Ну а последней аферой, принесшей, правда, лишь дорогие подарки и не более, было надевание на себя – опять-таки с титулом маркиза де Сорсо – личины дипломатического посланника далекой, но дружественной Франции. Вот тут Артур едва унес ноги. А ведь уже казалось, что от адского изобретения доктора Гийотена уже не спрятаться и быть ему, обезглавленному, похороненным где-нибудь в безымянной могиле.

* * *

Паршиво чувствовать себя изгнанником. Скверно. Особенно когда в одном кармане пусто, а в другом и вовсе дыра. Последний целковый был отдан на билет до Варшавы, столицы Царства Польского. Царство-то оно, конечно, Польское, да вот только царем (то бишь королем) в нем оставалось то же самое лицо, что было императором в России. И полиция в Царстве Польском была российская. Так что лучше не рисковать и в Варшаву покудова не соваться, поскольку тамошний полицеймейстер да начальник сыскного отделения депешу об арестовании лжемаркиза и лжефранцузского посланника, верно, уже получили. И намотали на ус.

Оставалось ехать на окраину.

Гостиница «Европейская» в предместье Варшавы была самой лучшей и очень дорогой. Артура это смущало мало: ну, нет сегодня денег, так будут завтра. Или чуть позже. Деньги – не проблема, они ведь как навоз: сегодня нет, а завтра воз! Тем более что в банках Парижа и Ниццы у него имелись счета с весьма кругленькими суммами. В Париж, конечно, «посланнику» заявляться было небезопасно, а вот в Ниццу, тем паче в разгар сезона, когда отдыхающей публики там много больше, чем самих жителей, так это в самый раз! Стало быть, надо только раздобыть денег. На дорожку.

В дорожном саквояже у Артура лежали акции Транссибирской магистрали тысяч на пятьдесят серебром. Ну, почти как настоящие, не отличить (не считая двух орфографических ошибок). Заложить их у держателя гостиницы – и прямиком в Ниццу. А потом, Бог даст, с новым именем в новую жизнь! Имя он себе уже подобрал: Ламбер. Таковым он и записался в книге приезжающих: граф Артур де Ламбер из Парижа. Звучит, не правда ли?

К держателю «Европейской» Артур обратился на следующий по приезде день, держа в руках конверт со штемпелем Национального Парижского банка.

– Пан Дворжак, – сказал владельцу гостиницы Артур, вежливо улыбаясь. – У меня временные затруднения с наличными деньгами. Аккредитива в Варшаве у меня нет, а из Парижа, – он покрутил перед носом Дворжака конвертом с банковским штемпелем, – деньги придут, как мне о том пишут, только в следующий понедельник. Вследствие этого не соизволите ли вы выдать мне сумму в десять тысяч рублей серебром под залог моих ценных бумаг? Эта сумма крайне необходима мне сегодня же. Если вам потребны поручители, то ими могут выступить корнет Гродненского гусарского полку его сиятельство князь Чарторыйский, ее сиятельство графиня Мадлен Бжезинская и его превосходительство действительный статский советник барон Юлий Карлович Штаубе.

– Ну что вы, – немного смутился Дворжак, выслушав столь звучные фамилии знакомцев Артура и оглядывая его дорогую «визитку» английского сукна, шитую явно на заказ. – Мне, ваше сиятельство, достаточно вашего слова…

– Благодарю вас, – с чувством произнес «граф».

– …и паспорта. Нынче у нас с этим строго. Поймите меня правильно… Вы у нас второй день, а проживать без прописки можно только три дня. Потом санкции пойдут, штраф на гостиницу наложат…

– Какие предрассудки, – изобразил на лице легкое возмущение Артур. – Зачем вам мой паспорт, когда я сам вот перед вами, живьем стою.

– Так положено, ваше сиятельство, – с чувством вздохнул Дворжак. – Нам и самим эти порядки осточертели, но что поделаешь?

– Но во всей Европе в отелях и гостиницах паспортов и видов на жительство никто никогда не спрашивает, – немного обеспокоился Артур. – Все и всегда довольствовались записью в гостиничном журнале.

