Я выкинула эти мысли из головы, отругав себя: «Вот идиотка, ты могла бы сейчас спать. А вместо этого торчишь тут, съежившись, в темноте за компьютером, сознавая превосходство Клиффа Ричарда. Надо взять себя в руки».

Для уточнения деталей я щелкнула по фотографии так хорошо знакомого мне с виду дома. Не верится, что в мире найдется еще один человек, способный дольше меня разглядывать фасад дома № 11 на Бентли-гроув, – мне известен практически каждый кирпич на его фасаде. Странно, почти поразительно, видеть его фото на моем компьютере – в моем доме, где ему быть не положено.

Приглашаешь врага в дом…

«Нет никакого врага, – твердо сказала я себе. – Займись делом, проверь обстановочку и возвращайся в кровать».

Кит начал похрапывать. Вот и славно. Не представляю, как бы я оправдывалась, если б он застал меня ночью за компьютером, как бы я доказала собственное здравомыслие.

Итак, нужная страничка загрузилась. Меня не интересовала панорамная фотография в левой части страницы – ее сделали с другой стороны улицы. Мне нужно было посмотреть внутренние помещения дома. Поочередно я щелкала по мелким снимкам с правой стороны экрана, добиваясь их увеличения. Первой мне показали кухню: деревянные столешницы, сдвоенная раковина из глазурованного белого фарфора, лазурно-голубая отделка кухонного «островка» с деревянной столешницей…

Кит терпеть не может эти «островки». Он считает их уродливыми и претенциозными – вычурность, заимствованная у американцев. Он называет их «авокадовыми туалетными наборами будущего». Не прошло и пары недель после нашего заселения в этот дом, а он уже избавился от такого пресловутого кухонного «островка», заказав местному столяру соорудить для нас большой и круглый дубовый стол.

Кита не устроила бы кухня на этой фотографии, раз уж она оснащена столь традиционным «островком».

Разумеется, Кит не стал бы жить там. Его кухня находится на первом этаже – именно там, кстати, находится и твоя кухня.

Я увеличила фото гостиной. Мне уже приходилось заглядывать в гостиную одиннадцатого дома на Бентли-гроув – правда, видела я ее только мельком. Во время одного из посещений Кембриджа я достаточно осмелела – или одурела, зависит от точки зрения, – чтобы открыть калитку, пройти по длинной дорожке, обсаженной лавандовыми кустами и разделяющей газон палисадника на два треугольника, и заглянула в фасадное окно. Боясь, что меня могут застать за этим незаконным вторжением, я не могла толком сосредоточиться. Через пару минут на пороге соседнего дома появился пожилой мужчина в очках с линзами невиданной толщины и устремил на меня свои непомерно увеличенные глаза. Я спешно ретировалась к своей машине, не дав ему опомниться и спросить, что я там делала, однако позже почти ничего толком не вспомнила об увиденной мной комнате, не считая белых стен и серого Г-образного дивана с каким-то затейливо вышитым красным покрывалом.

Сейчас тот же самый диван я видела на экране моего компьютера. Не такой уж он и серый, скорее дымчато-серебристый. И выглядит роскошным и уникальным. Не представляю, что где-то еще есть подобный диван.

Кит обожает все уникальное. По мере возможности, он избегает вещей массового производства. Все кружки на нашей кухне изготовил и разрисовал на заказ один кустарный гончар из Спиллинга.

Любой предмет мебели в гостиной дома № 11 на Бентли-гроув выглядит уникальным в своем роде: например кресло с огромными гнутыми деревянными подлокотниками напоминает днища гребных лодок. Необычен и журнальный столик со стеклянной столешницей – под стеклом там просматривается нечто… похожее на лежачий выставочный стенд с шестнадцатью секциями. В каждом отделении цветочек с красной сердцевинкой и голубыми лепестками, поднявший головку к прозрачной столешнице.

Киту понравились бы подобные изыски. Подавляя вспыхнувшие подозрения, я уговаривала себя, что это еще ничего не доказывает.

