Яхта Андрея ушла. Оставшиеся принялись сооружать плот. У водителей оказались с собой две УКВ-рации, одну отдали Андрею, вторую — Олегу. Через пару часов он связался с островом и передал, что встретил и отправил к замку несколько рыбацких лодок. Часть рыбаков была пьяна в стельку, но те, кто мог держать весла, были полны решимости добраться до острова. Бензин в моторах у них кончился, пока лодки метались по заливу в поисках родных домов. «Плохо дело, надо начинать экономить ресурсы». Олег вдруг понял, что не знает, когда наступит зима и как, а главное, что заготавливать к холодам. К вечеру плот был готов, и один из джипов удалось переправить до темноты. Из второго забрали все ценное и оставили на берегу. К этому времени подтянулись рыбаки, матеря все на свете от президента до жен, кошек и собак. Тех, кто был полностью невменяем, положили в приготовленные шалаши. Население росло, палаток на всех уже не хватало. Олег ночевал на яхте. Маяк на башне горел, альпинисты оборудовали наверху небольшой навес и, похоже, довольно уютно там обустроились. Сверху, в дополнение к «канатной дороге», скинули веревочную лестницу, связанную за день.

Среди ночи над водой раздался звук разбитого стекла, и джип на берегу завыл всеми сиренами, моргая лампами. Один из водителей выскочил на берег, крича дурным голосом, и пальнул вверх из охотничьего ружья. Несколько человек бросились к плоту. Кто-то бегал по острову с фонарем. У кого-то хватило мозгов выхватить из костра головню и бежать с ней, как с факелом, к берегу. Альпинисты на башне попробовали изобразить прожектор, подсвечивая джип сразу несколькими фонарями. «Только бы не сожгли ничего», — думал про себя Олег, крича, матеря и успокаивая всех, кто метался по острову. Пара мужчин осталась на берегу, охраняя поврежденную машину. Остальные вернулись на остров.

Утро началось и проходило крайне тяжело и напряженно. Проспавшиеся рыбаки требовали немедленно отправить их домой, женщины начали впадать в истерику, молодежь крысилась с рыбаками и понемногу зверела. Дети, которым все было нипочем, носились по острову и создавали еще большую суматоху. Женщина из Южного поселка замкнулась в себе и, как статуя, сидела у костра, не реагируя на окружающих. Олег метался по острову, пытаясь хоть как-то восстановить выходящую из-под контроля ситуацию. На его сторону вдруг встали питерские водители, которым тоже хотелось прояснить обстановку, а самое главное — забрать машину с берега. Общими усилиями им с Олегом удалось согнать всех на площадку у костра между палатками.

— Слушайте все! Тихо! А ты вообще заткнись! Кто-нибудь, надавайте этой тетке по щекам, пусть очнется! Тихо! Слушай меня. Дело плохо. Все, успокоились! Связи нет. Помощи нет. Где мы, никто не знает. Или мы сидим здесь и как-то налаживаем жизнь, или те, кого это не устраивает, выматываются с острова! Какой сейчас месяц?

— Похоже, август, в лесу грибы, вон береза уже желтеет…

— Правильно! Если помощь не придет до зимы — мы тут все перемерзнем в этих шалашах! Не время раскисать, надо строить дома, печи, заготавливать дрова, зимой что-то жрать надо! Рыбаки, сети есть?

— Мы что, браконьеры?

— Я спрашиваю, сети есть!?

— Есть.

— Чудно. Надо начинать ловить и заготавливать рыбу, сушить, вялить, коптить, лишь бы не испортилась. Про добровольцев не спрашиваю, это надо всем…

— Мы отказываемся! — Несколько рыбаков встали со своих мест. — Мы уходим.

Один из питерских схватился за ружье, но Олег придержал его за руку. Рыбаки ушли.

— Пусть уходят. Скатертью дорога! Нам сейчас раздоры ни к чему, — пояснил он окружающим, — или мы действуем как одна команда, или погибнем все в первую же зиму. Сейчас важнее выжить. Споры оставим на потом. Надо ставить дом. Нас уже много, и, скорее всего, придут еще…

Встал один из водителей, примерно одного возраста с Олегом.

— Я вообще-то строитель, правда, прорабом работал давно. Но по поводу дома… Мы вчера осмотрели корпус около башни. Там раньше что было?

— Музей. А до этого жилой корпус.

— Понятно. В общем, первый этаж если расчистить, там перекрытия каменные, ну, может, усилить бревнами кое-где, то можно жить. Окна на зиму забьем, печь поставим. А на следующий год, может, и второй этаж в порядок приведем, только надо мусор и обломки вынести.

Кто-то из ребятишек выскочил ближе к костру:

— Там еще подвалы есть, только они землей засыпаны…

— Значит можно погреба устроить. Отлично. Народ, — Олег почувствовал, что люди успокоились и начали прислушиваться более внимательно, — надо работать. В первую очередь тащим сюда джип…

— На кой он нам сдался, — вякнул кто-то из оставшихся рыбаков.

— Во-первых, колеса, деревянные мы еще делать не научились, стекла тоже, песок еще никто не плавит, аккумуляторы, свет и какое-никакое, а электричество, железо, да мало ли. Вдруг бочку с бензином найдем.

Питерские водители с неприязнью покосились на Олега, осознав вдруг неизбежность «располовинить джипы на всех», но промолчали, только один из них погладил приклад ружья. Олег заметил и это.

— Я уже говорил, кому не нравится — до свидания! Может быть, вам повезет больше. Но здесь мы все — одна стая. Мы все в равном положении, и поодиночке нам не протянуть. Несогласные есть?

Все молчали. Тишина была тяжелой, но было ясно, что Олег прав.

— Дальше. Я вчера заметил двух девушек, которые что-то штопали. Вот вы и вы, да. Вы там что-то шилом протыкали и веревочками связывали. А еще мне сказали, что иголок мало и, если сломаются, новых не найти. Я хочу назначить вас ответственными за наши ресурсы. Ну, завхозами. Нитки, иголки, спички, ножи, ружья тоже. Все невосполнимые запасы должны быть собраны и расходоваться только под контролем. Возможно, это глупость, а может, мы так протянем дольше. Кто против?

— Я ружье не отдам! Хватит с вас и джипа.

— Хорошо, только поставьте девушек в известность, где оно будет храниться, и не стреляйте без необходимости. Еще возражения есть? Дальше. Нам придется всем заняться делом. Жилье и запасы на зиму — сейчас первоочередное. Грустить будем потом, долгими зимними вечерами…

— Яхта возвращается, — прокричали с башни.

— Народ, тянем джип, потом рыбаки, берите молодежь и в море, женщины рубят кустарники и освобождают территорию. Строитель наш с другом, возьмите еще пару ребят и осмотрите внимательно корпус, подвалы и башню, может, и ее перекрыть. Я наверх.

Лезть по веревочной лестнице на сорокаметровую высоту, даже по внутренней стороне пустой, как труба, башни, было страшновато. «Ничего, зато живот подрастрясу, хотя скоро все будут стройные и красивые, а если не найдем доктора… н-да, хреновато тут у нас…» Олег с тоской вспомнил спиральную лестницу, по которой когда-то поднимался наверх, и вид на город, открывавшийся с площадки под куполом. Все это осталось где-то в прошлом, в далеком и непонятно куда подевавшемся прошлом.

Яхта уже виднелась на повороте между островами.