Я все равно заинтересовался бы островами со временем, но император подвигнул чуть раньше. Возможно, хитроумный замысел в том, чтобы приучить меня к мысли, что желания наши совпадают, и в следующий раз постараться толкнуть в авантюру, хоть и полезную, но менее желательную…

«Богиня Морей», похоже, была на Юге не простой каравеллой, а кораблем высоких императорских чиновников, что зачем-то передвигались морскими путями. Во всяком случае, об этом говорит слишком уж высокая корма, где много помещений для лиц, я бы сказал, не совсем простых, и даже очень непростого звания.

Даже моя каюта огромная, это непрактично, хотя, признаю, настолько удобно, что я больше сидел за столом, чем торчал на мостике. Сейчас, развернув карту Сен-Мари и Гандерсгейма, я всматривался в единственный тоннель, соединяющий с северными королевствами, где и моя Армландия, и до треска мозгов продумывал, как все это слить воедино через одну-единственную артерию.

Снаружи донесся едва слышный вопль:

— Слева по борту… обломки!

Не утерпев, я выскочил наверх. Солнце ударило в глаза, на самом верху мачты, где «воронье гнездо», матрос размахивает руками и, едва не подпрыгивая, орет:

— Там человек!.. Даже два… Нет, один точно!

Тут же простучали по палубным доскам подошвы башмаков, кто-то закричал еще громче и начал тыкать пальцем в блестящую, как живое серебро, даль.

Один из младших командиров проревел зычно:

— На бразах стоять!.. Шлюпку на воду!

На мостик поднялся Ордоньес, тоже смотрел, как и я, с интересом, но ни во что вмешиваться не стал, значит, все по плану, ситуация не новая, все поступают согласно давно установленным правилам.

Заскрипели блоки, шлюпка пошла вниз, я слышал, как плюхнулась днищем о воду, затем послышались дружные удары весел.

Через минуту она показалась из-за громады корабля уже далеко, четыре пары весел гонят ее уверенно и быстро к темнеющим вдали обломкам.

Ордоньес пробормотал с удовлетворением:

— Ну вот, что-то да узнаем про острова…

— До них уже близко?

— Рукой подать, — заверил он.

— Если не крестьянин, — сказал я, — те правую руку от левой ноги отличить даже не пытаются.

— Крестьян в море не берут, — ответил он и добавил почтительно: — ваша светлость.

— Вы правы, — сказал я, — граф. Что ж, ему не повезло, зато нам…

Он засмеялся:

— Я всегда считал вас везунчиком, ваша светлость!

— О неудачах умалчиваю, — ответил я честно. — Только и всего.

Он ухмыльнулся, но промолчал и продолжал наблюдать, как лодка наконец приблизилась к плавающим обломкам. Матросы протягивали руки, что-то долго вылавливали, опасно раскачивая шлюпку.

Ордоньес начал хмуриться, наконец там развернулись, весла дружно ударили о воду, лодка легла на обратный курс.

Подручные Ордоньеса, Юрген и Мишель, поднялись на корабль первыми, повернулись, перегнувшись через борт, протянули руки, однако спасенный ловко перепрыгнул на палубу, быстро окинул нас с Ордоньесом цепким взглядом и довольно элегантно поклонился, распределив поклон строго на двоих.

Чуть выше среднего роста, крепко сбитый, с красным обветренным лицом, близко посаженными глазами и хвастливо поднятыми кончиками коротких усов, что ухитрились не опуститься, даже намокнув. Еще короткая бородка от ушей, везде одинаковой длины, что значит, бдительно стрижет и подбривает в нужных местах.

— Что у вас за корабль? — сказал он ошалело. — Это же… целый дворец! Я даже не знал, что такие бывают!

— Неплохой корабль, — согласился Ордоньес довольно. — Мне он тоже как бы нравится.

— Еще бы!

— Кто вы, сэр?

Спасенный гордо выпрямился:

— Магистр-капитан корабля «Бессмертный» Вебер Кронберг из рода… старинного и почтенного рода, смею вас уверить!..

— Нисколько не сомневаюсь, — заверил Ордоньес, — это был ваш корабль?

— Увы, сэр…

Ордоньес подсказал с покровительственной ноткой:

— Ордоньес, адмирал, к вашим услугам. Это — сэр Ричард, эрцгерцог, маркиз, маркграф и что еще… Насколько знаю, увы, тоже не магистр, как и я. Вы на моем корабле, где окажут весьма теплый прием…

— Благодарю вас… адмирал.

Ордоньес распорядился громогласно:

— Сэр Юрген, проводите гостя, помогите обсушиться, дайте другую одежду.

Сэр Вебер с достоинством поклонился.

— Весьма признателен, адмирал.

— Потом жду на ужин, — сказал Ордоньес.

— Сочту за честь!

Когда спасенного повели вниз, Ордоньес проговорил вполголоса:

— Если скажет, что буря перевернула его корабль — не поверю.

— Даже я не поверю, — согласился я. — Но если начнет рассказывать о Великом Кракене…

— А что это?

— Такой огромный осьминог, — пояснил я. — Или кальмар.

Он поморщился:

— Каких только вы страшилищ насмотрелись, ваша светлость! Противно и завидно.

— Еще встретите, — пообещал я.

Он хмыкнул.

— Вообще-то больше поверю, что с кем-то подрался, и его притопили. Больно вид у него… драчливый.

— Как могли притопить, — спросил я, — корабль с таким названием?

Он довольно хохотнул в ответ.

В кают-компании, так я назвал небольшое помещение, где за столом поместились мы с Ордоньесом, трое из высшего эшелона команды и сэр Вебер Кронберг, тесно, но только на мой взгляд. Для команды Ордоньеса это нормально, а капитан Вебер в диком восторге то и дело крутит головой.

«Богиня Морей» в прошлой жизни, как я уже заметил, явно была не простой каравеллой, для адмирала эскадры помещения обычно расширяют, украшают их изнутри дорогими породами дерева, изысканной резьбой, дорогими коврами, потому сейчас Вебер не находит слов, глаза уже, как у морского рака, вылезают из орбит.

Ордоньес, хитро улыбаясь, послал стюарда, это слово тоже я ввел в употребление, за ромом. Не знаю, не сглупил ли я, но уж очень как-то хотелось похвастаться, и я наделал его с запасом, теперь у Ордоньеса целый бочонок.

Вебер держался гордо и с великим достоинством и за столом. Ордоньес угостил его ромом, Вебер едва не задохнулся от первого же глотка, решив, что обычное вино, на мой вкус кислое и очень слабое. Ордоньес сам колотил его по спине и довольно ржал, как табун степных коней.

Я пить не стал, отлучился на палубу, где долго бродил от борта к борту, прикидывая, что здесь можно поставить для обороны и нападения, нельзя же, чтобы такой громадный корабль оборонялся мечами и топорами.