litbaza книги онлайнСовременная прозаЦена соли - Патриция Хайсмит

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 79
Перейти на страницу:

– А что, все куклы Дринкси-Ветси[1] – этого размера?

Искусство торговать тут не требовалось. Люди хотели куклу, любую куклу, для подарка на Рождество. Нужно было лишь нагибаться, выдвигать коробки в поисках куклы с карими глазами вместо голубых, звать миссис Хендриксон, чтобы та открыла ключом витрину, что она неохотно и делала, если была убеждена, что этой куклы не найти на складе. Нужно было лишь бочком пробираться через проход за прилавком, водружать куклу поверх горы коробок на упаковочном столе – а гора эта вечно росла, вечно готова была опрокинуться, сколь бы часто ребята-рабочие со склада ни подходили и ни уносили упаковки. Детей у прилавка почти никогда не было. Ведь кукол должен приносить Санта Клаус. Санта Клаус, представленный исступлёнными лицами и цепкими руками. И всё-таки должна же в них всех быть какая-то добрая воля, думала Терез, даже за неприветливыми напудренными лицами женщин в норке и соболях, женщин, которые обычно держались в высшей степени высокомерно и спешно скупали самых больших и дорогих кукол, кукол с натуральными волосами и сменной одеждой. В бедных-то людях безусловно была любовь. В тех, что ждали своей очереди, тихо спрашивали, сколько стоит та или иная кукла, и, с сожалением покачав головой, отворачивались от прилавка. Тринадцать долларов и пятьдесят центов за куклу всего-то в десять дюймов ростом!

«Возьмите её, – хотела сказать им Терез. – Она и правда чрезмерно дорога, но я дарю вам эту куклу. "Франкенберг" её не хватится».

Но женщины в дешёвых пальто и робкие, ёжащиеся в своих поношенных кашне мужчины уходили обратно к лифтам, по пути бросая тоскливые взгляды на другие прилавки. Если человек приходил за куклой, он не хотел ничего другого. Кукла была рождественским подарком особого рода, практически живым, почти ребёнком.

Детей почти никогда не приводили, но время от времени кто-то появлялся – как правило, девочка (очень редко – мальчик), крепко держащаяся за родительскую руку. Терез показывала малышке кукол, которые, как она полагала, могли ей понравиться. Она была терпелива, и в конце концов одна из кукол вызывала ту метаморфозу в детском лице, тот отклик на вымысел, ради которого всё и было задумано; обычно именно с этой куклой ребёнок и уходил.

И вот как-то вечером после работы Терез увидела миссис Робичек в кафе-пончиковой через дорогу. Терез частенько заходила туда выпить чашку кофе перед тем, как идти домой. Миссис Робичек была в глубине кафе, у конца длинной изгибающейся стойки, и макала пончик в кружку с кофе.

Терез стала проталкиваться и протискиваться к ней сквозь толпу девушек, кофейных кружек и пончиков.

– Здравствуйте! – выдохнула она, добравшись до локтя миссис Робичек, и повернулась к стойке, словно чашка кофе была единственной её целью.

– Здравствуйте, – ответила миссис Робичек с таким безразличием, что Терез почувствовала себя уничтоженной.

Она не осмеливалась снова посмотреть на миссис Робичек. И при этом плечи их вообще-то были прижаты друг к другу! Терез уже выпила половину своего кофе, когда миссис Робичек произнесла без выражения:

– Мне на метро «Индепендент». Интересно, выберемся ли мы когда-нибудь отсюда.

Голос её звучал вяло, не так, как в тот день в кафетерии. Сейчас она снова была сгорбленной, едва ползущей по лестнице старухой, такой, какой Терез её однажды увидела.

– Выберемся, – заверилаТерез.

Она с усилием проложила их путь к двери. Ей тоже нужно было на метро «Индепендент». Мало-помалу продвигались они в неповоротливой толпе ко входу в метро, пока их постепенно и неотвратимо не втянуло вниз по ступенькам, как частички отбросов в дренажную воронку. Оказалось, что обе они выходят на Лексингтон, хотя миссис Робичек жила на Пятьдесят пятой улице, чуть восточнее Третьей авеню. Терез зашла с ней в кулинарию, где миссис Робичек хотела купить себе что-нибудь на ужин. Терез бы самой тоже не помешало купить чего-нибудь для своего ужина, но почему-то в присутствии миссис Робичек она на это не решилась.

– У вас дома есть еда?

– Нет, я потом что-нибудь куплю.

– Почему бы вам не поужинать со мной? Я совершенно одна. Пойдёмте.

В заключение миссис Робичек пожала плечами, будто это было сделать легче, чем улыбнуться.

Желание вежливо запротестовать продержалось у Терез всего секунду.

– Спасибо! С радостью.

Потом она увидела на прилавке торт в целлофане – фруктовый торт, похожий на большой коричневый кирпич с красными черешнями сверху, – и купила его в подарок миссис Робичек.

Дом был такой же, как у Терез, только из песчаника и гораздо темнее и мрачнее. В коридорах было совсем темно, и когда миссис Робичек включила свет на третьем этаже, Терез увидела, что дом не особенно чист. Комната миссис Робичек также не блистала чистотой, и постель была неубрана. «Интересно, – подумала Терез, – она встаёт по утрам такая же уставшая, как ложится спать?» Миссис Робичек оставила её стоять посреди комнаты, а сама двинулась в маленькую кухоньку, тяжело ступая и унося пакет с продуктами, который забрала из рук у Терез. Терез чувствовала, что теперь, оказавшись дома, где её никто не видит, миссис Робичек дала себе волю не скрывать усталости.

Терез так и не смогла вспомнить, как это началось. Она не помнила разговора, который этому прямо предшествовал, да разговор, конечно, и не имел значения. А случилось то, что миссис Робичек стала постепенно отдаляться от неё, как-то странно, будто в трансе. Речь её внезапно превратилась в невнятное бормотание, и она легла навзничь на неприбранную постель. Из-за продолжающегося бормотания, слабой извиняющейся улыбки, жуткой, шокирующей уродливости короткого грузного тела с торчащим животом, из-за виновато склонённой головы, которая всё ещё вежливо была обращена к Терез, Терез не могла заставить себя слушать.

– У меня когда-то был свой магазин женской одежды в Квинсе. О, прекрасный, большой, – сказала миссис Робичек, и Терез уловила хвастливую нотку и невольно начала слушать, ненавидя себя за это. – Знаете, такие платья с талией углом и маленькими пуговками доверху. Знаете, года три-пять назад…

Миссис Робичек невразумительно расставила негнущиеся пальцы у себя на талии. Короткие пальцы и близко не могли охватить переднюю часть тела. Миссис Робичек казалась очень старой в тусклом свете лампы, от которого у неё под глазами залегли чёрные тени.

– Их называли платья «Катерина». Помните? Это я их моделировала. Они из моего магазина в Квинсе. Знаменитые очень даже!

Миссис Робичек встала из-за стола и прошла к маленькому сундучку у стены. Она открыла его и, продолжая говорить, стала вытаскивать оттуда прямо на пол платья тёмной, тяжёлой на вид материи. Она подняла гранатово-красное бархатное платье с белым воротничком и крошечными белыми пуговками, буквой «V» сбегавшими вниз по передней части узкого лифа.

– Видите, у меня их полно. Я их делала. Другие магазины копировали.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 79
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?