Миссис Браун повернулась к мужу.

– Это ты во всём виноват, Генри, – сказала она. – Надо было нам пойти к директору круиза, как я и предлагала, и ничего бы этого не было.

– Я думал, получится сюрприз, – начал оправдываться мистер Браун. – Откуда мне было знать, что Паддингтон примет нас за привидения?

Судя по всему, мистеру Брауну уже крепко досталось. Это ведь была его идея – вернуться домой с летнего отдыха на Паддингтоновом теплоходе, присоединившись к круизу за два дня до того, как он завершится.

Поначалу идея казалась просто отличной, и, взойдя на борт в последнем порту перед Лондоном, Брауны предвкушали не только удовольствие от плавания, но и то, как удивится медвежонок, когда их увидит. Они и предположить не могли, что он отреагирует таким вот образом, а попало, разумеется, мистеру Брауну.

– Ну, – сказала миссис Бёрд, – если бы я думала, что кто-то находится за много сотен миль от меня, а потом столкнулась бы с ним нос к носу посреди океана, я бы тоже, наверное, переполошилась.

– Да мы ещё и появились поздно вечером, – добавила Джуди. – Тут любой напугается.

– Кстати, Паддингтон не единственный, кого мы вывели из равновесия, – вклинился Джонатан. – Корабельному врачу всё это тоже не очень понравилось.

– Я не раз слышала, что моряки – народ суеверный, – сказала миссис Браун, наблюдая, как её муж уплетает булку с мармеладом – рядом с кроватью медвежонка стояла полная тарелка, – но уж ты совсем не похож на привидение, Генри.

– Доктор тоже перестал так думать, когда немножко собрался с мыслями, – сказала Джуди. – И очень рассердился.

Загремел дружный смех, но его оборвал стук в дверь каюты.

– Это, наверное, моё какао, – с важным видом пояснил Паддингтон. – Стюард каждый вечер приносит мне его перед сном.

Брауны переглянулись. Тут дверь отворилась… и вошёл стюард в белой куртке, неся на подносе большой кувшин, от которого шёл пар.

– Вот это я понимаю! – воскликнул мистер Браун. – Знаете, мне кажется, нам здесь будет очень хорошо. Что может быть лучше: днём – солнечные ванны и всякие развлечения на палубе. А перед самым сном, на закуску, – чашка медвежьего какао. Такой жизни любое привидение позавидует!

Паддингтон радостно кивнул, а стюард тем временем расставил чашки и принялся их наполнять. Медвежонок вообще очень любил какао, особенно корабельное какао, у которого был свой, особый вкус, а теперь, когда проблема с привидениями благополучно разрешилась, ему страшно хотелось выпить чашечку – и отпраздновать тем самым встречу с Браунами, случившуюся на несколько дней раньше, чем он ожидал.

Он посмотрел на кувшин, окутанный густым паром.

– Лучше, по-моему, может быть только одно, мистер Браун, – заявил он. – Две чашки какао!

И все с ним согласились.

Мистер Браун обвёл взглядом широкую палубу «Карении», и на лице его появилось озадаченное выражение.

– Вы обратили внимание, что творится с Паддингтоном? – спросил он. – Он как-то странно себя ведёт.

Остальные Брауны проследили за направлением его взгляда и как раз успели заметить на некотором расстоянии знакомую фигурку, которая вынырнула из‑за спасательной шлюпки, застыла, уставившись в небо с каким-то очень странным выражением, а потом опять зашагала к поручням.

– За обедом всё с ним было в порядке, – сказала миссис Браун. – Надеюсь, он ничего такого не съел.

– Может, ему чего в глаз попало, – предположила миссис Бёрд, когда Паддингтон сделал шаг назад и чуть не свалился, пытаясь подальше закинуть голову и получше разглядеть небо.

– А до этого он стучал по барометру перед каютой директора круиза, – припомнил Джонатан. – Я даже испугался, что он этот несчастный барометр сломает.

– А к иллюминатору у него водоросли прицеплены, – добавила Джуди.

– По-моему, это как-то связано с погодой, – заключил мистер Браун, снова утыкаясь в корабельную газету. – Может, он решил, что будет шторм?

– Полундра! Этого не хватало! – воскликнул Джонатан. – Тогда ведь вечерний праздник отменят.

– Вот именно, – кивнул мистер Браун. – И уж если кто тогда расстроится, так это Паддингтон. Поэтому, наверное, он и волнуется.

Объяснение мистера Брауна было принято, и все вернулись к своим делам. Утро они провели, обследуя огромный теплоход, и теперь всем хотелось передохнуть. Путешествовать на океанском лайнере было очень интересно, казалось, будто вы живёте в небольшом плавучем городе. Экскурсию по этому городу проводил Паддингтон, и под конец все выбились из сил.

За долгое путешествие он познакомился практически со всеми членами команды, так что после похода по магазинам, визита в бассейн, спортивный зал и разные рестораны Браунам ещё показали специальный отсек, где путешествовали домашние животные, пекарню, машинное отделение и множество всяких других мест, куда обычно не пускают посторонних.

Надо сказать, миссис Бёрд нашла объяснение, предложенное мистером Брауном, не вполне исчерпывающим, но она мудро решила не напоминать, что, насколько ей известно, Паддингтон даже не догадывается о сегодняшнем празднике, а уж тем более о том, что и он туда приглашён тоже. Уж она-то знала по прежнему опыту: что бы ни было у Паддингтона на уме, торопить события бессмысленно: в своё время всё и так выяснится.

А Паддингтон, и не подозревавший, какой к нему проявляют интерес, опустил лапу в стоявшую рядом кружку с какао, потом поднял повыше, чтобы определить, откуда ветер дует, а после этого озабоченно уставился через борт на голубую воду за кормой.

Вообще-то, решил он, море могло бы быть и не таким спокойным.

Не то чтобы он особо любил волны. За время плавания «Карения» несколько раз попадала в шторм, что всякий раз вызывало сильное расстройство (и не только желудка), – ведь приходилось пропускать завтрак, обед или ужин. А вот сейчас он, единственный из сотен пассажиров огромного лайнера, надеялся накликать не то чтобы шторм, но хотя бы сильную волну, чтобы судно сбавило скорость.

Дело было куда как важное – речь шла о судовом конкурсе.

Каждый день на протяжении всего путешествия корабельный затейник проводил такой конкурс: пассажирам предлагалось заранее сказать, сколько миль судно пройдёт за следующие двадцать четыре часа. При этом требовалось заплатить десять пенсов, а тот, чья догадка оказывалась ближе всего к истине, получал все деньги в качестве приза.

За время пути Паддингтон несколько раз участвовал «для тренировки», не делая взноса, но в это утро он наконец, после длительных раздумий, потратил последние свои десять пенсов на билетик.