Самая острая боль прошла быстро: человек такая сволочь, что всё рано или поздно затихает и устаканивается. Дашка вышла на работу. Остервенело мыла посуду, оттирала полы – всё по-старому. Но в голове зашевелились коварные мыслишки.

От Светы осталась квартира, кое-какие сбережения. Пару ностальгических фотографий и мелкую, милую сердцу ерунду Дашка оставила себе, остальное распродала за копейки. И задумалась.

Квартира у Светы не была огромной – обычная двушка, не обременённая стеклопакетом. Если её сдавать, то можно уволиться и пожить немножко для себя. Вселить студентов, и пусть себе платят, вполне неплохой вариант. Хорошо, правильно складывалось. Но Дашка вдруг затомилась сердцем. В глазах поплыли белые одежды и статуя Свободы. Дашка отпихивала это красочное видение и старалась думать об адекватных правильных вещах, но получалось плохо.

В один из вечеров, проведённых в борьбе с собой, Дашка щёлкала пультом и грызла бутерброд с колбасой. И вдруг притормозила: по экрану побежала фитнес-девочка в наушниках. И такая она была красивая и ладная, в сером топе, обнажающем смуглый пресс, что Дашка подавилась колбасой и завистью. И твёрдо решила: квартиру Светы надо продавать. И ехать в Америку.

Когда решение всплыло из подсознания и налилось красками, Дашке стало легче. Больше не надо было себе врать и делать вид, что ей не хочется раз в жизни попробовать что-то безумное. Друзей у Дашки не водилось. С коллегами и приятелями она своей мечтой разумно не делилась. Поэтому отговаривать было некому.

Однако пока Америка казалась химерой. Решиться на что-то – полбеды, а с воплощением в жизнь уже проблемка. Конечно, можно было просто утолить жажду на время – пофоткаться в старомодном закрытом купальнике на мутный древний телефон, поесть картошку фри в первой попавшейся забегаловке, приехать домой по окончанию туристической визы с пустыми карманами и полным сердцем и всю жизнь страдальчески вздыхать, как там было прекрасно, гордясь своей тонкой душевной организацией и презирая всех, кто не познал красоту какой-нибудь там басурманской Флориды. Но Дашка, несмотря на робкий характер и весьма развитую с годами способность к самообману, твёрдо решила, что иллюзий она за всю жизнь наелась и временный допинг не для неё. Поэтому стоило продумать другой вариант, так, чтоб приехать туда – и остаться навсегда.

Дашка собрала все деньги, оставшиеся от сестры, и составила план действий. Она сдала квартиру Светы на пару месяцев. Работать попросилась на полставки. И начала копаться в интернете и искать ответы на кучу возникших разом вопросов.

Фиктивное беженство Дашка отмела сразу. Конечно, можно было обриться наголо, выйти в центр города голышом с тарелкой клубники на голове и проскандировать парочку лозунгов против действующего правительства, а потом сказать, что её творческую натуру никто не понял и она хочет убежища, дабы эти скучные люди не лепили ей уголовку и не писали плохие вещи под аватаркой в «Одноклассниках». Но на такие вещи нужна привычка эпатировать, молодой кураж, в общем, попросту говоря, дури в Дашке на такое не хватало. Поэтому надо было пробовать что-то другое. И Дашка, матерясь и тщательно вчитываясь в громадные простыни тех, кто выжил после оформления и даже куда-то там укатил, подала на «Гринкард».

«Та же лотерея», – мрачно думала Дашка. – «Максимум психоз себе выиграю». Но всё равно надеялась. И внезапно выгорело. С первого раза.

Сначала Дашка не обрадовалась даже, а просто не поверила происходящему. Перепроверила несколько раз. А когда поняла, что всё взаправду, стало дико страшно и радостно.

В тот же день Дашка купила себе громадный англо-русский словарь и, с ужасом взвесив его в руке, начала читать прямо с буквы «A». Разговорчивостью Дашка не отличалась никогда, но тут побила собственные рекорды. Не думалось ни о чём, кроме звёздно-полосатых штатов и английских времён. Теперь она не болтала с Анжелкой во время работы, а мельком перехватывала пирожок и уносилась драить кухню и думать. Курить Дашка практически бросила, снизив дозу до торопливой сигареты с утра. Помявшись, сменила допотопный телефон с кнопками на модный сенсор, установила одно из бесчисленных обучающих приложений и начала ежедневно зубрить привычный уху, но совершенно непонятный инглиш. Сначала не выходило ничего, но Дашка упёрлась лбом. И постепенно шестнадцать английских времён расступились и разложились по полочкам, а фильмы про Америку оказались намного приятнее и интереснее без перевода.

Дашка шла на работу мимо общежития и бормотала под нос:

– Dormitory…

Смотрела на шкаф дома и подмечала:

– Wardrobe.

Когда ела, перед ней были уже не вилка и тарелка, а «fork» и «plate».Пешеходы назывались неприличным словом «pedestrians». Окружающий мир увешался яркими цветными ярлычками. Дашка топала сквозь толпу и чувствовала себя американкой. И от этого ощущения гордо выпрямлялась.

Что Дашке не давалось, так это фитнес. Бегать она стеснялась, остальные виды спорта казались недостаточно американскими. Поразмыслив, Дашка решила, что достаточно иногда ругаться смешным словом «fuck», а фитнес, он всё-таки не для всех. Сначала хотя бы курить бросить совсем.

«Нелегка она, американская жизнь», – думала Дашка, раскуривая «Bond». Фитнес-девочки не курили, но что поделать.

Всё когда-то заканчивается. И однажды закончилось оформление визы. Дашка выселила квартирантов и выставила жильё покойной сестры на продажу.

Покупатель нашёлся на удивление быстро. Дашка держала в руках деньги и немножко дрожала: их было непривычно много. Так дрожащими пальцами она нащёлкала в новом хорошем телефоне в поисковик: «что нужно для переезда в америкку». «Google» поправил опечатку и вывел список страниц.

Понеслась бурная деятельность: поиск авиабилетов, форумы иммигрантов, нервы, нервы, нервы. Вдруг подумала: а как вещи перевозить за границу? Посчитала расходы и решила, что проще продать и там купить новые. Америка приблизилась, стала осязаемой и пугающей, как солнце на расстоянии вытянутой руки. Жгла лицо.

Дашка распродала всё лишнее, оставила необходимое. Уволилась с работы. Купила яркую молодёжную одежду, чтобы соответствовать новенькому полиэтиленовому Нью-Йорку или ещё какому-нибудь чудному городу. Подстриглась. Дашка не узнавала себя в зеркале. На неё оглядывались мужчины, но её сердце было занято Штатами и «Present Simpl’ом». Такая вот странная любовь.

Дашка словно вылезла из книжек по мотивации – меняла свою жизнь и внешность. Но она об этом не думала. Да и о книжках таких не знала. Никаких трендовых съеденных лягушек или Ошо. Дашка пёрлась, как осёл, не зная ни одной из модных цитаток про «больше-выше». Но всё было как в цитатках – она чувствовала себя сильной и независимой и ползла в сторону своей мечты.

А список нерешённых дел, отделяющих её от вожделенного переезда, таял и