— Так вы помолвлены?

— Собираемся устроить по этому поводу через неделю семейное торжество в доме моих родителей.

— Как у вас всё удачно совпало. И заключение крупной сделки с “Нео-Гроуп Технолоджес”, и предстоящая помолвка с самой красивой и безусловно талантливой писательницей этого года.

— Что тут говорить. Везёт так, что аж самому страшно.

Кажется, все, кто входил в нашу маленькую компанию поддержали Эдварда вполне себе даже искренним смехом. После чего я пережала руки всем троим мужчинам, действительно ощутимо краснея от их очень внимательных и крайне сдержанных взглядов. И особенно от всех их попыток скрыть свою явную заинтересованность моей необычной для данного места внешностью.

Одно успокаивало точно. Никто из них не смотрел на меня слишком пристально и слишком изучающе. По крайней мере, я не испытывала того дискомфорта, которым меня пробрало до мозга костей, как только я вошла в сам зал ресторана.

Правда, совсем скоро мне снова стало не по себе. Причём именно тогда, когда Эдвард, на время забыв обо мне, переключился на негромкий разговор со своими инвесторами. И сосредоточить всё своё внимание на заказанном мною коктейле у меня никак не получалось. Поскольку ощущение, будто кто-то пристально и слишком навязчиво сверлит мне спину между лопаток усиливалось с каждой пройденной минутой всё сильнее и нестерпимей. А в какой-то момент достигло такого невыносимого пика, что уже хотелось буквально сорваться с места и что-нибудь да сделать. Желательно, конечно, сбежать отсюда сию же секунду и куда-нибудь очень и очень далеко.

Неправильно всё это! Я не должна здесь находиться. Подобные места не для таких, как я! Не для скромной провинциальной “блондинки”, которая приехала покорять далеко не самый доброжелательный город Америки почти десять лет назад. Да я никогда и не пыталась прыгнуть выше своей головы. Работала, как каторжная, чтобы хоть чего-то добиться в выбранной мною карьере начинающей писательницы, да. Но не более того! Даже сейчас, вырвавшись на относительно ровную и более-менее белую жизненную полосу, я никак не могла выйти из прежнего ненормированного режима забитого под завязку рабочего графика. От старых привычек сложно избавиться, а привыкать к новым — ещё труднее. А к новым местам так и подавно.

Надеюсь, мы действительно скоро отсюда уйдём, и я смогу наконец-то выдохнуть со спокойной душой. Не нравится мне здесь. Вернее, не нравится чувствовать то, что я тут чувствовала. А через несколько минут так вообще пережила самый необъяснимый для себя казус. Наверное, даже мистический, если бы я верила во всякого рода чертовщину.

Я могла поклясться тогда, что ощущение чужого назойливого взгляда усилилось в разы. После чего сразу же почувствовала, а потом и вовсе заметила в отражении зеркального стеллажа перед собой чьё-то неспешное движение за спиной. Не знаю, почему, но меня и вправду будто кто-то дёрнул обернуться. Или же сработал чистейший инстинкт самосохранения. Хотя вроде бы, на деле, на меня никто не нападал и не пытался напасть. Пусть по ощущениям чувство “смертельной” опасности подскочило едва не до критической отметки.

Да, я обернулась. Резко и почти не думая, что делаю, поскольку не сумела сдержаться в прямом смысле этого слова. И… Соприкоснулась или напоролась на пристальные, практически пронизывающие насквозь своим жгучим (я бы даже сказала демоническим) взглядом тёмно-карие глаза. Почти чёрные. И какие-то нереальные, наверное, из-за угольных ресниц и густых чёрных бровей, делающих их более выразительными и какими-то даже мистическими.

