— Сейчас приду, солнышко. — Она улыбнулась и помахала ему, потом повернулась к стоящему рядом мужчине. — Убери руку, Матео. Сейчас же!

— Так это и есть твой сын? — Он, казалось, не слышал ее реплики и смотрел на Саймона.

— Да.

— Надеюсь, скоро познакомиться с ним.

— Возможно.

— Даже очень возможно. Как ближайшие соседи в последующие несколько недель мы будем часто видеть друг друга. — Матео почувствовал, как женщина вздрогнула, и неторопливо произнес: — У тебя участился пульс, Стефани. Я тебя волную?

— Ничуть. Ты начинаешь меня раздражать!

Он поцеловал ей руку и прошептал:

— До скорого, cara, дорогая. Увидимся.

Стефани вздохнула и поспешила к сыну. Единственное, что ее радовало, это то, что у Саймона были голубые глаза и светлые волосы, как у нее. Он совсем не был похож на Матео, и никто, глядя на них, не смог бы заподозрить, что эти двое были отцом и сыном.

* * *

Стефани ходила по узкому балкону своей комнаты и недоумевала, как она могла подумать, что члены ее семейства способны обойтись без ссор. Рядом за стеной давно уже спал Саймон.

Вечер не задался с самого начала. Нет, никто не повышал голоса и не бросал в соседа тарелками — Боже упаси! Такого государственные мужи себе позволить не могли. Нет, они наслаждались коварными обидными намеками и отвратительными маленькими колкостями, которые ранили человека и были крайне неприятны. Инцидент возник из-за невинного вопроса Саймона, который он задал в середине обеда.

— А что это за человек, с которым ты разговаривала днем, мама?

— Он живет в коттедже по соседству, — ответила она. — Я столкнулась с ним, когда осматривала сад.

— А почему он держал тебя за руку?

С ужасом ощущая, что все глаза устремились в ее сторону, Стефани приложила к губам салфетку, изо всех сил стараясь не выдать волнения.

— Он не держал меня за руку, Саймон, а просто пожимал ее. Мы поздоровались, потому что были знакомы много лет назад.

— Несколько странно, что ты встретилась с ним, не правда ли? — подозрительно спросил отец, сверля ее взглядом.

— Но тем не менее это правда.

Недовольный вызовом в ее голосе, отец отчеканил:

— В самом деле? И у этого человека есть имя?

— Конечно, есть, — вставил дедушка Брэндон. — Его зовут Матео де Лука.

— И это должно что-то означать для меня?

— Должно. Он жил у нас почти шесть недель в то лето, когда Стефани окончила среднюю школу. Он купил у меня приспособление для резки гранита, о котором ты говорил, что оно вряд ли кому-нибудь понадобится.

— Я не припоминаю такого человека.

— Меня это не удивляет, Брюс, — вмешалась бабушка. — В то лето твоему отцу делали операцию на спине и ему пригодилась бы помощь, но ты предпочел остаться в городе, тебе хотелось получить статус главы факультета колледжа и было наплевать на нас. Слава Богу, Матео оказался рядом, и у него всегда находилось время нам помочь. Не знаю, как бы мы без него справились.

— Я его помню! — воскликнул Эндрю, средний брат Стефани. — Я видел его, когда мы приезжали на озеро на уикэнд. По-моему, приятный парень. Правда, плохо играл в сквош, но плавал как рыба. Все время работал и почти не отдыхал. Помню, руки у него были по локоть в бензине и масле, когда он старался наладить дедушкино приспособление. Он был настоящим работягой.

— Теперь, после твоих слов я тоже его вспомнил. — Виктор, облик которого точно повторял облик отца орлиным носом и преждевременной сединой, насмешливо скривил рот. — Вполне допускаю, что он мог лапать сестрицу и думаю, она не стала бы возражать.

Стефани едва не подавилась вином.

— Какая чушь!

— Пусть будет чушь, — сказал отец. — Тебя учили соблюдать определенные нормы поведения. Я не имел ни малейшего представления, что ты забавлялась с каким-то временным рабочим за моей спиной!

— Ах, Брюс, возможно, мы не слишком долго оставались на озере в то лето, но я бы обязательно заметила, если бы Стефани кем-то увлеклась, — вставила ее мать с необычной смелостью. Всемогущего профессора Лейланда нельзя прерывать, когда он произносит речь, надо ловить каждое его слово и ждать, когда будет разрешено что-то сказать.

Чтобы показать жене, как сильно она преступила правило, отец зловеще помолчал несколько секунд и ответил:

— Я хотел бы быть в этом уверен так же, как и ты, Вивьен. Зато я все больше начинаю понимать, почему она не смогла ужиться с Чарльзом.

Чувствуя, как щеки у нее запылали от гнева и смущения, Стефани отодвинула стул и подняла с места Саймона. Время, когда ледяное презрение отца ранило ее, давно прошло, но она подождет более подходящего момента, чтобы сказать ему об этом.

— Думаю, я сполна наслушалась, а уж мой сын и подавно. — Она направилась в дом.

— Задели за живое, верно? Я так и думал! — Голос Виктора несся вслед.

— Прекратите сейчас же! — услышала она резкий возглас бабушки. — Стефани совершенно права. Это разговор совсем не для детских ушей, и очень неприятен для моих!

Да, предать забвению размолвки им никогда не удастся. Стоя на балконе, Стефани вдыхала ароматный ночной воздух и старалась вновь обрести спокойствие. Ее отец, как всегда, не признает возражений, мать легко поставить на место, а Виктор, как обычно, надменен и циничен. Один лишь Дрю проявил немного человечности. И в довершение ко всем сложностям, Матео де Лука снова вошел в ее жизнь, чтобы стереть годы забвения и напомнить ей, как она его любила и как легко стать жертвой его очарования во второй раз. Тот, кто придумал выражение: «Чем больше все изменяется, тем больше остается прежним», знал, о чем говорит.

Ишиа-Порто, главный город острова, был небольшим, но в нем бурлила жизнь. Деревца отделяли пляж от дорогих бутиков, отелей, маленьких магазинчиков и кафе. После осмотра достопримечательностей Саймон взбунтовался. Ему даже стало неинтересно смотреть, как в гавань входят паромы.

— Я это видел сто раз дома, — захныкал он. — Почему мы не можем вернуться на виллу и поплавать в бассейне?

— Плавать в бассейне можно везде, — возразила Стефани. — Перестань, Саймон, это ведь настоящее приключение. Только подумай, что ты обо всем сможешь рассказать друзьям, когда приедешь домой.

— Нет ничего интересного в этих магазинах и старых зданиях, мама! От них веет скукой. — Мальчику было жарко, и он еле плелся за ней.

Наверное, он по-своему прав, подумала Стефани. Чтобы исключить возможность новой встречи с Матео, она уже четыре дня таскала сына за собой, и, честно говоря, для него это было слишком. Ведь ему всего девять — совсем не тот возраст, когда восхищаются живописными окрестностями или древней историей.