Вид тучной хозяйки его нисколько не удивил, именно такой он её и представлял «дикая бара», всклокоченный парик, многоцветность в гамме одежды, всё говорило о ней, как скандалистке, в крик кричало: «Я – пуп земли!.. Все кругом восхищайтесь или молчите!.. Мной в этой жизни за всё уплачено».

Олег невольно посмотрел на руки. «Пальцы веером», как у его, царство ей небесное, тёщи: «Бухгалтер, милый, мой бухгалтер!..» Это наверно о нём, о мужчине рядом с ней. Он стоял при ней с поникшей головой, а она вслух жужжала о своём наболевшем. До слуха дошло: «Ты слишком доверчив Кеша, людям верить – себе дороже встанет. Ты – банкир!»

Подойдя к ним, предложил зайти в ближайшее кафе. Женщина с готовностью изъявила желание выпить по чашечке кофе, говоря, что нервы ни к черту.

Муж её поддержал. В направлении кафе шли молча, это немного нагнетало обстановку, но ушам было легко. А он, Олег, признаться, боялся услышать очередное жужжание Элеоноры.

Наконец их троица подошла к уличному кафе, дождя, как и не бывало. В такое время в Москве – свежо, чуть прохладно, есть чем дышать, да и есть возможность прийти в себя после всасывания и так порой подорванным болезнями, организмом этих доставших всех выхлопных газов.

Сев за столик, заказав три кофе, Олег внимательно вслушивался в перепалку Элеоноры с мужем. Она того успокаивала, говоря, что не надо так бояться своего лобастого мордоворота управляющего филиала, напомнила, что ему многим обязан и заказать лично не мог, кто-то за его спиной, факт.

На что, на её жужжание муж истерично реагируя, вспылил:

– Оставь Элеонора, он гад тот ещё!.. От него всего можно ждать!.. У него офшорные счета по всему миру, и не удивлюсь, если на имя тёщи! – съязвив, понял, что раскусил того, но поздно и, что сейчас из-за него по пояс в дерьме. И кресло фактически под ним, вот-вот развалится и рухнет.

Кеша ёрзал в кресле, как юла, он буквально вырвал из рук официанта поднос с кофе, не предлагая никому, стал пить большими глотками, от того, что напиток был очень горячий, его глаза стали выпуклыми напоминали два полушария разгоряченного мозга.

Олег сидел и думал, что здесь действительно всё сложно. Элеонора, вытирая пот со лба, целуя собаку, говорила на ухо испуганным голосом:

– Да я, как узнала, сразу же вспомнила о Вас.

– Вы стольким помогли, – цепляясь за рукав пиджака, противно жужжала. – Просто спасите! Вы видите, как ему плохо. Он слабый человек и всё от своей порядочности.

Кеша пал духом, отстранив в сторонку кофе, вымолил:

– Не знаю, что делать. Помогите, спасите репутацию!

Жена поспешила добавить:

– И жизнь! – глядя в сторону мужа с гордостью бросила. – Ты очень хороший человек! Переводя тут же беспомощный взгляд на Олега, со слезой выпалила:

– Я не могу разбрасываться самым дорогим. Он дороже денег!.. Потому, что он их делает.

– А тот… – она куда-то вперед тыкала рукой, зло, – тот его подсидел, да еще и заказал. Гад!..

Допивая кофе, осторожно ставя чашку на столик, Олег уверенно произнёс:

– Разберёмся. Вы не первые и не последние кому нужны мои услуги, правда, не совсем вовремя, сейчас очень занят другим резонансным делом. Ну, думаю, что всё будет под контролем. Я проверю.

Элеонора тут же подсуетилась, внося весомый аргумент:

– Да, да мы наслышаны, большие гонорары платят не просто так!..

Олега немного удивило, спросил:

– Да?! И сколько, если не секрет?

Она быстро отреагировала, вынимая из-за спины собаки, что ерзала на её руках, конверт, простодушно произнеся:

– Ровно 30 тыс. баксов, как – никак дело идёт об убийстве. Скрывая невольную усмешку, откашливаясь в кулак, произнесла:

– Думаю, что это того стоит!..

Элеонора вскинула брови, Кеша заёрзал на месте. Видя их смятение, подбирая слова, не преминул корректно добавить:

– Я имею в виду, что жизнь стоит той суеты вокруг неё, решим проблему в короткое время, думаю, что не дойдёт до криминала.

Кеша как-то немного отошёл от нагнетающей обстановки, собравшись с духом, уже спокойно сказал:

– Да надеюсь на Ваш профессионализм, но честно, я не за этим к Вам обратился.

Он косо посмотрел на жену, добавил:

– Вернее мы обратились. Элеонора согласительно кивнула.

– Мой управляющий, действительно мерзкий молодой человек, а самое главное не благодарный, но не могу сказать, что он хочет моей смерти.

Я вот о чём хочу сказать:

– Прошу, чтобы Вы выяснили, проведя журналистское расследование, и если уж что – то, пожалуйста, пусть виновные понесут своё. А я…

Кеша, отмахиваясь рукой, кряхтя:

– Впрочем, уже и не жилец. Сердечко пошаливает, и надо сказать – конкретно. Вот только благодаря Эллочке и живу, вовремя спасает, лечит.

Она буквально расцвела на глазах, ладонью стряхивая слезинку. Он стал лобзать её протянутую ладошку. Со стороны всё говорило об идиллии в этой семье. Как говорят: «На вкус и цвет товарищей нет!..»

Кеша, взяв предложенный женой носовой платок, стал наскоро вытирать выступивший на лбу пот. У Олега мелькнула мысль: «Хорохорится, а страх одолевает…»

Элеонора, перехватив его взгляд, выпалила:

– Слабость… Вчера, как узнал о покушение, так целый вечер с приступом промаялся. А я только в последнюю очередь узнала… – Элеонора, ёрзая на стуле, выпалила. – Когда заехала за ним на обед.

Тыча в сторону мужа:

– Стоя у двери, – оправдываясь, – на месте моего Кешеньки не было, слышала разговор Андрея, ну нашего управляющего. Тот кому-то сказал:

– Все сделаю, как положено, следов не оставим, нотариус будет молчать как рыба. Не впервой.

Она ужаснулась:

– Вы представляете? Им не впервой?! Ужас!..

Собачка начала пискливо гавкать, она, прижав к себе, успокаивала:

– Андрюша, гадкий мальчик! Мусик – Пусик его с детства не любит.

Тут же пояснила:

– Вы не поверите, он собаке дал жвачку, та проглотила, чуть не умерла. Кеша спас взял её за лапы и начал трясти вниз.

Муж испуганно смотрел на жену. Со вздохом добавил:

– Да было дело, – раздраженно, – то собака!..

Элеонора всхлипнула, явно представляя собаку в ту минуту резко обрывая:

– Да, но она такая маленькая. Живое существо! Стала целовать собаку в нос.

На что Кеша, с брезгливостью посмотрев, сказал:

– Собака! – возмущенно, – не целуй собаку на людях, что они могут подумать…

Элеонора, улыбнувшись, сказала:

– Как что?! То, что я добрая и люблю животных.