Вот и облицованный плиткой камин, над ним большая карта в раме, а по обе стороны от дымохода – одинаковые ниши. Симметричная гармония, вполне в духе Кита. Мне стало немного тошно.

Боже мой, это какое-то безумие! Да разве мало жилых помещений в стране следуют такой основополагающей структуре: камин с дымоходом, а справа и слева от него – ниши? Такая традиционная планировка воспроизводится по всему миру. И она привлекает Кита так же, как и триллионы других людей.

Ты же не увидела его пиджак, наброшенный на перила лестницы, или его полосатый шарф на спинке кресла…

Быстро, желая покончить с делом, я выбросила из головы пространные размышления, сознавая, что от них чувствую себя не лучше, а только хуже – и перешла к просмотру других помещений, увеличивая их изображения. Холл с лестницей, покрытый бежевым ковром, толстые, темного дерева балясины перил… Подсобное помещение с небесно-голубой, как в кухне, панельной отделкой. Медового оттенка мрамор в домашней ванной комнате – безупречно чистой и хвастливо роскошной.

Я щелкнула по снимку, где предполагалось изображение сада со стороны дворового фасада дома. Он оказался значительно больше, чем я изначально воображала, глядя на дом с улицы. Прокрутив рекламу до текста под фотографиями, я узнала, что площадь сада составляет немногим более одного акра. Именно такой садик полностью устроил бы меня: терраса для стола со стульями, двухместные качели под козырьком, большая лужайка, обсаженная деревьями, а за ними – пышные желтые луга. Идиллический сельский пейзаж в десяти минутах ходьбы от центра Кембриджа. Сейчас я начала понимать, почему объявленная цена превысила миллион фунтов. Я не пыталась сравнивать увиденное на вебсайте с садиком коттеджа «Мелроуз», который, грубо говоря, не вместит и половину гаража, рассчитанного на один автомобиль. Впрочем, там хватало места для размещения кованого железного столика с четырьмя стульями, нескольких растений в терракотовых вазонах и еще кое-каких милых пустяков. Ну вот. Я просмотрела все фотографии, увидела все, что можно было увидеть.

И ничего не обнаружила. Теперь убедилась?

Зевнув, я потерла глаза. Уже собираясь закрыть вебсайт «Золотой ярмарки» и вернуться в кровать, я заметила под снимками заднего сада рядок маленьких экранных кнопок: «Обзор улицы», «Поэтажный план», «Виртуальный тур по дому». Обзор Бентли-гроув можно было не смотреть – я достаточно насмотрелась на нее за прошедшие шесть месяцев, – однако стоило глянуть на поэтажные планы дома № 11, раз уж я их заметила. Я щелкнула по нужной кнопке, но сразу передумала и прервала загрузку, закрыв открывающуюся страничку. Нет смысла смотреть планы имеющихся там комнат, лучше уж ознакомиться с виртуальной экскурсией. Появится ли у меня ощущение, будто я сама хожу по этому дому, заглядывая в каждую комнату? Именно это мне хотелось бы сделать.

И тогда я смогу убедиться.

Коснувшись этой кнопки, я дождалась загрузки экскурсии. Появилась очередная кнопка воспроизведения, и я щелкнула по ее иконке. Сначала на экране появилась кухня, и я увидела то, что уже видела на фотографии, а потом камера медленно развернулась на триста шестьдесят градусов, сделав полный обзор помещения. Затем последовала еще пара круговых разворотов. От этого вращения у меня слегка закружилась голова, словно я сидела на карусели с испорченным рычагом остановки. Нуждаясь в передышке, я прикрыла глаза. Навалилась жуткая усталость. Поездки в Кембридж и обратно почти каждую пятницу не принесли мне никакой пользы. И конечно, изматывающая физическая нагрузка тут была ни при чем – утомляла меня необходимость конспирации. Но пора продолжить просмотр, и пусть будет что будет.