и не думать, что у нас нелегкая судьба, мы наконец заметим, как хороша наша жизнь. Эти книги произвели на меня огромное впечатление: я буквально чувствовала, как, скрипя шестеренками, меняется мое мировоззрение – для меня словно бы Америку открыли. Это было похоже на вспышку: в одно мгновение я резко поменяла отношение к себе, своей жизни, всему, что меня окружало. Я устала страдать и безвкусно проживать свои безрадостные дни.

О наивных людях говорят, что они видят мир сквозь призму розовых очков, – я видела его сквозь призму серых.

О наивных людях говорят, что они видят мир сквозь призму розовых очков, – я видела его сквозь призму серых. И у меня было чувство, будто после прочтения этих книг с меня спала эта противная, угнетающая пелена – я снова увидела мир во всех его красках. Я начала улыбаться, больше общаться с однокурсниками, заводить новые знакомства, изучать Тюмень – и, кстати, этот город стал дорог моему сердцу. Я простила того парня, из-за которого страдала несколько месяцев, и отпустила ситуацию в целом: просто поняла, что вот это – моя жизнь, и я трачу ее на человека, которому не нужна, которому все равно. Когда я нашла силы признаться себе в этом, на душе стало легко. Я вдруг заметила, что вокруг меня много молодых мужчин, которые проявляют ко мне интерес; игнорировавшие меня прежде одногруппники стали оказывать знаки внимания.

Свою Фею я потом пыталась отыскать, рассказать ей, что она привнесла настоящее волшебство в мою жизнь. Но, увы, канал связи был потерян. Знаю только, что девушку звали Катей. Я все еще надеюсь, что когда-нибудь смогу лично отблагодарить ее за то, что она вошла в мою жизнь и круто изменила ее.

Помню, как я решила ознаменовать свои внутренние изменения изменениями внешними: рядом с нашим институтом была парикмахерская, и вот как-то в один день я после пар отправилась прямо туда, не имея никакого представления о том, что собираюсь сделать.

– Подстригите меня так, чтобы я стала на себя не похожа, – сказала я, усаживаясь в кресло парикмахера.

– Давайте сделаем вам челку, – предложила она.

Мастер подстригла мне ровную челку, я по дороге домой купила темную краску (до этого я красилась в рыжий цвет), и подружка покрасила мне волосы. Перемена была кардинальной, и выглядела я шикарно! Это был момент, когда я, хотя еще не вышла на новый уровень нормы, мысленно уже приняла его: я видела дорогие магазины, видела, как одеваются и ухаживают за собой женщины, замечала множество возможностей, которыми всегда наполнен большой город.

Примерно в это же время я встретила своего будущего мужа. Познакомилась с ним тоже в соцсети – «ВКонтакте», из «Моего мира» на Mail я перекочевала туда. Мы с Женей состояли в одной группе, я заметила его там и написала. Первая!

После окончания моей учебы Женя поехал в Уренгой вместе со мной, хотя ему надо было доучиваться последний год в институте. Он прямо так и сказал: «Бросаю все, еду с тобой». Он заканчивал дистанционно: лекции не посещал, но регулярно летал в Тюмень сдавать письменные работы, сессии. В Уренгое Женя сделал мне предложение – мы поженились, когда мне было 22 года. В 25 я родила дочь Виолетту.

Мы с мужем увлеклись книгами по саморазвитию и психологии, вместе ходили на различные тренинги, и, в конце концов, эта сфера так меня увлекла, что я решила получать второе высшее образование по специальности преподаватель психологии. В 2011 году я поступила на заочное отделение в Тюменский институт психологии и педагогики. Это была для меня счастливая пора: несмотря на то что учиться, когда у тебя маленький ребенок, непросто, я радовалась каждому дню и ходила в институт, как на праздник. Не пропускала ни одного семинара, ни одного тренинга или лекции, в сессионный месяц училась с 8 утра до 8 вечера.

Мне было 29 лет, я сидела в декрете со вторым ребенком, но понимала, что сейчас – лучший момент для перемен.

К тому времени мы были неплохо устроены в Уренгое: Женя работал в аппарате управления компании – все вокруг удивлялись, как это у нас все так хорошо получается, списывая наши удачи на таинственные связи. Но сами мы знали, что никаких связей у нас нет, а получается все просто благодаря нашей открытости жизни, благодаря способности мыслить позитивно. И все же этого было как будто мало. Мне было 29 лет, я сидела в декрете со вторым ребенком, но понимала, что сейчас – лучший момент для перемен. Постепенно Уренгой перестал казаться мне самым прекрасным местом на земле, где я хотела бы прожить всю свою жизнь. Да и перспектива возвращаться в «Газпром» не радовала: хотя там все и складывалось благополучно, работа бухгалтером совершенно точно не была работой моей мечты.

Я все больше думала о том, что живут же люди и за пределами Уренгоя и без «Газпрома». Понимаю, что для некоторых это может казаться очевидными вещами, но для меня посмотреть на мир под другим углом стоило титанических усилий – произошел буквально сдвиг сознания.

– Слушай, – сказала я Жене, – приезжаем же мы с тобой в отпуск в Питер, в Москву – есть же там люди, которые ездят на крутых машинах, которые живут хорошо. И без «Газпрома» чем-то они занимаются, не все вокруг него крутится.

Он со мной согласился, и мы приняли очень важное и пугающее для себя решение: попробовать эту жизнь – без «Газпрома». За год Женя самостоятельно освоил основы Java-программирования, я параллельно подрабатывала: открыла ИП, занималась закупками и продажей теплой финской одежды для детей, которую мне поставляли напрямую с фабрики в Эстонии, где отшивался бренд. Мы копили деньги и выбирали, куда переезжать. Женя отказался ехать в Москву, так как столица слишком большая, поэтому мы остановились на Санкт-Петербурге. К тому же он был уверен, что сможет найти там работу с достойной зарплатой.

В этот момент произошел обвал рубля, и доллар подлетел в цене в два раза. Все деньги, которые я зарабатывала в декрете, все наши сбережения я хранила в долларах – не из какого-то конкретного расчета, а просто интуитивно, как и все, что происходило в моей жизни. Почти мгновенно у нас на руках появилась приличная сумма, с которой надо было срочно что-то сделать, пока доллар опять не опустился.

– Давай, – говорю Жене, – купим квартиру.

– Давай.

Понимаю, что в это может быть сложно