– Что случилось? – резко спросил Маркус.

– Ничего. – Она молилась, чтобы только это не были родовые схватки, что это ложная тревога. Полли знала: когда схватки начинаются, сила их растет и увеличивается частота, она многое знала, позанимавшись на подготовительных курсах.

Они решили, что Маркус займет самую большую спальню, в которой жил их дед, потому что к ней прилегает ванная комната и маленькая гостиная. Тут он будет изолирован от шума. Полли выбрала для себя две комнаты как можно дальше от него, чтобы ребенок не беспокоил Маркуса.

Ей меньше всего хотелось жить в одном доме с кузеном Ричарда. Но у нее не было выбора.

Полли опять почувствовала боль, на этот раз еще более острую и продолжавшуюся несколько дольше, и теперь невозможно было скрыть ее от Маркуса. Полли автоматически задержала дыхание и ощутила приступ слабости, одиночества и страха. Ей захотелось, чтобы рядом оказался Ричард или ее тетушка. Но Ричард был в Альдершоте, рисуя портрет полкового Козерога, а тетушка – в Южной Африке, куда она отправилась навестить свою старшую дочь.

Полли требовалось время, чтобы разобраться, что с ней происходит. У нее не осталось сил протестовать, когда Маркус внезапно прервал разговор и потянул ее к двери.

– Нет… куда?.. зачем?.. – начала она и тут же замолчала от внезапно нахлынувшей боли.

Откуда-то издалека донесся ответ Маркуса:

– О чем, черт возьми, ты думаешь! Конечно, в больницу. Ты сможешь дойти до машины, как ты думаешь, или…

Только мысль о том, что Маркус будет нести ее к машине на руках, заставила Полли идти. Маркус гнал, нарушая все правила и превышая скорость, чтобы побыстрей довезти ее до больницы.

Схватки следовали быстро, одна за другой, она не сопротивлялась и делала все, что ей велели. Ее вынесли из машины, положили на каталку и повезли в родовое отделение.

Через два часа, когда Брайони Хони Фрейзер начала свой путь в этом мире, Полли открыла глаза и встретилась со взглядом мужчины, чью руку она сжимала, чья рука удерживала ее бесценную жизнь во время родов, и поняла в замешательстве, что это был не Ричард, а Маркус. Но прежде, чем что-то произнести, она потеряла сознание. Когда же пришла в себя, то обнаружила свою обожаемую новорожденную дочурку в кроватке, стоявшей у изголовья, и своего обожаемого мужа, сидящего рядом, сияющего гордостью и счастьем. Полли решила, что Маркус ей просто пригрезился.

Однако Ричард, забирая их с Брайони из больницы, радостно воскликнул:

– Какая удача, что Маркус был с тобой, когда ты начала рожать! Я предложил ему быть крёстным отцом Брайони.

Полли закрыла глаза, ее щеки запылали. Так это был не сон… Маркус находился с ней все это время. Так это был Маркус, он вытирал пот с ее лба, он приказывал ей тужиться… он нежно сообщил, что у нее родилась самая прекрасная, самая великолепная маленькая девочка… Маркус, а не Ричард…

Какое облегчение она ощутила, когда вернулась во Фрейзер-Хаус и узнала, что Маркус уехал по делам на целый месяц… За это время она забудет все свои эмоции и чувства, вызванные его присутствием при рождении Брайони.

Однако кое-что еще тревожило Полли и не давало ей покоя – поведение крошки Брайони: девочка признавала только мать и… кузена своего отца, дядю Маркуса. Она полюбила его сразу и безоговорочно, Маркусу подарила свою первую улыбку, его имя произнесла первым, ему навстречу сделала свои первые неверные шажки.

Ричард, похоже, не замечал этого и был очень рад, что его дочь обожает Маркуса так же, как и он сам. К тому времени, когда Брайони исполнилось три года, даже Полли согласилась, что предложение Маркуса превратить Фрейзер-Хаус в частный, очень изысканный и комфортабельный «семейный дом» для посещения его начальством оказалось прекрасным выходом для всех.

Полли была на своем месте в роли хозяйки. Гости ценили ее сердечность и доброжелательность, ее кухню. И верхом признания фешенебельности и изысканности их дома стало предложение руководства компании провести в этом году официальный рождественский ужин во «Фрейзер-Хаусе».

Вдохновленная своим успехом, Полли старательно изучала рецепты и кулинарные книги разных народов, желая превзойти саму себя. Рождественские праздники приближались, совпадая с четвертым днем рождения Брайони. Полли никогда еще не была так счастлива.

Ричард завязывал все новые знакомства, у него было много работы, дававшей ему заработок, но он по-прежнему мечтал о выставке в Королевской академии. Полли начала понимать, что этого никогда не будет, но молчала. Зачем разрушать мечты, столь важные для него? Она любила мужа, и этим все было сказано.

Он разрисовал стены дома, и его искусство вызывало восхищение и бесконечные комплименты и… давало ему новую работу. Портреты, выполненные Ричардом, были технически безукоризненными, однако Полли казалось, что его работам не хватает того единственного, что сделало бы их великими. Но Ричард был счастлив, а раз так, то была счастлива и она. Полли понимала, что Маркус, коллекционировавший современную живопись и хорошо разбираясь в ней, трезво оценивал талант кузена и слишком любил Ричарда, чтобы причинить ему боль, высказав свое истинное мнение.

И тут разразилась катастрофа.

Однажды вечером, возвращаясь на автомобиле с работы, Ричард попал в аварию и погиб. Полиция сообщила им об этом, когда Полли укладывала Брайони. Она была в доме одна, Маркус уехал по делам.

Ричард, ее любимый, красивый, похожий на мальчишку муж, был мертв, и вместе с ним умерла часть души Полли, которая принадлежала только ему.

Маркус спешно вернулся из Австралии на похороны Ричарда. Он приехал прямо из аэропорта, с изможденным и посеревшим лицом. Полли знала, что Маркус никогда не испытывал к ней симпатии, но очень любил Ричарда. И вот Ричарда не стало. На похоронах ее тетя, стараясь быть как можно мягче и деликатнее, сказала:

– Полли, я понимаю, тебе сейчас кажется, что мир рухнул и жизнь кончилась, но ты еще достаточно молода, чтобы попытаться снова устроить свою жизнь.

– Вряд ли я смогу полюбить кого-нибудь еще, – ответила ей Полли. – Никто и никогда не заменит мне Ричарда!

Маркус, слышавший ее слова, бросил на Полли недоверчивый взгляд, который еще долго преследовал ее. Они что же, считают ее легкомысленной девчонкой? Они не верят в ее чувства к Ричарду? Она докажет им, что они ошибаются!

И Полли, приняв однажды решение, не изменила ему всю дальнейшую жизнь, целиком посвятив себя Брайони и работе. Когда малышке исполнилось семь, Полли последовала совету одного из коллег Маркуса, который порекомендовал ей превратить дом в эксклюзивный частный отель. Полли рассказала об этом Маркусу, и, к ее удивлению, тот согласился.

Она стала совладелицей и управляющей «Фрейзер-Хауса», небольшого загородного дома в георгианском стиле, как назвал его ресторанный обозреватель в своей статье, которую написал после посещения.