— Пеленки, в которые был завернут младенец, из тончайшего полотна. А имя Марианна написано женской рукой.

— Покажите мне карточку, — буркнул Итан. — Может, я узнаю почерк.

— Я не взяла ее с собой. — Похоже, он и в самом деле понятия не имел о рождении дочери. Что ж, это ничего. Хуже то, что никакого желания о ней заботиться у него нет. — Но ребенок, вне всякого сомнения, ваш.

— Вам очень хочется, чтобы так и было. Кто-то ввел вас в заблуждение, и очень успешно, только и всего.

— А мне кажется, вы просто не желаете выполнять свои обязательства. — Джейн с отвращением взглянула на лорда.

Красавец. Живое доказательство того, что человек, красивый внешне, может быть отъявленным негодяем. — Даже представить себе не могу, как это мне в голову взбрело, что вы захотите позаботиться о собственном ребенке! Разве можно было ждать благородного поступка от разведенного мужчины!

Улыбка сползла с лица лорда Чейзбурна. Оно стало жестким и холодным.

— Советую вам подбирать выражения, мисс Мейпоул, — с угрозой в голосе произнес он.

Но Джейн уже понесло.

— И все-таки я и представить себе не могла, что вы можете пасть так низко, — продолжала она, сожалея, что ее иллюзорные надежды обратились в прах. — Как же вам не стыдно!

Вы отказываете в помощи беспомощному младенцу, крошечной девочке, которая не просила, чтобы ее рожали! Нравится вам это или нет, но она ваша дочь. А вы, Итан Синклер, просто бессовестный негодяй!

Лорд Чейзбурн с ненавистью взглянул на свою обидчицу.

Он сжал кулаки, и Джейн показалось, что он сейчас кинется на нее. Видно было, что в душе его бушуют темные, опасные чувства, слишком глубокие для беззаботного повесы.

— Где ребенок? Я хочу видеть ее, — резко бросил он.

— В настоящий момент она находится в Мейхью-коттедже на попечении моей тетушки Вильгельмины. — Джейн прерывисто вздохнула, пытаясь взять себя в руки, что оказалось не так-то просто сделать, после того как она заглянула Итану в душу. — И не думайте, что, если мы женщины, нам следует взять на себя заботу о Марианне вместо вас.

— В таком случае считайте свою миссию выполненной.

Можете доставить младенца моей экономке. Она о нем позаботится. — Насмешливо улыбаясь, Итан направился к двери спальни и, распахнув ее, преувеличенно вежливо поклонился Джейн:

— Всего хорошего, мисс Мейхью.

Как во сне Джейн спустилась по парадной лестнице с белыми мраморными ступенями, ощущая сквозь дыру в перчатке холодок металлических перил. Она должна была бы испытывать торжество или по крайней мере облегчение оттого, что выполнила задачу, а вместо этого ее одолевали дурные предчувствия.

Пока она находилась наверху, горничные, распахнув двери просторной гостиной, взялись за работу. Одна из них подметала усеянный пеплом ковер, другая, поставив на поднос грязную посуду, понесла ее на кухню мыть, третья мчалась наверх, держа в руках корсет с оборочками, до того валявшийся на полу. В воздухе пахло табаком, вином и воском.

Джейн брезгливо поджала губы. Похоже, Итан Синклер предавался накануне вечером разгулу.

Да какой из этого распутника отец!

Джейн даже поежилась, представив себе крошку Марианну в обстановке моральной распущенности, царившей у него в доме. А не сделала ли она ошибку, придя к Итану, подумала Джейн. С чего это она взяла, что он будет выполнять свой отцовский долг? Разве способен такой человек, как он, любить кого бы то ни было вообще, не говоря уж о своей незаконнорожденной дочери? Конечно, нет. Наверняка спихнет ее на попечение слуг, да и делу конец.

Но если это действительно так, ей ни в коем случае нельзя оставлять Марианну в этом рассаднике порока.

Раздираемая противоречивыми чувствами, Джейн вышла через парадную дверь Остановившись под огромным портиком, скользнула взглядом по английскому парку, затем по торфяному болоту, едва видневшемуся сквозь пелену моросящего дождя. Она пришла в этот дом с высоконравственной миссией: возложить на плечи Итана ответственность за его грехи. В конце концов, он уже не мальчик. Так же как и ей, ему скоро исполнится двадцать семь.

Однако в отличие от нее взрослым Итан пока не стал, и неизвестно, когда станет. Это ж надо догадаться — вверить крошку Марианну заботам какой-то экономки!

И внезапно Джейн поняла: она не сможет — и ни за что не станет — оставлять ребенка на попечение домочадцев беспутного лорда, в доме, где он прелюбодействует, принимает потаскух и разгуливает голышом!

С треском раскрыв черный зонт, Джейн спустилась с крыльца. Но вместо того чтобы направиться к дорожке, ведущей к дому, пошла по покрытой гравием подъездной аллее к сторожке, за которой находилась дорога, ведущая в деревню.

У нее созрел другой план относительно будущего Марианны.

— Черт бы побрал эту суку! Вечно лезет не в свое дело! — едва слышно выругался Итан.

Стоя у окна в библиотеке, сквозь которое просачивался скудный дневной свет, и нацепив очки, он, вне себя от ярости, читал юридический документ, доставленный ему несколько минут назад. Тот состоял всего из одного параграфа и гласил, что он, лорд Чейзбурн Итан Синклер, навсегда отказывается от своих прав в отношении найденыша по имени Марианна и передает ее на попечение Джейн Агаты Мейхью, проживающей в Мейхью-коттедже, Уэссекс, в чем и подписывается.

Итан попытался понять, почему он испытывает такую ярость. Ведь у него появилась прекрасная возможность снять с себя неприятную ответственность за судьбу ребенка, отцом которого — в этом нет никакого сомнения — он не является. Должно быть, злится он потому, что Джейн испортила ему утро, а теперь намеревается испортить еще и день. Даже не извинившись, она вторглась к нему в дом, вломилась в спальню и предъявила самые что ни на есть нелепые обвинения, рассчитывая, вероятно, что в нем взыграют угрызения совести.

Как же! Дожидайся!

Тихий кашель нарушил ход мыслей Итана.

— Простите, милорд, — раздался робкий голос старика Григсби, деревенского поверенного. — Если желаете что-то изменить, я с радостью это сделаю.

— По-моему, документ составлен правильно, — буркнул Итан.

— В таком случае, может быть, продолжим, ваша светлость? — Григсби почтительно отодвинул стул, стоявший перед секретером красного дерева. — Мисс Мейхью попросила меня подождать, пока вы подпишете документ. Нам, естественно, потребуются два свидетеля.

— Естественно.

С трудом преодолев желание разорвать документ в клочья, Итан дернул шнурок звонка и вызвал лакея. Джейн совершает благое дело. И нечего злиться оттого, что он передает ей права на ребенка.

Но что, если Марианна и в самом деле его дочь?

Этот вопрос доставлял такие же мучения, как больной зуб.

Это был единственный вопрос, который Итан не мог игнорировать и на который не мог ответить, хотя и уверял себя, что Марианна не может быть его дочерью. Он всегда хорошо относился к своим любовницам, никогда не давал пустых обещаний, что будет любить их до гроба, и тщательно избегал девственниц и старых дев. Каждая его женщина получала при расставании, которое в конце концов неминуемо наступало, дорогой подарок, чтобы смягчить горечь утраты. И если бы какая-нибудь из них обнаружила впоследствии, что беременна, она наверняка без боязни обратилась бы к нему за помощью. Ни одна бы не оставила ребенка на пороге дома его самодовольной соседки. Итан был в этом уверен.