Подруга загрустила.

– Вот только моей Кэнди уже исполнилось девять. И она не верит в Санту. Так что мы летим на острова.

– Ты прикалываешься насчёт камина!

– Нет, не прикалываюсь. Честно говоря, это не очень-то удобно, – призналась подруга. – Камин не разожжёшь, потому что труба ого-го! Камин, получается, бутафорный! К тому же всё тепло из комнаты выдувает зимой. В трубе стоит заслонка, но всё равно в комнате довольно прохладно. Поэтому привет рождественский свитер, тёплые носки и какао с маршмеллоу!..

– И как это касается меня и Кевина? – спросила я, не понимая, чего от меня добивается Аня.

– Вы просто проведёте в этом чудесном домике все выходные! Рядом с деревней есть озеро. Оно уже замёрзло и можно кататься на коньках. Там есть огромная горка. А местные жители устраивают снежные побоища!

– Ты предлагаешь мне и Кевину стать подростками?

– Вам обоим это просто необходимо! – заявила подруга.

Я согласилась не сразу. И Кевин – тоже. Кевин привык встречать Рождество у своей престарелой матери.

Но этим летом его мама скончалась. Поэтому Кевин в итоге согласился приехать в захолустье. Но оговорился, что приедет в аккурат на Рождество.

– Никаких дней, потраченных впустую – строго сказал он.

Иначе говоря, Кевин согласился провести в этом доме всего одну ночь и один день.

Как за столь короткое время можно было превратиться в подростков и раздуть пламя там, где уже остывает зола, я понятия не имела.

To be or not to be?

Но, как говорила моя русская бабушка, попытка не пытка.

Maybe, это сработает?

Короче, я согласилась.

А подруга Анна, по-моему, совсем обнаглела. Потому что всучила мне своего дебильного кота Модеста.

– Нет!

– Да, Мэри! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! – начала канючить подруга. – Модика на острова мы взять не можем.

– Анна, у нас в Фарго хватает приютов для животных! – возразила я.

– Оставить Модеста без живого общения? – испугалась Аня. – У него будет психологическая травма. А после неё у Модеста случится преждевременная линька и несварение!

– Оставьте его у родителей Джо! – посоветовала я.

– У них аллергия на кошачью шерсть! – заявила подруга и всучила мне кошачью переноску.

Так я и приехала в захолустье. Поездом от Фарго до Дикинсона, а потом час езды от Дикинсона в лесную глушь на снегоходе…

Снегоход лихо развернулся и уехал в обратном направлении. А я переступила порог опрятного домика и открыла дверцу кошачьей переноски.

– Добро пожаловать, что ли, Мудила! – напутствовала я кота.

О да, у нас с Модестом была большая любовь!

Я ласково называла его Мудилой или просто сокращал до Муд.

А как ещё назвать того, кто линяет шерстью на ваши вещи или ссыт в тапки? Муд и есть…

Тогда я, конечно, не предполагала, что в домик ввалится настоящий, но очень плохой Санта.

И всё изменится.

Незадолго до противозаконного проникновения в домик, где находится Мария

– Клаус!

«Иди на хрен!» – подумал я.

– Клаус! – не унимался приятель. – Клаус! Клаус! Клаус!

Приятель Майк орал, как сраный попугай или будильник, который никак не затыкается.

Терпение у меня лопнуло. Я развернулся и запустил в приятеля ключом.

Послышался глухой стон. Майк не успел увернуться. Ключ угодил ему… Не знаю, куда. Из-за сварочной маски фигурка приятеля была плохо видна.

Да и по хрен вообще-то. Терпеть не могу, когда меня отвлекают от любимого занятия.

И тем более терпеть не могу, когда меня называют по имени.

Самое дебильное имя из всех возможных.

Клаус.

Поэтому я назывался вторым именем. Анаграммой первого.

Я предпочитал называть себя Лукасом.

Но зовут меня Клаус Ольсен.

Примитивнее не придумаешь.

– Бро, ты одичал!

Майк осторожно приблизился и сел на пустую перевёрнутую бочку.

Я с раздражением выключил сварочный аппарат и поднял маску.

– О-о-о-о… Точно одичал! – присвистнул приятель. – Сколько дюймов в твоей бороде?

– Она длиннее, чем твой член, но короче твоего языка. Такой ответ тебя устроит? – спросил я, отерев пальцы тряпкой. – Чего припёрся?

– Как насчёт холодного пива? – проигнорировал мой недовольный вид приятель и поплёлся в угол моего гаража, к старому холодильнику.

– Тебе достать? – предложил он.

Я не успел согласиться или отказаться. Просто Майк – он как рыба-прилипала. Избавиться от него так же трудно, а иногда и не нужно. Он протрындится, а потом свалит. К тому же…

Ладно, приятель прав. Я засиделся в своём логове.

Интересно, там снаружи есть жизнь или нас всех уже захватила Северная Корея?

– Как жизнь?

– У меня или у тебя? – переспросил приятель усмехнувшись. – У меня всё так же. Ждём рождения второго ребёнка.

Я скривился.

Майк – неплохой, в общем-то, парень, но… слегка «под каблук».

По крайней мере, с тех пор, как женился и у них родился сын. А теперь должна родиться ещё и дочка, так что Майки «Железная Башка» стал Майки «фартук-в-горошек».

Я не шучу!

Как-то у меня кончилось топливо. Мне пришлось прошагать три мили пешком с канистрой для бензина.

И всё для того, чтобы увидеть, как Майки «Железная Башка», гроза ночных улиц Дикинсона, округа Старк, штата Северная Дакота…

Впрочем, это всё было в далёком прошлом и кануло в Лету.

Потому что когда я подошёл к домику Майка, через окно кухни я увидел, как он отдраивает подгоревшую сковороду. В жёлтом, блядь, фартуке в чёрный горошек!

А сын Майка в это время завтракал кукурузными хлопьями с молоком и ржал над своим папашей.

– Понятно! – зевнул я: – подбить не забудь, чтобы не стоптался.

– Не понял! – нахмурился приятель, отхлебнув пива.

– Могу подковать. Каблук, чтобы не стоптался раньше времени.

Приятель швырнул в меня банкой пива, как будто хотел проломить мне башку.

Но я словил алюминиевую банку. Пиво с шипением полезло через верх. Я успел лизнуть пенную шапку.

– Ты давно не появлялся в городе, Клаус. Местные подумали, что ты сдох.