Итак, когда Дэвид добился расположения настоятеля Гилберта, он осторожно приступил к расспросам. Сперва, конечно, вывел его на откровенность, поведав, как им трудно было плыть, но они не осмеливались пристать, ибо им сообщили, что нынче идет большая война между кланами Маккензи и Манро из-за похищенной женщины Маккензи. При этом Дэвид сделал паузу, но отец Гиб никак не отреагировал на его слова, и он продолжил рассказ, поведав, как они попали в шторм и их занесло на остров прокаженных. Даже когда Дэвид сказал, что в море они потеряли счет времени и не ведают, какой нынче день, то и это не показалось настоятелю странным. Он просто сообщил, что они только провели службу, посвященную святому Лазарю[3]. Что же касается войны между упомянутыми гостем кланами, то все обошлось, улыбнувшись, сказал священник. Правда, пришлось вмешаться властям, но теперь все закончилось славным миром.

– Как же так, святой отец? – сдерживая дыхание, спросил Дэвид.

– О, вы ничего не знаете, ничего не знаете! – замахал узкими ладошками настоятель Гиб.

И он приступил к долгому многословному повествованию. Его гость Дэвид Хат Маклейн прав лишь в том, что столкновение между Манро и Маккензи действительно произошло из-за женщины. Что поделаешь, если горцы считают похищение своих невест достойным деянием! Хотя тут непонятно, зачем юному Манро было похищать Кэт Маккензи, ведь девушку ему отдали бы и так, попроси он ее руки положенным образом, но ведь… Ах, молодость, молодость! Эхин решил похитить Кэт Маккензи во время охоты и привез ее в свой замок Фоулис в землях Манро, но, вместо того чтобы поспешить объявить ее своей невестой… стал чего-то выжидать. Более того, говорят, он даже отказывался обвенчаться с девушкой, когда на этом стали настаивать старейшины клана. Кэт Маккензи была женщиной славного рода, и такая медлительность Эхина бросала тень на ее доброе имя. Прошли уже те времена, когда вождь мог запросто взять женщину в жены лишь на год по старому обычаю, и юноше Эхину следовало подать добрый пример своим клансменам, представ с похищенной невестой перед алтарем. Но он все тянул, тогда ее дядя Гектор Рой поднял своих клансменов и они напали на владения вождя Эхина. Пролилась кровь, и все уже ожидали, что междоусобица принесет немало бед, но тут в дело вмешался граф Хантли и настоял…

– Погодите, отче, – не удержавшись, перебил священника Дэвид. – Насколько я помню, речь шла не о племяннице Гектора Роя, а о его жене. Говорят, она была редкой красавицей и именно ее похвалялся похитить Эхин Баллох.

– Что вы, что вы, сын мой! – сморщился в улыбке отец Гиб. – Как мог Эхин Манро похитить почтенную супругу Гектора Роя, если та уже дама в летах и вряд ли могла бы прельстить горячего юношу. Скорее всего, до вас дошел слух о наложнице вождя Маккензи, с которой он жил в противозаконной связи. Говорят, сия блудница и впрямь очень хороша собой, как и то, что она чародейка и не совсем из мира смертных. Фейри, эльф, русалка… Никто не ведал, откуда ее привез Гектор Рой, но Церковь очень осуждала его за такое сожительство, отчего у вождя Маккензи были серьезные неприятности. Однако он упорствовал, и многие были уверены, что Гектор околдован и просто не владеет собой. Когда же эта странная женщина вдруг пропала… а она действительно исчезла, то люди стали говорить разное. Кто-то утверждал, что эта распутная фейри просто сбежала с более молодым любовником, иные же уверяли, что она сгинула, как обычно и бывает с духами, когда им надоедает жить среди смертных.

На Дэвида вдруг навалилась страшная усталость. И он почти без интереса выслушал, как упрямца Эхина Манро силой вынудили обвенчаться с крольчихой Кэт. Он узнал, что на их свадьбе присутствовал сам граф Хантли, как и Гектор Рой, который возжелал самолично убедиться, что его племяннице оказана должная честь.

В какой-то миг Дэвид поднялся и пошел прочь, не особо задумываясь, как настоятель воспримет его неучтивый уход. Душу Дэвида наполнило холодное чувство поражения, и он хотел просто забыться.

Вдоль низины, где располагался монастырь, протекал бурный ручей. За каменной грядой он образовывал небольшую заводь, и Дэвид, почти не задумываясь, разделся и плюхнулся в воду. Она была просто ледяной, но Майсгрейв вновь и вновь с головой погружался под воду, словно желая смыть с себя все проблемы. Черт, черт, черт!

Он выбрался на берег, почти задыхаясь и испытывая лютую злость на самого себя. Ведь это была именно его задумка – услать с Эхином Кэт, чтобы отвлечь преследователей от похищения фейри вождя. Но тогда ему и в голову не приходило, что Эхин настолько подвержен влиянию и уступчив, чтобы согласиться на брак с женщиной, которая ему не мила. Дэвид рассчитывал, что парень просто вернет Маккензи их родственницу и все пойдет, как задумано. А в итоге… Кланы пришли к согласию, Эхин стал мужем той, кого ему и прочили старейшины Манро, и союз северных кланов все же состоится. Теперь, когда будет дан приказ выступать на юг, по всему Нагорью запылают огненные кресты, все эти катераны с гор соберутся в немалую силу и пойдут на Англию под знаменами короля Якова. И это в то время, когда английский Генрих уже наверняка переправил основную свою армию через Ла-Манш и не задумывается об угрозе с севера.

И что теперь гадать, сообщил ли Эхин Баллох Гектору Рою, куда на самом деле доставят Мойру, или же скрыл это из каких-то личных устремлений. Дэвиду надо было решить, как он сам поступит с оказавшейся в его руках женщиной. Ну а потом… Потом он отправится в Англию. Он английский рыцарь, и его долг – быть там, где он может послужить своей стране.

Мойру он обнаружил в церкви. Монастырь Святого Колумбана представлял собой нечто вроде отшельнического скита, но к возведению церкви тут подошли основательно. Она была достаточно просторной, в форме базилики и по-своему красивой – стены выстроены из грубо отесанных кусков черного сланца, а углы и архивольты входа выложены из белого песчаника. Внутри она казалась темной, но в дальнем конце, у алтаря, горела одинокая свеча, и Дэвид увидел коленопреклоненную фигуру Мойры. Беззвучно приблизившись, он услышал, как она молится, произнося на латыни:

– Averte faktem tuam a peccatis meis…[4]

Есть что-то неимоверно трогательное в коленопреклоненной молящейся женщине. Некая смиренная чистота, что так волнует мужчин, заставляет их чувствовать себя покровителями этих беззащитных существ, оберегать их. И Дэвиду вдруг стало больно при мысли, что он ворвался в благополучную жизнь Мойры, вырвал ее из привычной и спокойной обстановки, увез неведомо куда… и теперь намерен просто отделаться от нее. Однако у него не было другого выхода. Не было ли?.. Дэвид опять подумал о своем благородном отце Филиппе Майсгрейве. Одобрил бы родитель то, что его сын стал столь расчетливым и бездушным? Нет, Дэвид не мог бросить эту женщину. Как гласит старая шотландская пословица, увяз в болото по щиколотку – увязнешь и по колено. Но, черт возьми, ему надо было на что-то решиться!

Мойра почувствовала его присутствие и оглянулась. Сначала недоуменно смотрела, потом несмело улыбнулась: