Но и Морадита не терял времени даром. Силой разума он потянулся к урагану, пригнавшему рой, и вскоре привычно нащупал незримые нити движущих его сил. Оставалось лишь немного изменить направление бури. Жрец потянул нити на себя, преодолевая сопротивление природы, и грозовая туча послушно повернула к лагерю.

Земля была сплошь покрыта шевелящимся ковром из насекомых, когда укрощенные порывы ветра принесли первые капли дождя. Морадита, словно верховое животное за поводья, тянул и тянул ураган на себя. Ветер крепчал с каждым ударом сердца. Струи дождя сбивали еще летящих насекомых на землю, чтобы очередной шквал тут же поднял их в воздух. Саранчу сдувало прочь от стоянки лемурийцев.

Жрец распростерся на земле, когда его самого сбил с ног сильный порыв урагана. Его люди уже давно лежали, вцепившись друг в друга. Одну из палаток, закрепленную недостаточно прочно, сорвало с места, и она улетела в темноту, словно огромная всполошенная птица.

Вскоре все было кончено. Буря ушла, унеся с собой обреченный рой и сотни несчастных птиц. Вымокшие до нитки лемурийцы принялись восстанавливать разрушенный лагерь. Морадита снял промокшую одежду и уселся под деревом, опершись на него спиной. О костре не могло быть и речи — в округе не нашлось ни одной хоть сколько-нибудь сухой ветки.

Гимирра принесла размокших сухарей и почтительно подала их жрецу. Тот покачал головой:

— Я буду спать. Устал.

Это была ложь. Девушка исчезла.

Морадита закрыл глаза и притворился спящим. Он совсем не устал, но в эту минуту чувствовал себя беспомощным. За все путешествие не было дня, чтобы жрец не прибег к заемной силе. Сможет ли он когда-нибудь вновь стать самим собой?

Рассвет отряд встретил в пути. Морадита поднял своих людей затемно и даже не дал времени подкрепиться. Голодные доедали на ходу, сонные досыпали, плетясь в конце маленькой колонны. Не роптал никто.

Вскоре после восхода солнца им встретилось семейство львов. Огромные кошки нежились в первых лучах солнца, распластавшись на гигантских покатых валунах, принесенных сюда ледником миллионы лет назад. Львы проводили отряд равнодушными взглядами, но сами лемурийцы с интересом косились на диковинных кошек. Лишь Морадита не повернул головы. Его глаза, как и всегда, смотрели вперед. Шаг за шагом он приближался к Лунным Горам.

Вечером один из воинов наступил на змею, и разъяренная рептилия укусила обидчика за ногу. Такое случалось почти каждый день. Пришлось делать привал. Морадита исцелил укушенного и обвел тяжелым взглядом остальных.

— Кому еще нужна помощь — говорите сейчас.

Ослушаться не посмели. Хадза, вялый, с потухшим взором, приблизился к предводителю. Уже несколько дней он еле брел в хвосте, не решаясь просить о помощи.

— Что у тебя?

Воин повернулся спиной. На лопатке наливалась кровью огромная язва. Хадза стоял, пошатываясь, и, казалось, спал на ходу.

— Откуда это?

— Несколько дней назад укусила какая-то муха. Думал, пройдет...

Морадита положил руку на язву. Воин вздрогнул, но не двинулся с места. Жрец закрыл глаза. Никаких усилий. Просто стоять и ждать, пока сила перетечет из его бездонной чаши в маленький сосуд Хадзы. Времени нужно немного.

Когда все закончилось, Морадита небрежно стряхнул мертвый струп с кожи воина. Под ним не осталось и следа язвы. Хадза облегченно выдохнул и упал на колени:

— Спасибо, Великий!

— Вставай, надо идти.

Отряд зашагал дальше.

В предгорьях засушливая саванна сменилась тропическим дождевым лесом. Здесь было настолько влажно, что даже не хотелось пить, теплый туман, казалось, впитывался кожей. Буйная зелень заполняла буквально все пространство вокруг. Огромные бабочки соперничали яркой расцветкой с птицами. По ветвям скакали целые стаи мартышек. Под каждым листком кто-то копошился, шуршал, скрипел, щебетал. Люди нашли длинные желтые плоды, росшие крупными гроздьями и невероятно сладкие. Все вокруг дышало жизнью и словно приглашало остаться здесь и не идти дальше. Но Морадита упрямо двигался вперед, не замечая ничего вокруг себя и не давая отдыха людям.

Путь их лежал через узкое горное ущелье, прогрызенное яростным потоком лавы в невообразимо далекие времена. На этой высоте буйство красок умерилось, растительность оскудела и цепкие лианы больше не хватали путников за ноги. Но идти легче не стало — приходилось прыгать с камня на камень, каждый миг рискуя свернуть ногу.

Отряд медленно двигался вперед, пока на пути его не встала огромная скала. Она перегородила ущелье, будто была специально поставлена здесь могучими богами. Морадита не помнил этой скалы. Его учитель — старый жрец, подробно описывая путь к Дракону, ни словом не обмолвился о ней. Значит, обвал произошел после того, как Дракон передал лемурийцам Знание.

Ни обойти, ни перебраться через препятствие было совершенно невозможно. Люди остановились, ожидая решения предводителя. И Морадита сделал то, что должен был сделать. Он положил посох наземь, подошел к скале и уперся в нее обеими руками. Подождал, концентрируя силу, и резко надавил, будто собирался сдвинуть глыбу с пути.

Несколько ударов сердца ничего не происходило, а затем скала мелко задрожала, стремительно покрылась сетью трещин и, наконец, с громоподобным треском развалилась на сотни увесистых камней.

Мало кому из спутников Морадиты удалось сдержать возглас изумления. А жрец лишь отряхнул руки от пыли, поднял посох и легко запрыгнул на ближний из камней. Даже в таком виде препятствие было не из легких, но постепенно весь отряд перебрался через завал.

Путешествие подходило к концу. Цель была близка, и этой ночью Морадита долго не мог уснуть. Он лежал, прижав к себе спящую Гимирру, и молился Дракону. Он просил у прародителя сил, хотя их у него было достаточно, просил отваги, которой и так было не занимать, просил свободы, получить которую было не суждено. Он знал о бесплодности своей молитвы, но не мог остановиться.

А под утро, в коротком забытьи, Морадита нашел ответ. В вещем сне к нему явился сам Дракон. Огромный и величественный, сверкая золотой чешуей, Прародитель приблизился к жрецу и снял с его шеи ожерелье. От прикосновения Дракона звенья рассыпались, и в ладони Морадите упали лишь три из них. Более ясного ответа трудно было желать. Дракон высказал свою волю. И Морадита впервые после гибели Лемурии почувствовал облегчение.

Он встал первым, как всегда, но на этот раз позволил людям выспаться. Сегодня их путь будет завершен, а заканчивать что-либо всегда нелегко.

Лишь около полудня отряд вышел из ущелья. Перед ними расстилалась огромная долина, окруженная со всех сторон высоким, скалистым гребнем. Это была гигантская кальдера — дно древнего супервулкана — прародина Золотого Дракона. Посередине долины блестела гладь озера, из которого вытекала и терялась где-то у противоположного склона горы тонкая нитка реки. Струйка дыма вырывалась из разлома в стороне от озера. Дыхание спящего Дракона.