«Лезвие бритвы… Одно неловкое движение – и потечет кровь… Важно действовать аккуратно, выбрать правильный угол наклона и не давить слишком сильно – тогда все будет хорошо… – думал мужчина средних лет, приступая к своей самой нелюбимой утренней процедуре. – Результат – это всегда следствие собственного выбора. Мы сами выбираем, напрягаться нам или нет. Хочу ли я напрягаться? Нет, не хочу. Устал. Но ведь отращивать бороду я тоже не собираюсь. Значит, нужно найти компромисс. Например, бриться не каждый день, а во вторник и четверг».

На секунду он остановился и внимательно посмотрел на себя в зеркало: «Да, выбор есть всегда: мы можем продолжать делать то, что напрягает, или заняться тем, что нравится. Ведь это происходит со всеми! Мы находим определенный стимул, источник вдохновения, который дает нам силы каждый день вставать с кровати и выполнять свои обязанности – профессиональные и личные. Но рано или поздно интерес угасает, существование становится рутинным и однообразным, мы начинаем искать новый стимул, находим его и еще какое-то время живем в тонусе, но затем снова его теряем… И так по кругу. Но рано или поздно все закончится – ведь все мы смертны. И это знание о бренности человеческого существования и о смертности лишает жизнь всякого смысла. За что же уцепиться? Что может послужить якорем?.. Вера. Вера в свет и в любовь. Вера в продолжение, в новое обретение себя. Вера в то, что существует вечная жизнь. Вера в бесконечность мироздания».

Профессиональная привычка думать и рефлексировать никогда не покидала психолога. Вот он наскоро вытер лицо, отправился на кухню, отдернул занавеску и посмотрел на сгустившиеся серые тучи. Почему-то ему вспомнился Базаров, который утверждал: «Я гляжу в небо только тогда, когда хочу чихнуть». А ведь именно там, в небе, сокрыт тот самый смысл, и если хотя бы приблизиться к нему, можно обрести себя.

Однако, кажется, он слишком много времени потратил на размышления, а ведь дела насущные не ждут. Нужно собираться на работу. Две столовые ложки кофейных зерен он неторопливо и тщательно перемолол в ручной кофемолке. Это был обязательный утренний ритуал. Только натуральные кофе и чай помогали психологу взбодриться, поэтому, если он пил чай, то только листовой и круто заваренный, а если кофе, то очень крепкий.

Как обычно в 12 часов он стартанул в психологический центр, где и арендовал кабинет для приема клиентов. Еще один рабочий день промчался как скоростной поезд: погружение в чужую проблему, дозированное профессиональное дружелюбие, проверенные временем отшлифованные фразы, направленные на то, чтобы помочь, исцелить… Было сделано все, чтобы «зашить» душевную рану очередного клиента. Последний клиент отменил сеанс из-за срочных дел на работе, но он совсем не расстроился – ведь наконец-то у него будет время для себя любимого! В силу профессиональной этики он не должен делить пациентов-клиентов на «своих» и чужих». Он обязан ко всем относиться ровно, никого не выделяя и ни с кем не сближаясь – ведь с приятелем, а тем более с другом выстраиваются совершенно иные взаимоотношения, нежели с психологом. Однако специалист тоже человек: кому-то он волей-неволей симпатизирует, а к кому-то чувствует невольную неприязнь. Вот этот последний клиент как раз относился ко второй категории. К тому же к концу насыщенного рабочего дня он изрядно подустал и очень обрадовался возможности прогуляться по Арбату, немного расслабиться, разгрузить свой уже готовый взорваться мозг.

Стоял ясный осенний вечер. Он повернул с Колошина переулка, немного прошелся по Арбату и тут его взгляду предстала небольшая часовня, на которую раньше он почему-то не обращал внимания. Повинуясь какому-то подсознательному ощущению, он решил изменить свои первоначальные намерения и направился прямо к ней. Дверь была открыта. Переступив порог, он сразу погрузился в тишину. Таинственный полумрак, лики святых и запах мирры… Он сделал глубокий вдох, встал справа от входа и преклонил голову.

