской разговорной речи: уже с середины XVIII столетия слово «фанаберия» (искаженное «фон-арберия») прочно вошло в обиход.

Впоследствии фон Арбитманы никогда не занимали при дворе высоких постов; к концу XIX века они занялись торговлей, переехали из Санкт-Петербурга в Саратов, а вскоре после начала первой мировой войны русифицировали написание своей фамилии, легко расставшись с немецкой дворянской приставкой «фон». Этот поступок уберег семью Николая Максимовича, деда будущего президента России, от проскрипционных списков ВЧК во времена «красного террора», а отца, Илью Николаевича, 1927 года рождения, — от высылки в Казахстан и заключения в трудовой лагерь в годы Великой Отечественной войны: соседи и сослуживцы традиционно принимали лютеран Арбитманов за неортодоксальных иудеев. Потому-то, кстати, и женитьба Ильи на девушке из нерелигиозной еврейской семьи не вызвала у окружающих никакого удивления.

Дед Романа Арбитмана по материнской линии, Петр Осипович (Пинхус Иосифович) Гершензон был младшим братом знаменитого московского пушкиниста и философа, одного из авторов сборника «Вехи» (1909) Михаила Осиповича (Мейлиха Иосифовича) Гершензона. В отличие от старшего брата, который после октября 1917 года некоторое время симпатизировал большевикам, младший не испытывал иллюзий по поводу новой власти. Едва столицу РСФСР перенесли из Петрограда в Москву, Петр Осипович ощутил охоту к перемене мест и подался на Урал, откуда вскоре перебрался в Саратов — уже будучи женатым человеком. Здесь в 1932 году у него родилась дочь Мария.

Первая встреча Ильи Николаевича с Марией Петровной состоялась 15 или 16 февраля 1961 года (точная дата биографам, к сожалению, неизвестна). Распространены две версии их знакомства. По одной, молодые люди заметили друг друга выходя из университетской библиотеки, где Илья готовил реферат, а Маша собирала материал для статьи. Согласно М. Такеру, на улице было ветрено; резким порывом с девушки сорвало вязаную шапку; юноша сумел ее поймать и вернул хозяйке. Вторая из версий (наиболее детально она излагается в книге Р. Ахмировой) выглядит куда романтичнее.

Некий злоумышленник вздумал украсть у Маши меховую шапку.

Сдернув ее, вор пустился наутек. Илья бросился за ним в погоню, накостылял похитителю и торжественно вернул шапку хозяйке.

Автор этих строк уверен, что первая версия ошибочна, а вторая не вполне точна. Судя по сводкам Росгидромета за 1961 год, 15 и 16 февраля погода в Саратове была на редкость безветренной. С другой же стороны, один только взгляд на зимний головной убор Маши Гершензон (эта реликвия ныне экспонируется в «Зале Арбитмана» Саратовского областного музее краеведения) заставляет усомниться в злом умысле: даже с поправкой на общий аскетизм советского быта начала 60-х шапка выглядит небогато — такую при всем желании не продашь. Скорее всего, речь идет не столько о краже, сколько о банальной шалости или даже прелюдии к знакомству. Но будущий отец будущего президента оказался проворней неизвестного шутника и не оставил ему ни малейшего шанса. С этого вечера Илья и Маша не расставались. Свадьба состоялась меньше чем через полгода, и в положенный срок младенец Арбитман появился на свет — в саратовском родильном доме № 1 им. Вадима Парсамова.

Первые три года жизни юного Ромы тесно связаны с улицей Гоголя. Если бросить взгляд на карту Саратова, улица кажется одной из центральных. Это наблюдение и подтолкнуло историка К. Исигуру к эффектному утверждению о том, что будущий президент с детства вошел в резонанс с ритмами современного мегаполиса. Японский автор придумал даже изящную психологическую концепцию, в духе бергсоновс-кого интуитивизма, и сделал далеко идущий вывод о природе российской власти начала третьего тысячелетия.

Увы, придется разочаровать Исигуру-сана: его бумажная проекция расходится с реальностью. На самом деле улица, где стоял дом Арбитманов, не входит в число оживленных магистралей. Причина — ширина дорожного полотна на 1,8 метра меньше стандарта. В этом легко убедится всякий, кто хоть раз испытал на себе маршрут «Саратов арбитма-новский»: экскурсионному автобусу на улице Гоголя попросту невозможно развернуться, приходится парковаться на параллельной улице Зарубина и оттуда целый квартал идти пешком. Кстати, из-за рыхлого грунта на улице Гоголя невозможно возводить многоэтажные дома, поэтому она и сегодня, как в былые годы, остается тихой, зеленой и малолюдной. Преобладают одноэтажные каменные особняки старой застройки. Из двадцати сохранившихся в городе зданий, выстроенных до 1812 года, три находятся здесь.

Таким образом, Рома провел раннее детство среди зелени, вдали от городского шума и выхлопных газов. Благоприятная (насколько это возможно в СССР) экология обусловила тягу будущего президента к здоровому образу жизни. Он не курил и с юных лет полюбил пешие прогулки. Переехав в Кремль многие годы спустя, Роман Ильич, как известно, первым делом добился превращения всего кремлевского комплекса в пешеходную зону (ради этого пришлось отменить парады военной техники на Красной площади). Исключение было сделано только для велосипедистов, и сам Арбитман как законопослушный гражданин пользовался здесь лишь этим видом транспорта. В 2000–2008 годы выезды президентского велосипедного кортежа из Боровицких ворот Кремля привлекали туристов так же, как в былые времена — смена почетного караула у Мавзолея…

Вернемся, однако, в Саратов первой половины 60-х годов прошлого века. Мы уже писали о том, что повседневным воспитанием Ромы занималась его мама, Мария Петровна, но будет несправедливым обойти вниманием и роль деда по материнской линии: пенсионер помногу часов проводил с ребенком, читая ему вслух.

Публицист Олег Блодский в очерке «Credo президента» утверждает, будто первой книгой, прочитанной дедом двухлетнему внуку от начала до конца, был уже названный в этой главе сборник «Вехи» — который, дескать, и заложил основы мировоззрения будущего президента России. Гипотеза соблазнительная, но вздорная: при всем уважении к покойному старшему брату П. О. Гершензон не был поклонником его философии, да и шрифт дореволюционного издания «Вех» был для пожилого Петра Осиповича, пожалуй, мелковат.

Согласно другой версии, первой книгой в жизни маленького Ромы был «Золотой ключик, или Приключения Буратино» Алексея Толстого. Сам Арбитман обмолвился в одном из поздних интервью о детской увлеченности историей деревянного человечка — что позволило внучке писателя А. Толстого Татьяне Никитичне записать своего деда в число духовных гуру будущего президента и упоминать об этом в аннотациях к последним изданиям «Золотого ключика».