Без кавалькады удачи они слабели. Волшебство теряло силу. Фиана сидх исчезали.

Прошлой осенью между двумя дворами произошла битва, и победа досталась благословенным созданиям. Неистовая Охота была освобождена от векового рабства, гругаш Кинроувана оставил свою Башню Джеку, а Неблагословенный двор рассеялся. Период между Самхейном и Зимним солнцестоянием стал временем перемен. Жизнь Кинроувана вернулась в обычное русло, Неистовые Охотники покинули пределы королевства, а Неблагословенный двор начал перегруппировываться и заключать новые союзы в поисках предводителя.

Фиана сидх, никогда ни к кому не примыкавшие, стояли в стороне и наблюдали.

Но все феи, как одиночки, так и живущие племенами, поклонялись Арн, Матери Луне, а она повелевала собираться вместе даже фиана сидх, пусть сознавали они это лишь один раз в месяц, когда Арн поворачивалась к подлунному миру своим новым лицом. В другое же время каждый из них ходил своими путями, пока все не почувствовали, что равновесие сил в Волшебном мире нарушилось, и кто-то вторгся в пограничные земли фиана сидх.

Обитатели уходили с обжитых мест. Где-то нашли убитого хоба, с которого сняли куртку-невидимку. Где-то дерри-дауна выманили из речного убежища, и его распростертое мертвое тело осталось лежать на берегу. Все реже и реже удавалось им проскакать кавалькадой по лунным путям.

Когда они собирались, поднимался зловонный ветер, приносивший запах сырых могил. Облака закрывали лицо Луны. Вокруг раздавался зловещий шепот и бормотание каких-то невидимых существ. И Дженна Пэк из Паксилла, скакавшая во главе кавалькады, единственная, знавшая все изгибы и повороты древних дорог и лунных троп, останавливалась в нерешительности, сознание ее затуманивалось настолько, что она не могла никуда ехать.

Когда удача начала покидать их, многие из фиана сидх стали оставлять свои дома, они прятались в потайных убежищах и не собирались больше в кавалькады. Если в тяжкие времена другие дворы объединялись, то фиана сидх, наоборот, сторонились друг друга, словно это было моровое поветрие и они боялись заразы.

Они были слишком горды, чтобы попросить помощи у своих родичей. Но далеко не все собирались сдаваться. И первой из них была Пэк, возглавлявшая кавалькаду.

Словно чувствуя, что она представляет угрозу, враг сосредоточил свои усилия именно на ней. Ни одну ночь провела она, убегая от погони, сама не зная, кто ее преследует. Иногда Дженне казалось, что это существо — черная собака, в другой раз оно оборачивалось черной лошадью. Порой оно появлялось так молниеносно, что ей едва удавалось спастись. Оно обволакивало ее, словно туман или гнилостный запах. И лишь бдительность всякий раз спасала Дженну от когтей врага.

Это и заставило ее искать помощи. Ни у дворов, потому что, как все фиана, она не согласилась бы присягнуть ни одному из них. Лэрд Благословенных фей потребовал бы взамен верности, а никто из фиана не пожертвовал бы своей независимостью. К тому же если бы такой союз был заключен, у них появились бы новые враги — подданные Неблагословенного двора, охотники за душами.

Поэтому фиана сидх оставалось надеяться лишь на себя. Им нужен был какой-нибудь искусный музыкант или мудрая женщина из сидх. Первым, о ком подумала Дженна, был Бакка, научивший ее вести кавалькаду, распутавший клубок старых дорог и лунных троп и указавший ей верный путь.

— Искусный скрипач мог бы помочь нам, — сказал через некоторое время Дохини Тур.

— Если бы он у нас был, — ответила Дженна. — Но Джонни Фо еще головастик, а никакой не скрипач.

— Он мог бы научиться.

— Мог бы, — согласилась она. — Если бы захотел. Он чувствует музыку, не стану этого отрицать. Но искусство — это больше, чем музыка, больше, чем удача и мастерство. Я совсем не уверена, что у него есть дар.

— Учиться непросто, особенно если ты не знаешь, чему и у кого, — заметил Тур.

— Но даже если мы будем направлять каждый его шаг, это не приблизит его к цели. Дар надо заслужить.

— И все же ты дала ему амулет.

— Да. В память о Старом Томе.

— Так, значит, ты отправляешься на поиски Бакки... — Тур не закончил.

— Это не моя вина, что удача отвернулась от нас!

— Да, но только Пэк может возглавить кавалькаду, твоя ближайшая родственница — это сестра, которая...

— Сестра только наполовину.

— Это не так важно. В ее жилах течет кровь фиана и...

— Не слышала, чтобы она это говорила.

— ... она из Пэков, на тот случай, если ты не вернешься.

— Я вернусь.

— Да, но...

— Не забывай, что у нас все равно не будет кавалькады, вне зависимости от того, останусь я или нет, — сказала она резко.

— Думаю, гругаш всему причиной, — убежденно сказала Лоириг. — Когда в Волшебном мире случается что-то плохое, вину обычно возлагают на гругашей. Волшебники никогда не могут оставить все как есть, если дела идут нормально. В этом они похожи на людей: им нужно обязательно разломать вещь, чтобы посмотреть, как она устроена.

— Единственный гругаш поблизости был в Кинроуване, — сказала Дженна. — Но он ушел.

Лоириг нахмурилась:

— Теперь там новый, и он пока еще никак себя не проявил.

— Гругаш, или кто бы он там ни был, знает твой запах. Когда ты уйдешь, он будет охотиться за тобой, а может, станет преследовать твою сестру или какого-нибудь несмышленого головастика, виноватого только в том, что ты дала ему амулет со своим запахом, — сказал Тур.

— Ты слишком мягкосердечен, — упрекнула хоба Лоириг, прежде чем Дженна успела ответить. — Он всего лишь человек. Будет лучше, если враг пойдет по его следу, чем станет охотиться за нашей Пэк. По крайней мере, она хоть как-то пытается помочь.

— Джонни Фо не угрожает опасность, — сказала Дженна. — Амулет убережет его от зла. А что касается моей сестры, то у нее своя жизнь, как и у всех нас.

Тур кивнул и пнул носком ботинка какую-то кочку.

— Я просто не хотел, чтобы ты уходила, — сказал он.

— Или, по крайней мере, уходила одна, — добавила Лоириг.

— Бакку не так-то просто выследить, — возразила Дженна. — А с вами мне его точно не найти. Он никогда не был особенно компанейским, и двое для него — это уже целая толпа. Не сомневаюсь, что он скроется тогда в мире Монито и мне ни за что будет не отыскать его там.

Им было нечего возразить. Они уже заводили этот спор множество раз с тех пор, как Дженна несколько дней назад объявила о своем намерении.

— Когда ты уходишь? — спросил Тур.

— Прямо сейчас. Мелодия Джонни Фо была для меня сигналом. Отдав ему амулет, я словно закончила какое-то важное дело. Теперь мне предстоит сыграть свою мелодию, чтобы вызвать Бакку.

Лоириг кивнула и обняла Дженну.