И, судя по всему, это единственное, что я успела тогда достаточно чётко рассмотреть. Остальное попросту смазалось перед помутневшим взором из-за накрывшей меня в одночасье дикой паники. Хотя вроде бы я и успела за пару секунд немного разглядеть возвышавшегося и проходящего мимо нас незнакомца. Высокого, широкоплечего, в тёмном костюме в вертикальную гангстерскую полоску и, кажется, с чёрной недлинной бородой на весьма смуглом лице. Причёску его я точно не успела рассмотреть. Но то, что он был жгучим брюнетом — сомневаться не приходилось. А ещё бросилась в глаза его красивая, будто лепная рука с венозной “веточкой” на тыльной стороне ладони, которую он приподнял к высокому вороту своей чёрной водолазки. Даже не знаю, что сильнее меня в ней поразило — она сама или же массивные кольца из платины на среднем пальце и мезинце её хозяина.

При иных обстоятельствах для меня эти мгновения могли бы стать воистину завораживающим зрелищем, если бы я не была настолько напугана его близостью и теми ощущениями, которые он во мне вызвал. Да и пялиться долго на кого-то едва не в упор — было слишком неприлично. Хотя, скорее, я резко отвернулась от незнакомца из-за накрывшей меня с головой очень даже объяснимой паники. Не говоря уже про взбесившееся от пережитого зрительного контакта сердце. Уж оно-то точно бухало с такой надрывной силой и бешеным отчаяньем, что, наверное, его стук можно было определить по моим задрожавшим рукам и слегка качнувшемуся телу.

Господи, что за бред? С какой стати мне ТАК реагировать на кого-то? Ну, пялился он на меня, и что с того? С чего я вообще решила, что именно его взгляд я ощущала всё проведённое здесь время? Может это у меня просто разыгралось воображение? А когда он проходил мимо, то решила навесить на него всех собак, как на подходящего для этого козла отпущения. К тому же, он явно направлялся в сторону выхода из ресторана. Значит, собирался покинуть это место и ту часть моей жизни, которую временно и совсем ненадолго задел своей колоритной фигурой с весьма осязаемой тенью.

Правда, я всё равно не удержалась от соблазна посмотреть в зеркала барного стеллажа перед собой и проводить его степенный уход едва не до самого выхода зала. На благо, за всё это время незнакомец так и не обернулся.

— Ну что, ты готова?

Боже правый! Как это я не вскрикнула и не подскочила на стуле, когда Эдвард совершенно неожиданно положил мне на запястье свою руку и проговорил свой вопрос практически на самое ухо. Так же и заикой, не ровен час, заделаться!

— Куда ты меня ведёшь? Что за сюрприз?

Мне потребовалось не менее получаса, чтобы более-менее прийти в себя и даже как-то частично забыть о черноглазом незнакомце. Или, по крайней мере, убедить себя в том, что я о нём не думаю и больше никогда не вспомню. Да мало с кем мне приходилось так же сталкиваться в своей жизни и расходится в разные стороны, как в море корабли, без единого шанса где-нибудь снова пересечься. Нью-Йорк нереально огромен. В его агломерации проживает свыше двадцати миллионов человек! Это не просто город, а целое государство в государстве!

Я уже молчу о представителях более высокой классовой прослойки, которые уж точно никогда не допустят, чтобы в их жизнь просачивались столь нежелательные, как я, элементы. Глупо вообще возвращаться к этому мысленно и ещё глупее — накручивать себя без причин. Поэтому да, пришлось приложить немало усилий, то и дело себя одёргивая и заставляя едва не насильно думать о более важных для меня вещах. Например, о сюрпризе Эдварда. О том, что он только что закончил встречу с адвокатами своих инвесторов, и нас впереди ждёт семейное празднество, в честь нашей долгожданной помолвки. Какие к чёрту незнакомцы с чёрными глазами и дьявольской энергетикой? Всё давно прошло. Испарилось, как страшный сон. Пусть моё сердце и продолжало время от времени тревожно замирать, а меня то и дело тянуло обернуться. Ничего. Пройдёт. К вечеру обязательно обо всём забуду!