– С некоторых пор мы не совсем Европа, – с печалинкой произнес пан Дворжак, намекая на принадлежность к Российской империи. – И порядки у нас, тем самым, не совсем европейские…

Артур понимающе кивнул и полез во внутренний карман визитного костюма. Там лежал паспорт на имя маркиза де Сорсо.

– Вот, прошу, – протянул он документ хозяину гостиницы.

Паспорт был настоящий, только слегка подправленный, что было совершенно незаметно. Поэтому Артур не волновался. И на вопрос Дворжака «Здесь же написано, что вы маркиз де Сорсо?» вынужденно, но спокойно изрек:

– Да, все так. Я и есть маркиз де Сорсо. Точнее, Артур Жан-Себастьян граф Ламбер маркиз де Сорсо. Паспорт мне, как видите, выдан в российском консульстве, а в России, как вы знаете, не приняты столь длинные имена. И я поэтому называю себя либо графом Ламбером, либо маркизом де Сорсо, ибо и то, и другое – верно.

Пока Дворжак записывал данные Артура в свою тетрадь, «граф» выжидающе смотрел на плешь хозяина гостиницы, словно хотел увидеть желаемое. Например, цифру десять тысяч рублей серебром… Когда Дворжак поднял голову от тетради, их взгляды на мгновение встретились, и Артур понял, что поляк денег даст. Естественно, под залог ценных бумаг, то бишь акций Транссибирской магистрали. Так оно позже и случилось: Дворжак залез в свою конторку и выдал «графу» взамен акций десять тысяч рублей ассигнациями.

– Вас это устроит, граф? – спросил он, отсчитывая Артуру деньги. – Все равно больше у меня нет.

– Что ж… – «Его сиятельство» для виду немного скривился, но деньги принял. – Благодарю вас. В понедельник я верну вам все сполна, не беспокойтесь.

– Я и не беспокоюсь, – ответил Дворжак и вдруг стал рассматривать свои руки, как будто в них было что-то интересное. На секунду Артуру показалось, что владелец гостиницы чего-то замышляет. «Надо скорее сматываться отсюда», – подумал мнимый граф и, улыбнувшись, дружески кивнул Дворжаку.

О том, чтобы послать гостиничного служку за билетами до Ниццы, не могло быть и речи. Наверняка все действия постояльцев тотчас становились известными Дворжаку. Поэтому Артур надел альмавиву, шляпу с большими полями и отправился в Варшаву.

Ах, Варшава!

Вполне европейская столица: Старый город, Новый город, дворцы королей и магнатов, знаменитые улицы-аллеи… Грандиозный православный собор на Саксонской площади, Большой театр на Театральной с балетом и миленькими паненками с точеными ножками и фигурками… Городские клубы и неизменная баккара, в которую однажды Артур выиграл сто восемьдесят тысяч франков и купил две виллы: одну в Ницце, другую под Парижем.

Парижская вилла давно ушла с торгов за долги, а вот вилла в Ницце была продана Артуром совсем недавно за сорок тысяч франков, и денежки эти целехонькими лежали в банке. Положить их в карман – и дунуть в Монако или, скажем, в Великое Герцогство Люксембург, где об Артуре де Сорсо не знали, а если бы и знали, все равно не выдали бы Франции, Германии или России (в этих странах, и Артур знал об этом, на него был объявлен розыск). Ибо конвенцию о выдаче иностранных преступников ни Монако, ни Герцогство Люксембург не подписали…

Билет был куплен на завтрашний день – конечно, как и полагается значительной персоне, в первом классе. Артур еще немного походил по варшавским улицам, перекусил в кондитерской и, взяв извозчика, вернулся в гостиницу. Делать было нечего, вечер, неожиданно спустившийся на предместье, был темен и сыроват, и Артур, почитав газету и выпив бокал вина, решил отойти ко сну. Ибо проснуться надлежало рано, часов эдак в девять – половине десятого. Потому как поезд на Ниццу уходил ровно в двенадцать тридцать пополудни…