– Пошли, Борут, пройдемся. – Ратибор, поманив за собой сотника, быстро зашагал к Окричной башне. – Есть у меня до тебя одно дело.

Не доходя шагов тридцати до башни, остановился и спросил сотника:

– Что видишь на башне?

– Что? – не понимая вопроса, удивился Борут. – Воин там, дозорный на нас смотрит.

– Вот оно! – обрадовался Ратибор. – Так и хазарин увидит и по нему начнет стрелять, и невдомек ему будет, что это чучело.

– Чучело?! – Борут даже шлем снял, чтобы лучше видеть. – Да не может быть!

– Еще как может! – Воевода радостно потер руки. – И пока это чучело там стоит, хазарин в наших ребяток стрелять не будет. Смекаешь?

– Здорово! – Сотник еще раз придирчиво прищурил глаз. – Но если приглядеться, то можно понять, что это не живой воин, а болван.

– Вот поэтому сразу высовывать их не будем, а как станет ребяткам на стенах тяжело, – Ратибор улыбнулся, довольный своей хитростью, – так болванчиков в бойницы, и пусть хазарин на них стрелы тратит.

– Да, так, пожалуй, может сработать, – Борут провел ладонью по вислым усам. – Точно сработает.

– Чтоб сработало, – воевода внимательно посмотрел в глаза сотнику, – ты возьми с башни сорванцов, которые сделали этого болванчика, дай им помощников поболее, и пусть в городской доспешной лепят болванчиков. А как сделают, сразу на стены несут и прежде всего на правое крыло. Там, думаю, хазары попрут, и там хуже всего будет.

– Лады, сделаю! – Сотник рванулся исполнять, но, сделав шаг, вдруг обернулся. – Сколь времени-то есть?

– Часа два, не более.

– Ничего, успеем! – Он побежал, придерживая левой рукой меч.

– Ну а я пойду проверю, как новые стрелки встали, – сказал Ратибор самому себе и стал взбираться на стену по скрипучей лестнице.

Он прошел все правое крыло стен, наставляя ополченцев, чтоб не высовывались в бойницы, а смотрели с опаской, ставя их парами около каждого стрельного окна. Потом спустился, обогнул Гремячую башню и пошел по левому крылу стен, неустанно напутствуя ополченцев. Когда почти вся воеводская работа была сделана и он устало шел назад, поглядывая, как медленно просыпается город, еще не осознавший всей грозящей ему опасности, с Гремячей башни послышались звонкие удары в железное било, и долетел тревожный крик дозорного:

– К хазарам подмога идет!

Пыльное облако заволокло весь горизонт со стороны, обращенной к хазарским землям. Все замерли в напряженном ожидании, с тревогой вглядываясь вдаль. В ответ на звуки била с Гремячей башни ожил и забеспокоился город, народ потянулся к стенам посмотреть и узнать, что случилось. Засуетились пособники – молодые парни, разносящие по стенам связки сулиц и дополнительные колчаны стрел.

Через час стало видно, что к крепости приближались тысячи и тысячи всадников, а также множество телег, заваленных вязанками хвороста и лесинами. Тем временем костры кара-хазар почти догорели и едва дымились, все еще вливая в утренний ветерок с голубоватыми струйками дыма сладковато-тягучий запах пролитой в них жертвенной крови.

– Ну, похоже, сейчас начнется веселье, – вздохнул Ратибор, невольно ощупывая свои доспехи и поправляя на голове стальной шлем.

Прямо перед стенами начали свое движение кара-хазары, самая многочисленная, но хуже всего вооруженная часть хазарского войска. Это были ополченцы-степняки, представляющие пеструю и разношерстную толпу с самыми разными щитами и доспехами. Кто поопытней, имел деревянный щит и даже умбон, а также доспех из толстой кожи поверх халата, но большинство имело только толстый войлочный халат, в который иногда вшивались железные гвозди, и легкий кожаный щит. Лишь приказ каганбека обязательно иметь при себе топорик, лук и три колчана, в каждом из которых должно быть тридцать стрел, превращал их в однородное войско.

Неукоснительность соблюдения этого приказа обеспечивала наказание смертью и то, что они делились на отряды по сто и тысячу воинов, во главе которых стояли знатные хазары-тарханы. Тем не менее, несмотря на всю эту разношерстность, кочевая жизнь с постоянными стычками из-за скота сделала их неплохими стрелками. Пусть у них были легкие камышовые стрелы с плоскими наконечниками-срезнями, рассчитанными на поражение таких же, как они, степных воинов, но стреляли они довольно метко и быстро, нанося большой урон таким же, как они, ополченцам вражеского войска.

Прежде кара-хазары, стараясь держаться на безопасном расстоянии от метких русских стрел, постоянно прилетающих с крепостных стен, окружали осажденную твердыню широким, но благодаря своей многочисленности достаточно плотным полукольцом, упиравшимся своими краями в берега Дона. Теперь они не спеша отходили в сторону, уступая место лучшим воинам хазарского войска – тарханам. Несколько отрядов тарханов в блестящих чешуйчатых бронях, стоявшие до этого в отдалении, теперь приблизились к стенам с разных сторон, поблескивая доспехами.

– Вятичей-лучников на стены! – закричал Ратибор. – Остальным прятаться, быстро!

Тут же затрубили в рога сотники, сзывая своих воинов. Загремело оружие, захлопали двери, взахлеб заголосили женские голоса, сзывая непутевую крепостную детвору, снующую везде и всюду чуть не под ногами воинов, стоящих на стенах.

Несколько любопытных горожан-ремесленников полезли на стены посмотреть на подошедшую хазарскую знать, но воевода нещадно всех гнал вниз, тыкая особо непослушных здоровенным кулаком.

– Сейчас в лоб-то стрела тебе сразу посмотрит, – грохотал его голос. – Это же лучшие стрелки каганбека, они в глаз летящему соколу попадают.

Тарханы меж тем неторопливо спешились, изготовили луки. Только тут стало видно, что за каждым тарханом следовал слуга-оруженосец, также одетый в брони, но без лука, а с большим щитом и копьем. Эти оруженосцы вначале держались чуть позади своих хозяев, но потом подняли перед собой щиты и пошли вперед редкой цепью. Тарханы, держась в тени этих щитов, двинулись следом за ними. Подойдя на расстояние выстрела, часть оруженосцев остановилась и, воткнув в землю копья, установили щиты в линию с большим промежутком, так чтобы между ними свободно могли встать еще два воина. Тотчас за щитами встали тарханы, держа лук наготове и выцеливая на стенах своих врагов. Другие оруженосцы пошли дальше, но, пройдя с десяток шагов, тоже остановились и установили свои щиты. Так со стороны степи около крепости образовалась дуга из трех рядов щитов, прикрываясь которыми стояли тарханы с луками, нацеленными на стены.

На какой-то момент воцарилась полная тишина. Тарханы замерли в ожидании подходящей цели для выстрела, а по бокам от бойниц на стенах и башнях замерли затаившиеся защитники крепости.

– Дай глянуть-то, хоть глазком, – наконец пропел голос долговязого кузнеца-щитника, – мне ж для дела надо: узнать, что у них за доспехи.

– Глянуть хочешь? – озлился воевода, срывая с него шапку. – На, смотри.

Он нацепил шапку на меч и чуть приподнял ее над бойницей. Почти в ту же секунду послышался хлесткий удар, и шапка слетела с острия клинка, пробитая длинной хазарской стрелой.