Не говоря больше ни слова, Ариашари подошел к стене, нажал на что-то и тут же нырнул в открывшийся проход.

— Хм… чем дальше, тем веселее…

* * *

Немного повиляв, коридор вывел беглецов в достаточно просторное помещение с множеством входов-выходов и странной статуей в центре. Правитель сразу же направился к ней и начал копаться в сложенных у подножья вещах.

— Что это? — выразив свое недоумение, Нардан выжидающе уставился на своего спутника. Тот, верно определив причину интереса, ответил, не отвлекаясь от своего, несомненно, важного занятия.

— Статуя.

— Это я вижу!

— А зачем тогда спрашиваете?

— Хочу понять, кого она изображает! — общее нервное напряжение, а также раздражение от невозможности контролировать ситуацию накапливалось и грозило вылиться на того, кто окажется в этот момент рядом.

— Понятие не имею. Мне это не интересно. Глухо рыкнув, мужчина прошелся по залу.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь переодеться!

— Зачем?

Видимо, подобное заявление поставило Ариашари в тупик, так как он прервал свои раскопки и недоуменно воззрился на раздраженного графа.

— Скажите мне граф, а как вы себе представляете мое появление в городе в парадном облачении?

В который уже раз, почувствовав себя кем-то не очень умным, Нардан был вынужден согласиться.

— Никак.

— Вот и не мешайте мне!

— Г-р-р-р!

Что бы хоть как-то отвлечься и успокоиться, мужчина решил обследовать предоставленное помещение. Пройдясь вдоль стены и пересчитав проемы — их оказалось четырнадцать — Нардан опять обратил внимание на спутника. Тот как раз заканчивал художественно развешивать свою, уже бывшую, одежду на загадочной статуе. Мантия и корона смотрелись на ней весьма импозантно. Сам же Ариашари щеголял в глухом темном плаще с глубоким капюшоном, нижнюю часть лица закрывал платок, а руки прятались в перчатки.

— Все, я готов, — сообщив это, парень подхватил с пола сумку и направился к одному из совершенно одинаковых проходов.

— Безмерно рад! — Ехидный взгляд голубых глаз был ему ответом.

«Да что это чучело разрисованное себе позволяет? — возмущался про себя Нардан, сверля взглядом спину спутника, уверенно шагающего чуть впереди. — Удавил бы….» О причинах возмущения было решено подумать позже.

Как и полагалось любому уважающему себя тайному ходу, коридор вилял, ветвился, щеголял толстым слоем пыли и впечатляющими зарослями паутины. Но это совершенно не мешало Правителю уверенно выбирать путь.

Продираясь сквозь эти пыльные заросли, Нардан начал верить, что скоро окажется на свободе. А значит, неплохо было бы продумать план дальнейших действий. Первым делом, следовало где-то схорониться на пару дней. Разведать обстановку в городе. Выяснить, что изменилось за то время, что он сидел в тюрьме. Наверняка, заговорщики, Нардан непроизвольно поморщился, разбежались словно крысы, как только стало известно о его аресте. Он сам не понимал, зачем ввязался в бессмысленную войну против Жрецов. Нардан, как и большинство потомственных аристократов, не был особо доволен существующим режимом правления, при котором власть сосредоточивалась в руках членов Ордена, но и не так уж все было и плохо. Никак затмение на него нашло, или гордость кое-где взыграла. Все акции и выступления заговорщиков были похожи скорее на возню заигравшихся детей, а не на серьезную оппозицию. Так, гадили помаленьку, не нанося реального ущерба, а лишь раздражая. Вот он и поплатился за глупость. Говорила ему мама — не дергай дракона за хвост! Ну что ж, говорят, на своих ошибках учатся…

Пока граф предавался невеселым мыслям о мотивах своих поступков, приведших к столь печальному результату как смертный приговор, оказалось, что они уже пришли. Нардан умудрился пропустить момент выхода на свежий воздух. Внезапно открывшийся вид грязной подворотни, слабо освещенной лучами заходящего солнца, явился полной неожиданностью.

— Так. Где мы?

— Это восточная часть города. Район центрального рынка. Где-то тут еще должна быть пекарня, — говоря это, Ариашари с любопытством наблюдал за деловито оглядывающимся графом.

Поведение мужчины его веселило. Тот так забавно злился, что сложно было удержаться от провокации. Но он старался. Все-таки, им долго еще быть вместе, и Ариашари в этой ситуации был стороной зависимой. Он совершенно не ориентировался во внешнем мире. Большую часть своей жизни он провел во дворце, в окружении немногословных жрецов и только из книг да случайно услышанных разговоров мог составить какое-то представление о происходящем за стенами. Это нервировало. Но юный Правитель не отчаивался. Он твердо верил… в себя!

— Хм… Что ж. Не худший вариант. Пойдем к моему другу, он держит гостиницу в Южной части города.

— Пошли, — жизнерадостно согласился Ариашари, за что был удостоен хмурого взгляда исподлобья.

Критически оценив свою, и до знакомства с паутиной находящуюся в плачевном состоянии одежду, и закутанную по самое не хочу фигурку спутника, Нардан был вынужден признать, что на центральных улицах им делать нечего. Даже если Жрецы не успели поднять тревогу и не объявили их в розыск, любой патруль обратит внимание на такую подозрительную парочку. И наступившие сумерки беглецам не помогут. Значит, надо идти дворами.

— Так. Идем быстро, аккуратно, не привлекая лишнего внимания.

То ли удача была на их стороне, то ли приближение ночи сыграло свою роль, но редкие прохожие ими не интересовались, а патруля удалось избежать, вовремя нырнув в подворотню, сгустившиеся тени с готовностью укрыли беглецов.

Всю дорогу Ариашари крутил головой, с любопытством рассматривая окружающий его город. Темнота совершенно не мешала наслаждаться непривычными видами и запахами. Он с трудом удерживал вопросы, так и стремящиеся сорваться с языка, периодически бросая взгляды на хмурого спутника. Чем дольше они шли, тем мрачнее становился граф.

— Демоны, да прекрати ты уже вертеться! Можно подумать, ты в городе никогда не был!

— А я и не был. Точнее был, но мне тогда еще и шести лет не исполнилось, я плохо помню. От такого заявления Нардан даже запнулся.

— Как это? Ты что же, всю жизнь во дворце просидел???

— Так кто ж меня выпустит-то? — со смешком заметил Ариашари. — Наверное, боялись, что сбегу.

— И сколько же тебе лет, затворник?

— Через четыре месяца семнадцать исполниться. Стану совершеннолетним.

— Вот… — цензурных слов у Нардана не нашлось. А ругаться нецензурно, ввиду всплывшего возраста своего спутника, он не мог, воспитание не позволяло. Ребенок как ни как. Самому графу было уже двадцать восемь, и он сам себя считал умудренным опытом мужчиной.

Видимо попытка удержаться от мата как-то отразилась на лице, потому что Ариашари просто сложило пополам от хохота. Прислонившись к стене дома для равновесия, он попытался что-то сказать, но, кроме отдельных звуков, ничего не получилось. Это породило новую волну веселья.