Ему казалось, что он здесь один, но он ошибался. Послышались торопливые, отрывистые шаги, и неожиданно откуда-то из темноты возникла мужская фигура. Он исподлобья взглянул на второго посетителя. Высокий подтянутый молодой человек шел весьма уверенной, деловитой походкой. Во всем его облике чувствовалась дерзость и даже какое-то нахальство, свойственное нынешней молодежи. Но вот он подошел поближе, и психолог смог заглянуть ему в глаза. «А здесь не все так просто!» – подумал он. В этих глазах читалась не просто грусть, а какая-то вселенская скорбь. Они смотрели устало и равнодушно. Казалось, что он интересуется всем, что находится вокруг него, и в то же время уходит в себя, точно страус, прячет голову в песок. Он вроде здесь, а вроде и нет. Психолог какое-то время понаблюдал за молодым человеком, и вновь опустил взгляд.

Тихо лязгнул замок, но психолог, который, как и утром погрузился в свои мысли, не обратил на это внимания. Однако его размышления прервал голос, который показался ему чрезмерно громким и резким.

– По ходу, нас закрыли, – сказал молодой человек. Психолог расценил эти слова как весьма странную и неуместную шутку.

– Нет, что вы, разве нас могли закрыть? Да быть этого не может! Я минут пять назад видел старика на входе…

Желая продемонстрировать свою правоту, незнакомец с силой дернул дверь – она не поддалась. Тогда он начал колотить в нее и звать на помощь, но никто не отзывался. Через пару минут он оставил свои бесплодные попытки и сделал глубокий выдох. Два запертых человека стояли бок-о-бок, надеясь, что дверь вот-вот откроется. Психолог поначалу немного заволновался, все-таки находиться в запертом помещении, пусть и в часовне, было как-то не по себе. Но почти сразу волнение уступило месту спокойному созерцанию. Он слышал, как мимо проходят люди, с улицы доносились обрывки фраз, крики и смешки. Воистину суета сует! А здесь абсолютная тишина, которая дарует ощущения покоя и, как ни странно, свободы. Нет, он не будет стучать, звонить по телефону… Зачем? В глубине души он знал, что ничего страшного не происходит, что рано или поздно дверь все равно откроется. Должно быть, второй посетитель почувствовал то же самое, поскольку больше не предпринимал активных действий, чтобы выбраться отсюда. Он чуть прищурил глаза и постарался сосредоточиться на своих внутренних ощущениях. Атмосфера часовни располагала к этому как нельзя лучше. Огонь свечи словно затягивал в себя… Хотелось раствориться, слиться со всем окружающим… Наверное, если бы они оказались в другом месте, то давно бы уже начали разговор, по крайней мере, он, психолог, точно не стал бы молчать. Однако сейчас ему казалось, что нарушить эту величественную, всепоглощающую тишину было бы кощунством. Прошло около получаса, и они, не считая самых первых реплик, не проронили ни слова.

Но вот в замке повернулся ключ, дверь протяжно скрипнула, и на пороге показался тот самый старичок, немного напоминавший эльфа, которого психолог заметил в самом начале. Как ни в чем не бывало он сел на маленький стульчик у входа, достал что-то из пакета и с невозмутимым видом принялся жевать. Казалось, он не обратил на присутствующих никакого внимания.

Усмехнувшись про себя, психолог вышел на улицу. Молодой человек последовал за ним.

– Да, забавная получилась история, – сказал психолог, обернувшись. За пределами часовни он смог, наконец, снять «обет молчания». Кроме того, он решил, что просто обязан перемолвиться парой слов с незнакомцем, с которым его связывало некое чувство солидарности. Нечто подобное испытывают люди, застрявшие в лифте, пассажиры сломанного автобуса или пациенты, выстаивающие многочасовую очередь в городской поликлинике. Совершенно чужие, они часто проникаются искренней и взаимной симпатией и оказывают друг другу поддержку, однако, когда враждебные обстоятельства остаются позади, расстаются и быстро обо всем забывают. Но бывает и так, что случайное знакомство имеет продолжение, хотя это происходит гораздо реже.