Я довольно ухмыльнулся. Вот теперь беседа пошла в выгодном для меня направлении.

Когда преподавание навлекало беду?

Сократ

– Скив! Прекрати немедленно! – приказала мне Банни; гнев перекосил ее красивое личико. – Они слишком розовые.

– Ты уверена? – спросил я и прекратил усиливать цвет, после чего отступил на пару шагов назад, чтобы лучше рассмотреть собственное творение.

– Конечно, уверена! Они же пентюхи, а не бесы!

Я уставился на изображение. Его источником была «Бетина», персональный коммуникатор Банни размером с морскую раковину. Эта милая штучка была красного цвета и легко помещалась в ладони. Я включил ее, используя простейшую магию, чтобы прикрыть стены, облезлую краску и обшарпанные деревянные балки старого трактира. В тени спроецированных мною ореховых деревьев в драматических позах застыли фигуры, облаченные в богатые одежды, которые были тут явно не к месту, да и не ко времени тоже. Судя по долетавшим до меня высокопарным фразам, мужчина в лосинах с подвязками клялся в вечной любви девушке с длинными косами, одетой в облегающее платье с декольте, которое не могло не привлекать мое внимание. Старик в долгополом плаще и тюрбане – очевидно, отец девушки – был явно против их союза. Все трое были с Пента – представители моей расы. Справедливости ради вынужден признать, что их кожа получилась скорее оттенка фуксии, то есть не была похожа на обычную пентюховскую – в диапазоне от светло-бежевого до темно – коричневого.

Я нехотя мысленно убавил яркость моей щедрой палитры. Банни нетерпеливо постучала ногой по полу.

– Теперь лучше? – осведомился я.

– Пока нет.

– А так?

– Нет.

– А так?

– Нет.

– Так?

– Нет!

– Так?!

– Нет!.. Да! – наконец-то соизволила согласиться Банни. Она окинула взглядом получившийся результат и удовлетворенно кивнула. – Хорошо. Теперь сделай им головы поменьше.

– Банни, они и так нормально выглядят, – возразил я. – Так лучше видно выражение лиц.

Гнев моей помощницы был уже готов водопадом обрушиться на мою голову. Я тут же вернулся к своему шедевру и начал пристально изучать творение собственных рук. И вновь был вынужден признать, что Банни права. Люди действительно напоминали леденцы на палочках. Лично я находил в этом некоторое преимущество, потому что когда в последний раз смотрел спектакль, актеры находились так далеко, что физиономий было не разобрать, а об эмоциях лицедеев приходилось судить исключительно по голосу.

Когда пропорции пришли в норму, стало казаться, будто в старой придорожной гостинице помимо нас собралась целая толпа народу. Мне такой эффект даже понравился. Вот только декорации, на фоне которых происходило само действо, выглядели что-то уж больно фантастическими.

– Можно поменять антураж, – предложил я, выставив ладони большими пальцами вверх, чтобы получился прямоугольник. – Будет похоже на настоящий лес.

– И так сойдет, – ответила Банни.

– Да ладно тебе! – попытался подлизаться я. – Можно сделать гораздо лучше.

– Нет! – отрезала она. – Ну почему мужчины так устроены, что никогда не могут оставить в покое пульт управления?! Как-то раз мне довелось покататься вместе с дядюшкой на ковре-самолете, который он приобрел на Базаре-на-Деве.

Так он умудрился заплести в косички всю бахрому! И это за одну только короткую прогулку!

Огорченный, я удалился в угол и обиженно буркнул:

– Ну если тебе больше не нужна моя помощь…

Банни одарила меня обворожительной улыбкой.

– Начнем с того, что я в ней и не нуждалась. Но спасибо, что увеличил картинку. Так действительно удобнее смотреть.

Покачивая бедрами, Банни вернулась в уютное кресло в центре комнаты, вокруг которого разворачивался уже второй акт пьесы. Но и на саму Банни было приятно посмотреть, потому что она была роскошной женщиной, чей объем бюста равнялся примерно двум третям от ее роста. Рыжие волосы были коротко подстрижены, выставляя на всеобщее обозрение и восхищение персиковые щечки и шейку.

