— Ну, значит, не настолько умна. Ты объясни тогда! — фыркнула темноволосая девчушка, запуская ложку в следующее лакомство.

— Я объясняю. — Задумчиво постукивая пальцами по столу, за которым родственники пили чай, женщина продолжила: — У старшего мальчика классическая клиническая депрессия. У младшего проблемы посерьезнее. Он с детства нестабилен. Тот браслет, который все время бьет его током за нецензурщину, на самом деле нужен не для воспитания, а для того, чтобы ребенок не убился.

— Хм-м-м… то есть все же поломанный? Тогда да, понятно… но я не знаю, как ему помочь, — теперь уже задумалась девушка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Да. Поломан. И серьезно. Ему противопоказано волноваться, — кивнула глава клана, доливая кипятка в чашку.

— Что?! Ба, да он только и делает, что психует! — не поверила Анна. — По поводу и без. Мы честно старались не дразнить, когда поняли, что его реально бесит. Но не помогло.

— Да, он постоянно на взводе. Но браслет держит его в рамках, переключая эмоции, перенаправляя гнев на легкие болевые ощущения и не давая этому чувству развиться настолько, чтобы начать рвать ауру, — все еще терпеливо ответила Гиттиннэвыт, задумчиво посматривая на сушеные цветки ромашки.

— То есть без матершинного ограничителя он еще больший псих, но не потому, что козел. Понятно. — Девчушка тяжело вздохнула и тоже отпила горячего напитка. — Знаешь, я уже ему сочувствую. Это, получается, не он сам злится, а его болезнь?

— Без ограничителя он труп. Насчет болезни — не знаю, вполне вероятно, что там и характер не подарок, но это не преступление. И наверняка большая часть его неадекватности — именно от дестабилизации ауры. Сама подумай, когда тебе плохо долгое время, ты тоже не образец терпимости и приветливости. Хорошо, если кусаться не начнешь. Как любой живой человек. Единственное, что его может спасти, — это спокойный, эмоционально уравновешенный и идеально сопряженный Мастер, который проведет привязку. Сложно объяснять, много медицинских терминов, но, как только мальчик получит внешний стабилизирующий фактор в виде привязки, он сам успокоится. И даже сильные эмоции перестанут корежить его ауру.

— М-да... То есть понятно, был шанс, что такой найдется среди наших. Но тут вот «упс» — он никому не срезонировал. Да и второй… Он милый, но... При том что куча девчонок теперь мечтает о таком же принце, как у Лизки, ни одна его не почувствовала. Жалко, конечно… только чем еще мы можем помочь? А что с этими чудо-лекарями в призме?

— Чудо-лекари уже не справились. А для нас Умбрайя — союзный клан. Нам не трудно оказать им услугу, тем более если это в перспективе будет нам очень выгодно. Изначально я и не планировала легкий исход, хоть и очень надеялась.

— Понятно… и что станем делать? Мордреда мы только еще больше злим, а Галахад нас боится. В смысле, не боится-боится, но его мы тоже раздражаем. Слишком шумные, слишком непосредственные, и нас много. Тут ведь самый секрет в том, что Лизиному принцу на самом деле это в нас нравится. Ему подходит. А этим двоим — нет.

— Что же, если привычная нам шоковая терапия действия не возымела, используем нестареющую классику.

— Природа, горы, медитации?

— Ну… почти.

Галахад:

— Мне кажется, они просто ржут над нами, — на удивление спокойно выдал Мордред, рассматривая наше новое место дислокации. — Это че за помойка на задворках Фиолетовой спирали?

— Я не наблюдаю здесь… неорганического мусора, — слегка неуверенно возразил я, оглядываясь по сторонам. Вроде все было отлично, прекрасный вид на небольшие горы, верхушки которых покрыты снегом…

— Зато вполне органического говна здесь до ржи и больше! — взрыкнул Мор, в отчаянии бросая сумку с «гостинцами» под добротную деревянную калитку. — Ты, ржа, чувствуешь?! Тут воняет хуже, чем в бабкином зоопарке, когда там неделю не могли восстановить связь с уборочными дроидами!

— Не… преувеличивай. Просто мы близко… к отсеку с… мелким рогатым скотом. — Я через забор посмотрел на небольшое пушистое животное, чей мех при рождении однозначно был белым. Но, видимо, недавно прошел дождь, отчего грязь была даже на небольших роговых образованиях на голове. Или этих животных и вовсе не мыли...

— А, гости? Захады, дарагой, захады! — раздался у нас за спиной голос, и, обернувшись, мы увидели возле калитки еще на вид крепкого, но явно очень старого человека. Жнецы такими старыми не бывают… чтобы совсем седой и с морщинами. — Тебя Гыта прислала, да? Ай, харошие гости, захады, захады! Сейчас кушать будем, потом на источнык вас провожу! Потом придем, работу дам, как дагаварылись, а потом и на ноч устрою со всэми удобствами!

— Да что… — начал было Мор, закипая, как то самое железное приспособление, в котором местная глава клана дезинфицировала воду, но я вовремя успел заслонить его собой, оттянув за спину, за что получил злой пинок и шипение.

— Благодарим за гостеприимство, господин… — Слегка поклонившись, я вопросительно посмотрел на старика.

— Дэдушка Гурам меня зови, какой я тэбе гаспадин, — засмеялся старик, открывая калитку. — Эй! — зычно крикнул он куда-то в глубину двора. — Эй, Тамрико! Стол накрывай, гости пришли!

— Госпо… старейшина Гурам, приветствую вас. Мое имя Галахад Умб… хм, — не успел я закончить речь, как почувствовал что-то неладное.

— Отстань от меня, грязное животное! Сгинь в бездну, пока я не переломал тебе культяпки! — раздалось позади голосом Мора.

— Э, дарагой, зачэм так ругаешься, барашек молодой еще, играэт с тобой. А ну, кыш, Чугук, нэ трогай гостя! — на удивление дружелюбно отреагировал на невежливость брата местный хозяин.

— Я ему за такие игры из черепа кружку сделаю, — прошипел Мордред, потирая бедро. Вряд ли местное животное было способно оставить тренированному Оружию хотя бы синяк, но сам факт того, что его пыталось сбить с ног это травоядное...

— Э, дарагой, лучше шашлык! — засмеялся старик. — Или шурпу. Идем, идем к столу, дарагой, поешь — сразу подобреешь… А на воды вас свожу, так и вовсе настроение исправится, — чем дальше этот дед говорил, проводя нас через двор в просторный каменный дом в два этажа с резной деревянной галереей по периметру, тем меньше в его речи слышался акцент.

Сам дом оказался достаточно уютным и чистым, пусть и маленьким, как прогулочная космическая яхта. Вся мебель из темного дерева была очень старой, но крепкой и какой-то на удивление удобной. Неброские темные цвета узорчатых ковров и циновок создавали неожиданно комфортную атмосферу, а прохлада каменных полов и стен приятно контрастировала с царившей на улице жарой.