Сошник преодолел вновь возникшее искушение выйти вон и, повернувшись, отправился наверх – там, где сейчас без присмотра валялась буквально гора драгоценных камней. Без присмотра – это, конечно, было сильно сказано, но отключенная ранним утром сигнализация, распахнутые двери и готовность допустить в святая святых толпу посторонних – все это коробило Владислава Тимофеевича до глубины души.

Он инстинктивно заглянул первым делом в заветную комнату, где под голубоватым стеклом витрины блистал невероятной красоты алмаз, и несколько секунд любовался им, не в силах оторвать взгляда. Начальник охраны Деев, которого Сошник недолюбливал за солдафонство и излишнюю перестраховку, тоже был здесь – давал инструкции подчиненным, двум пятнистым громилам с пудовыми кулачищами. На лицах громил было написано привычное равнодушие. Они в себе ни секунды не сомневались, и им было на все наплевать. В глубине души Сошник не доверял никакой охране: он не верил, что люди способны жертвовать жизнью, спасая чужое имущество. В конечном итоге любая охрана остается в дураках. Однако совсем без охраны тоже нельзя – тебя просто не примут всерьез. Охрана – один из признаков состоятельности.

Он поймал злой взгляд Деева – взгляд офицера, внезапно обнаружившего в казарме постороннего, – и с досадой поморщился.

Их немое противоборство закончилось неожиданно для обоих. Где-то внизу внезапно возникла волна постороннего звука – словно что-то массивное, но мягкое покатилось по коридорам, отзываясь шелестящим эхом изо всех уголков здания.

Сошник быстро обернулся и прислушался. Лицо Деева сделалось совсем строгим, и он, чеканя шаг, вышел из комнаты в коридор. Сошник вдруг засуетился и последовал за ним.

– Кажется, прибыли? – произнес он, как ни в чем не бывало переходя на деловой тон.

Деев взглянул на часы и пожал плечами.

– Что-то быстро, – сказал он сухо.

Они оба направились к лестнице, ведущей на первый этаж. И точно – по ступеням уже шаркали чужие шаги. Еще мгновение, и Сошник с Деевым увидели поднимающихся им навстречу мужчин. Их было четверо – в низко надвинутых шлемах и оранжевых куртках МЧС. В руках у каждого был непонятный сверток из брезента болотного цвета. Они спешили и, кажется, даже не обратили внимания ни на Деева, ни на Сошника – просто проскочили мимо и побежали дальше.

– Э-э, постойте-ка! – раздраженно окликнул бойцов МЧС Сошник. – Куда это вы, господа?.. Руководство внизу… Какого черта?!

Он не успел договорить, потому что Деев просто оттеснил его в сторону и кинулся вслед за группой в оранжевых куртках. Кажется, он был не на шутку встревожен.

Деев уже положил тяжелую руку на плечо последнего бойца, как вдруг тот резко обернулся, и брезент его свертка в одну секунду как бы сам собой развернулся. Сошник увидел, как блеснул металл в руках человека в каске, и тут же услышал короткий странный треск, напомнивший ему звук электрической пишущей машинки. Сошник открыл рот, а Деев странным образом пошатнулся, взмахнул руками и стал медленно оседать на паркетный пол.

Сошник инстинктивно захотел поддержать его, несмотря на старую неприязнь к солдафону, и даже сделал шаг вперед – в голове у него был в этот момент непонятный туман, но тут опять застрекотала пишущая машинка. Сошник видел только вздрагивающие руки чужого человека в каске – все остальное слилось в расплывчатое пятно, а из этого пятна, точно из прорванной диванной обшивки, выскочила жесткая стальная пружина и со всего маху ударила Владислава Тимофеевича в плечо.

Сошник считал себя крепким мужчиной, из-под ног которого непросто, как говорится, выбить землю, но сейчас эти представления были разбиты в пух. Сошник внезапно почувствовал невероятную слабость, которая разлилась по его телу как ледяная вода и крошечными иголочками заколола кончики пальцев. Он ослеп и оглох, а в пересохшем рту почему-то возник мерзкий соленый вкус, от которого затошнило почти до рвоты. Он даже не заметил, как повалился на паркет рядом с неподвижным телом Деева.

Люди в оранжевых куртках МЧС не стали задерживаться. Тот, кто был у них главным, повелительно махнул рукой. Остальные мгновенно окружили дверь в комнату, где хранился «Глаз Будды». Один распахнул дверь, другой пустил в помещение короткую очередь из «узи», третий в прыжке через голову вкатился внутрь и тоже открыл огонь. Охранники, вооруженные пистолетами, погибли почти сразу.

– Пошел! – негромко рыкнул главный, оглядываясь.

Из-под его руки вынырнул человек со странным инструментом в руках. В одну секунду он наклонился над витриной, где сверкал алмаз, и, включив свой инструмент, принялся резать бронированное стекло.

Сквозь отвратительный визг резака откуда-то из глубины здания донеслись разрозненные выстрелы. На лицах людей в касках абсолютно ничего не отразилось. Главный, не отрываясь, смотрел на бешено вращающийся резак и ждал. Глядя на него сейчас, можно было подумать, будто ничего особенного не происходит, а просто опытный мастер принимает экзамен у способного ученика где-нибудь в токарном цеху.

«Ученик» действительно оказался способным – совсем скоро он произнес шепотом: «Есть!» – и отступил в сторону.

Главный шагнул вперед и запустил руку в дымящийся проем витрины. Великолепный бриллиант буднично перекочевал в его обтянутую перчаткой ладонь и исчез.

– Уходим! – сказал он.

Двое уже дожидались в коридоре, посматривая по сторонам, – пальцы на спусковых крючках, глаза, настороженно сверкающие из-под касок. Издали, высунувшись на секунду из боковой двери, дважды выстрелил из пистолета охранник в пятнистой униформе. Затрещал «узи», и охранник скрылся.

Вся группа побежала к выходу. Возле тел, лежавших у лестницы, на паркет натекла уже лужица крови. С грохотом спустились по ступеням, перепрыгнули через еще один труп в камуфляже и выскочили в вестибюль. Там их давно дожидались еще двое в форме МЧС с автоматами наготове. У стены лежали еще двое – убитые.

– Уходить надо! – сдержанно сказал один из автоматчиков. – Сирена. Вот-вот подъедут.

– Уже уходим, – кивнул главный.

Цепочкой выскочили на улицу. Черный «пирожок» с непонятной надписью «Камелия» на борту подкатил к самому порогу. Люди в касках попрыгали в кузов, и машина, почти с места набрав скорость, свернула в ближайший переулок. В тот же момент из-за противоположного угла вывернула служебная машина настоящих спасателей. В ярких лучах фар плясали мелкие, как пыль, снежинки. На крыльцо без пальто и шапки выбежал бледный как смерть Туманов, оглянулся по сторонам и, схватившись за голову, медленно осел на холодный камень.

– Ну что ж, теперь докладывайте, что там у нас с этим «Северным сиянием»! – распорядился генерал Орлов. – Журналисты нашу пресс-службу вконец измучили – судьба бриллианта их, видите ли, интересует!.. Знаю, что не демократично, но я приказал гнать всех подальше. Для кого-то сенсация, а там, между прочим, люди погибли. Дети сиротами остались… Об этом почему-то не пишут.