Поймите меня правильно – я не испытывал к ней никаких романтических чувств. Но однажды в прошлом я недооценил Банни, и причиной чему была как раз таки ее внешность. За смазливым личиком скрывался редкостный ум, что мы в корпорации М.И.Ф. ценили гораздо больше, чем родственные связи Банни с воротилами из мафии. Теперь она – мой лучший друг, к чьему мнению я неизменно прислушиваюсь. И ничего, что при этом ее внешность радует глаз.

Оставив остальных членов корпорации М.И.Ф. в штабе на Базаре-на-Деве, я прожил в этом старом трактире уже несколько месяцев. Банни, она же наш бухгалтер, согласилась уехать вместе со мной и стала помощницей и компаньонкой в моем добровольном изгнании на Пенте. Я временно ушел из корпорации, чтобы с головой погрузиться в изучение магии – хотелось серьезно все проштудировать, а не просто делать вид, будто разбираешься в чудесах и заклинаниях. Ведь как порой бывало раньше? Освоишь какой-то прием, чтобы спасти собственную шкуру, да и то с опозданием. После того как один бес убил моего первого учителя Гаркина, за обучение взялся Ааз. Этот период моей жизни представлял собой бесконечную череду приключений, полную опасностей, экспедиций, лекций, финансовых кризисов. Я только и делал, что едва успевал избегать навязанных браков или выпутываться из сложных политических интриг.

Скажу честно, я даже вошел во вкус, однако потом начал задумываться над своим положением. А оно было незаслуженно выше моих реальных способностей. Пока еще меня никто на этом не поймал. Но я в любой момент ожидал судьбоносного стука в дверь, который возвестит о пришествии темного существа в капюшоне, которое упрется в меня указующим и обличающим перстом и замогильным голосом возвестит: «Ты жулик!» И тогда людоеды с тележками выпотрошат мой офис и выкинут меня на улицу вместе с моими скромными пожитками, завернутыми в платок, и все, кого я когда-либо встречал, будут насмехаться над моим позорным изгнанием.

Ну ладно. Допустим, я не боялся разоблачения, позора и изгнания, поскольку вовсе не скрывал от своих друзей и компаньонов истинного уровня собственного образования, равно как и отсутствия соответствующей подготовки в вопросах магии. Они же в свою очередь при необходимости оказывали мне всевозможную помощь и поддержку, когда я не мог с чем-то справиться сам. Все они специализируются в разных областях, имеют колоссальный жизненный опыт и с блеском выходили из таких ситуаций, в которые я не рискнул бы попасть. Единственным человеком, кого это сильно беспокоило, оказался я сам. Поэтому я решил на время отойти в тень, чтобы набраться опыта и обзавестись достойной репутацией, а потом, вернувшись – если вообще вернусь, – стать достойным товарищем.

Я определил свою миссию так: превратиться в волшебника, оправдывающего свой статус. Старый трактир, «унаследованный» мной и Аазом от сумасшедшего Иштвана, стоял на пересечении нескольких силовых линий, откуда я мог черпать мощь почти без каких-либо ограничений. Я также обзавелся многочисленными книгами и манускриптами различных ученых авторов по вопросам классической магии и практикумами по разным измерениям. Я от всей души был признателен Банни за то самопожертвование, с которым она разделяла мою добровольную ссылку, и глубоко ценил эту жертву. Поначалу теплилась надежда, что ее заинтересуют мои исследования, но у нее была своя жизнь и свои интересы. Будучи племянницей Дона Брюса, она привыкла к активному существованию в своей мафиозной семейке и на работе в корпорации М.И.Ф. Я думал, что ей покажется скучным тихий и размеренный образ жизни в заброшенном и, как полагали, населенном привидениями доме в глуши пентийских лесов, подальше от посторонних глаз. Я заверил Банни, что по первому же требованию доставлю ее обратно на Деву или еще куда-нибудь, пытался найти ей какое-нибудь развлечение, например, устроил просмотр волшебных фильмов, которые мы смотрели при помощи «Бетины». Кроме того, я старался лишний раз не отваживать посетителей – скорее ради блага Банни, чем своего собственного.