Во время общей опасности Спарта также принимала участие в битвах, хотя победы нужны были только афинянам как властителям на море и на островах (479–459 гг. до н. э.). Новые войны, в которые впоследствии были вовлечены афиняне (447 г. до н. э.), не мешали им спокойно наслаждаться плодами своей победы.

С самого начала персидских войн, тянувшихся почти полвека, всю Элладу охватил страх за независимость страны. Народ восстал на защиту своей свободы. Под предводительством военных вождей ионийский народ вышел на политическую арену.

Рис. 8.

При Перикле Афины достигли вершин своего культурного развития. Этот великий государственный деятель и храбрый воин, постоянно (уже с 469 г. до н. э.) заботившийся о славе и величии Афин, гонко угадал призвание своего народа.

Став во главе государства (444 г. до н. э.) и завоевав благодаря честности и достоинству всеобщее доверие, он приобрел неограниченную власть и в управлении финансами страны.

Возрождение Афин дало новый толчок развитию искусств, но лишь благодаря гению Перикла они достигли совершенства. Афины стали центром духовной жизни всей Эллады.

Под влиянием Фидия искусство стало в них законом, источником благороднейших влияний, идеалом образованности для всего эллинского мира. Таким образом, у Спарты появился опасный соперник. Ее всегда восстанавливало против Афин сознание собственной силы и оскорбленная гордость, теперь же появилось и чувство зависти.

Повод к новый войне нашелся скоро (431 г. до н. э.). Все началось со стычек, в результате которых политические связи были прерваны, что привело к разъединению всех племен в Элладе, а в Афинах поднялись старые партии, утратившие свое значение при Перикле.

Уже на втором году войны Афины были осаждены, а в самой стране кипело междоусобие. Перикла, спасшегося от народной ярости, унесла чума (429 г. до н. э.), свирепствовавшая в городе и немало способствовавшая деморализации и беспорядкам.

Потеряв со смертью Перикла мудрого государственного деятеля, Афины погрязли в беспорядках и раздорах. Демократию сменило господство черни.

Каждая партия служила самолюбию отдельных личностей, и во главе масс оказывались в зависимости от результатов борьбы то коварная низость, то благородный талант. Снижению нравственного уровня немало способствовала и постоянная ожесточенная борьба со Спартой. Договор Никия (421 г. до н. э.), заключенный без взаимного доверия враждующих, привел лишь к тому, что старая вражда не замедлила разгореться с еще большей силой (418 г. до н. э.).

Рис. 9.

Хоть Никий и стоял во главе правления, выразителем общественного мнения был племянник Перикла Алкивиад. Богато одаренный как хорошими, так и дурными качествами, он был истинным представителем своих сограждан, зачинщиком раздоров и причиной многих несчастий.

После затеянной им неудавшейся морской экспедиции в Сицилию (415–413 гг. до н. э.) сила Афин была навсегда сломлена. Продолжая войну, Афины были вынуждены отворить ворота победоносному спартанцу Лисандру (404 г. до н. э.). Так закончилась Пелопоннесская война, которая истощила силы Спарты и поколебала строгость ее нравов.

Уже во времена Перикла философские учения, обратившиеся позднее в софистику, подрывали прежнюю нравственность. Вместе с тем и изящные искусства, утратив трезвое чувство меры, обратились к чрезмерному поклонению чувственной красоте и наслаждению ею.

Искусство как свободная творческая сила могло еще создавать великое, но не могло избавиться от влияния времени и перемены в нравах. Как некогда думал Фидий, так уже не мог чувствовать Скопас, и что создавал Поликлет, было недоступно Праксителю.

Трагедия пережила свои лучшие времена, даже комедия клонилась к упадку. В образе жизни афинян господствовал разврат, обуздываемый лишь дорической строгостью.

Впрочем, и Спарта изменилась не меньше. Победа над Афинами и ее спутники — богатство и роскошь, к которым не привыкли спартанцы, возвышение отдельных личностей во время войны — все это поколебало основы государства; им стали управлять роскошь и порок.

Рис. 10.

Несмотря на изгнание из Афин тиранов и восстановление (Фразибулом) республиканского правления (403 г. до н. э.), спасти страну было уже невозможно из-за полного упадка нравственности. Не удалось и Спарте восстановить свои силы в войне с персами (394 г. до н. э.).

Потеря флота и позорный мир с Артаксерксом Мнемоном (387 г. до н. э.) подорвали ее самостоятельность, а неудачные войны с Фивами затмили последние лучи ее славы (447 г. до н. э.).

Если уже во время Пелопоннесской войны был заметен упадок нравственности, то теперь, после событий, полностью уничтоживших достоинство нации, он стал особенно заметен.

Измена и вероломство, жадность и корыстолюбие овладели обществом. Знать роскошествовала, распущенность в отношениях между полами стала обычным явлением.

Этим страстям служило теперь искусство, едва охраняемое немногими художниками от полного осквернения. Но в народе сохранялись еще духовные силы, а следовательно, и способность к великим и благородным подвигам.

Появление на арене Филиппа Македонского только продолжило трагедию, разыгравшуюся в Элладе, еще на один акт.

После битвы при Херонее (338 г. до н. э.) Филиппу удалось установить гегемонию над Грецией. Но только при Александре, взошедшем на отцовский престол в 336 г. до н. э., греки увидели спасителя, восстановителя былого величия Эллады (рис. 8).

Однако даже он, несмотря на величие и широту своих замыслов и непреодолимую настойчивость в их исполнении, не мог победить в себе тщеславие и честолюбие.

До дальних пределов Индии донес он славу своего оружия, но вдохнуть новую жизнь в отживший эллинизм и ему было не под силу, он только раздул его в яркое, но быстро угасшее пламя (рис. 10, горельеф с так называемого саркофага Александра, или «Сидонский саркофаг»). Открыв взорам современников страны Востока, Александр дал новую пищу умам греков, но вместе с тем в греческую жизнь пришли азиатские нравы и восточная страсть к внешнему блеску. Эллинизм был раздавлен упавшей на него тяжестью варварских форм. Не устояло и искусство, только наука нашла себе в Александрии достойное убежище (331 г. до н. э.).