– Любимая, у тебя еще осталось чем травиться?

Та утвердительно кивнула и протянула ему пачку «Парламента». Длинноволосый юноша выбрал сигарету и с наслаждением затянулся.

– Алекс, твои сегодня дома? – поинтересовалась девушка.

Тот выпустил дым и отрицательно покачал головой.

– Все в силе, – он бросил взгляд на блондина. – Гюрза, подбросишь?

Блондин молча кивнул.

Пока молодые люди лениво перебрасывались фразами, официантка принесла заказ.

Алекс поднял бокал с пивом. Лицо его было скорбно-торжественное, как у священника, принимающего исповедь у приговоренного к смерти грешника.

– Уважаемые коллеги, предлагаю тост за медицину. И успешно проведенную операцию, в частности.

Все выпили, не чокаясь. Жуля, широкоплечий крепыш, выдохнув, опрокинул себе в глотку рюмку водки, слегка сморщился, после чего набросился на шампиньоны.

– Как твои успехи в техникуме? – спросил у него блондин.

– Как в самолете. Тошнит, а блевануть не могу, – торопливо прожевывая грибы, отозвался Жуля и хохотнул, радуясь удачной шутке. Впрочем, сидящих ребят она не особо обрадовала, девушка даже скривила губки.

– А точнее?

– Гюрза, чего привязался? – недовольно произнес Жуля. Он вытер рот и полез за сигаретами.

– Потому что я тут кое-что узнал. Тебя ведь выперли. Так? – юноша в упор смотрел своими глазами-льдинками на Жулю. На мгновение тот смутился, но быстро взял себя в руки.

– Ну выперли. А ты откуда знаешь? – он с вызовом посмотрел на блондина.

– Птичка напела. Выкладывай.

– Что?

– Все выкладывай, за что и как.

Жуля закурил, не спеша убрал пачку в карман. Рукав футболки задрался, обнажая накачанный бицепс, который опоясывала цветная татуировка в виде затейливого орнамента с вкрапленным словом.[1]Надпись была исполнена готическим шрифтом, и прочитать ее с первого раза удавалось не всем.

– Препод там один… Чмо педальное, затрахал уже, жизни никакой… Грозился декану докладную накатать, – лицо юноши из туповато-безразличного стало злым. – А потом вызвал и говорит: «Не могу понять, Андрей Витальевич, какого это хера вы тратите свое драгоценное время в нашем учебном заведении?»

– Ну а ты? – подал голос Алекс.

– А чего я? Я ему, типа: «Понимаете, Дмитрий там какой-то Борисыч, очень, типа, хочу строить мосты и все такое». Он смотрит на меня так жалостливо, будто я шизофреник какой, и говорит: «Очень жаль, Андрей Витальевич, но ваши знания у нас ни х… не прокатят…»

– Что, так и сказал? – не поверил Алекс, отхлебнув пива.

– Ну, типа того. – Жуля взял креветку, содрал с нее панцирь и ловко закинул ее в рот. – Сказал, что он не пустил бы гусей через мост, который бы спроектировал я.

Он наполнил рюмку из запотевшего графина.

– Ну, и дальше? – В голосе блондина проскользнули нетерпеливые нотки.

– Короче, он мне предложил валить из технаря. Я стою, совершенно офигевший, смотрю на него, а он как ни в чем не бывало: «Что-то непонятно? Вы что-то хотите, Андрей Витальевич?» И улыбается, слащаво так, гнида! Ну, я не выдержал и говорю: «Да, Дмитрий как вас там Хреныч, я кое-что хочу. Я хочу поехать к своей бабушке в деревню, целую неделю жрать там самогон, плясать на дискотеке в местном ДК с толстыми доярками и не мыться при этом, а потом приехать к вам, снять трусы и дать вам понюхать свою писю…»

Последнее слово Жули заглушил смех, даже девушка захихикала, прикрывая рот ладошкой. Довольный произведенным впечатлением, Жуля глупо улыбался, продолжая поглощать дымящиеся креветки. Не смеялся один лишь блондин, которого называли Гюрзой.

Когда все угомонились, он наклонился поближе к Жуле и сказал:

– Очень остроумно. А что ты собираешься делать дальше, Жуля?

Юноша беспечно повел плечом.

– Там видно будет. Авось, найду какую-нибудь работенку.

– Какую? – холодно улыбнулся блондин. – Дворником? Расклейщиком объявлений?

– Да что ты прицепился, Гюрза? – вдруг разозлился Жуля. Его кругловатое лицо снова стало злым, маленькие глазки недобро сощурились. – В армии я отколбасился, ну подумаешь, не вышло с технарем… Да и не нравилось мне там никогда. Я сам разберусь, не лезь в мои дела.

– Вечером позвони мне, – не обращая внимания на его грубый тон, ответил Гюрза.

Жуля немного успокоился и допил остатки водки.

Посидев еще несколько минут, блондин спросил, обведя всех взглядом:

– Снимаемся?

Он остановил взгляд на невзрачном молодом человеке с плоским лицом. У него были бесцветные глаза, будто, когда его создавали, в палитре закончилась краска, узкий хищный рот, волосы на голове острижены почти наголо. За весь вечер он проронил лишь одну-две фразы.

– Мика, все о’кей?

Юноша кивнул.

– Девушка, будьте добры, счет! – крикнул блондин проходящей мимо официантке. Он заметил, что во время застолья она изредка бросала на него пристальные взгляды. Расплатившись, он одарил ее своей фирменной улыбкой, не без удовлетворения отметив, как вспыхнули ее щеки.

Все задвигали стульями, выбираясь из-за стола.

– Как самочувствие? – спросил Алекс у девушки, когда они остались втроем в машине – «Фольксваген Пассат» цвета «лагуна-металлик». Гюрза за рулем, Алекс с Нелли расположились на заднем сиденье.

– Да все в порядке, – немного капризным голосом отозвалась она. – Спать хочу.

Какое-то время они ехали в полной тишине, затем Алекс снова заговорил:

– Я уж думал, сегодня облом выйдет. А эти лохи просто случайно забрели.

– Ничего не случайно, – не отрываясь от дороги, проговорил Гюрза. – Они торопились цветмет сдать – у них полные сумки такого хлама. А этот путь самый короткий.

– Может, и так, – согласился Алекс. Он ласково обнял сонную девушку. – Что ты на этот раз придумала?

Нелли фыркнула, прижимаясь к нему.

– Там и придумывать было нечего. Он как только меня увидел, у него слюни в пять ручьев потекли… Стоит, улыбается, прямо как наш Жуля.

При упоминании о Жуле Алекс издал смешок.

– Он мне: «Меня зовут Гоша». А я ему говорю: «Я Нелли… Проводите меня». А он…

– Ты назвала ему свое имя? – перебил ее Гюрза, и что-то прозвучавшее в его голосе заставило девушку вздрогнуть. Она неуверенно посмотрела на Алекса, словно ища в нем поддержки, и медленно ответила:

– Ну да. Не вижу смысла врать, – она вдруг хихикнула. – Это нехорошо, особенно если врешь людям, которым осталось жить совсем ничего, – и девушка жестко улыбнулась. Но светловолосый юноша словно не слышал ее.