— Наша.

— Клайв! — воскликнула я снова. — Видимо, она привлекательная, так ведь?

— Это не имеет никакого значения.

— Для тебя это всегда имеет значение, — вздохнула я.

— Она недурно смотрится, — сказал он. — Только это…

— Привет, мои дорогие, — сказала Мойра Меллер, войдя и обняв нас за плечи. Мойра моя лучшая подруга и спутница жизни Клайва.

Клайв предостерегающе взглянул на меня, потом поцеловал Мойру в щеку.

— Открытие. Разговор с ней тебя не убьет.

* * *

— Видимо, это означает, что он мертв, так ведь? — сказала Натали Бошамп, придвигая мне по столу потрепанный, толстый пакет. Тон ее был нарочито бесстрастным, но она испортила создаваемое впечатление, закусив губу, а потом икнув. В нескольких футах от нас Клайв расписывал достоинства очень красивого письменного стола восемнадцатого века молодой паре, стол явно был ей не по карману, но она очень хотела его приобрести. В проходе возле павильона компании «Макклинток и Суэйн» толпа постепенно редела.

Торжественный вечер открытия ежегодной осенней ярмарки Канадской ассоциации антикваров — блестящее событие на несколько приглушенный торонтский манер. Уплатив за билет сто семьдесят пять долларов, богатые и светские люди наряду с выскочками начинают жадно пить мартини, заглатывать устриц из раковин, объедаться всевозможными сладостями от лучших поставщиков города и выкладывать первые деньги за выставленные антикварные вещи, все ради доброго дела, в данном случае кампании по сбору пожертвований на местный симфонический оркестр. Компания «Макклинток и Суэйн» впервые принимала участие в выставке, и мы основательно потрудились, чтобы произвести хорошее впечатление.

Натали снова икнула.

— О, Господи, как нехорошо с моей стороны. Я выпила только один, — она указала на стоявший у ее руки бокал из-под мартини. — Или, может, полтора. Но я так редко выхожу из дому. У меня слегка кружится голова. Кстати, все было очень замечательно. Спасибо, что пригласили меня помочь.

— Спасибо, что пришли, — ответила я. И в самом деле, несмотря на мои опасения, Натали оказалась отличной помощницей. Она была, как я и предполагала, привлекательной, тридцати с лишним лет, стройной, темноволосой, с очень светлой кожей, голубыми глазами, легким французским акцентом и французским чувством стиля. Ее простому черному костюму придавал своеобразие изящно наброшенный шарфик с шелковой бахромой, схваченный заколкой с бриллиантом. Пожалуй, она была излишне худощавой, но обаятельной и, как оказалось, прекрасно разбиравшейся в антиквариате.

— Давайте посмотрим, что здесь, — сказала я, осторожно высыпая содержимое пакета на стол. — Что это такое?

То, что я увидела, больше походило на вещи из детского ящика для игрушек, чем на то, что антиквар мог счесть чем-то особенным, если только Уилл Бошамп считал их такими. Там были письма, газетные вырезки, несколько завернутых в папиросную бумагу вещей из терракоты, часть их разбилась, и фотография буддийского монаха.

— Пожалуй, начните с розового, — сказала Натали, указав на конверт странного розового цвета. Внутри был такой же розовый листок бумаги с отпечатанным сообщением.

«Уважаемая миссис Натали! — начиналось оно.

Относительно ваш мистер Уильям. Я был магазин на Силом-роуд. Мистер Наронг сказал, что мистер Уильям там нет. Я был квартира, но не смог найти его и там. Получил, сообщение от миссис Пранит, она живет рядом, что мистер Уильям не появляться долгое время. Мистер Уильям просить меня, если не появится долгое время, отправить это миссис Натали. Я еще отправил почта, которая была в квартира. Очень сожалею.

Сердечный привет. Ваш друг Прасит С., помощник управляющего КРК».

— Не очень вразумительно, — сказала Натали.

— Общая идея понятна, — сказала я. — Знаете, что такое КРК?

— Нет, — ответила она. — Звучит довольно грубо, правда? Полагаю, РК может означать розовые конверты или даже растлевающие картинки. Взгляните еще на это письмо.

Она указала на другой конверт, из плотной кремовой бумаги, адресованный Уильяму Бошампу, эсквайру, отправленный по другому адресу, но тоже на Силом-роуд, письмо, гораздо более внятное, по тону было значительно менее любезным.

«Сэр, — начиналось оно.

Мы с сожалением сообщаем вам относительно денег, которые задолжал нам наш клиент за аренду помещения, в настоящее время занимаемое „Антикварным магазином Ферфилда“, и контракта, который подписали вы, Уильям Бошамп, что на все товары в этом помещении наложен арест, и если задолженность в сумме 500 000 битов не будет выплачена нам до первого ноября, вышеупомянутые товары будут выставлены на аукцион в комплексе „Ривер-сити“ в десять часов утра пятого ноября сего года».

Шапка на бланке явно принадлежала юридической фирме, но подпись была неразборчивой.

— Это письмо совершенно ясное, не правда ли? Вряд ли вы знаете, сколько будет пятьсот тысяч батов в долларах, — сказал Натали. — Я все собираюсь выяснить. Думаю, что если не очень много, возможно, смогу как-нибудь взять в долг денег и выкупить магазин как функционирующее предприятие.

— Это немногим больше десяти тысяч долларов США, — сказала я.

— Господи, — произнесла Натали. — Значит, надо полагать, все в порядке.

— Не следует ничего предполагать, — сказала я. — Возможно, Уильям просто управляющий. Мы не знаем, принадлежит ли магазин ему.

— Думаю, в этом можно не сомневаться, — сказала она. — «Ферфилд» — перевод фамилии Бошамп. «Бо» по-французски — красивый, хороший, превосходный, а «шамп» — поле.[3]Отсюда «Антикварный магазин Ферфилда».

— Да, понимаю, — сказала я. — Видимо, так оно и есть. Вы имеете представление, зачем отправлены эти письма?

— Боюсь, что нет, — ответила Натали. — Но почему бы вам не просмотреть газетные вырезки?

Я начала их осторожно разворачивать. Вырезки были пожелтевшими, довольно хрупкими, что неудивительно, поскольку датировались январем 1952 года. Однако заголовки были вполне четкими. «Миссис Форд признана виновной!» — возвещала «Бангкок геральд». Затем более мелкими буквами: «Дата казни будет назначена на будущей неделе». Вторая вырезка из вышедшего неделю спустя номера была еще более жуткой: «Кровожадная миссис Форд встретится со своим Создателем первого марта», говорилось там.

— Я избавлю вас от необходимости читать их прямо здесь, — заговорила Натали. — Суть в том, что много лет назад некая Хелен Форд убила мужа, разрубила тело на куски и закопала их в разных местах в своей округе. Возможно, убила и одного из детей, однако тело обнаружено не было. Все это очень бесчеловечно. Никак не подумала бы, что Уилл мог интересоваться таким чтивом, но, видимо, интересовался.