когда он пришел к ней и уснул, пишет далее летописец, она попыталась зарезать его ножом, но князь проснулся и схватил ее за руку. Рогнеда стала жаловаться, что Владимир убил ее отца, захватил его волость, но не любит ее. Тогда князь велел ей одеться в дорогие одежды («утварь царскую») и приготовиться к казни. Она же вложила меч в руку Изяславу, сыну своему, и сказала так: «Когда войдет отец твой, выступи вперед и скажи: “Отец, ты думал, входя, что ты здесь один?”». Владимир же, продолжает летописец, отвечал: «“А кто предполагал, что ты здесь?” и поверг меч свой»[15]. Казнь Рогнеды не состоялась: по совету бояр Владимир отдал ей вместе с Изяславом «отчину ее», Полоцкую землю, которая, таким образом, приобрела статус автономной волости, фактически вышедшей из системы «коллективного совладения» Рюриковичей и на протяжении 250 лет управлявшейся потомками Изяслава. Лишь на некоторое время киевским князьям – потомкам его брата Ярослава – удавалось силой подчинить его своей власти (в 1069–1071 и 1129–1132 гг.). Антагонизм между полоцкими и киевскими князьями был столь очевиден, что автор статьи констатировал: с тех пор внуки Рогволода «меч взимают» против внуков Ярослава, хотя подобное противопоставление было не совсем корректным, поскольку киевские князья являлись внуками Рогволода, так же как и их полоцкие соперники. Рассматривая сюжет об убийстве Рогволода как вставку, надо полагать, что полоцкий инцидент имел место еще до объявления войны Ярополку, ибо, по завершении рассказа о женитьбе Владимира на Рогнеде под 980 г.[16], составитель ПВЛ вспоминает о том, что новгородский князь пошел на Ярополка. «И пришел Владимир к Киеву с большим войском, а Ярополк не смог выйти ему навстречу и затворился в Киеве со своими людьми и с Блудом, и стоял Владимир, окопавшись, на Дорогожиче – между Дорогожичем и Капичем, и существует ров тот и поныне. Владимир же послал к Блуду – воеводе Ярополка – с лживыми словами: “Будь мне другом! Если убью брата моего, то буду почитать тебя как отца и честь большую получишь от меня; не я ведь начал убивать братьев, но он. Я же, убоявшись этого, выступил против него”. И сказал Блуд послам Владимировым: “Буду с тобой в любви и дружбе”‹…›.

Затворился Блуд (в городе) вместе с Ярополком, а сам, обманывая его, часто посылал к Владимиру с призывами идти приступом на город, замышляя в это время убить Ярополка, но из-за горожан нельзя было убить его. Не смог Блуд никак погубить его и придумал хитрость, подговаривая Ярополка не выходить из города на битву. Сказал Блуд Ярополку: «Киевляне посылают к Владимиру, говоря ему: “Приступай к городу, предадим-де тебе Ярополка. Беги же из города”. И послушался его Ярополк, выбежал из Киева и затворился в городе Родне в устье реки Роси, а Владимир вошел в Киев и осадил Ярополка в Родне. И был там жестокий голод, так что осталась поговорка и до наших дней: “Беда как в Родне”. И сказал Блуд Ярополку: “Видишь, сколько воинов у брата твоего? Нам их не победить. Заключай мир с братом своим”, – так говорил он, обманывая его. И сказал Ярополк: “Пусть так!”. И послал Блуд к Владимиру со словами: “Сбылась-де мысль твоя, и, как приведу к тебе Ярополка, будь готов убить его”. Владимир же, услышав это, вошел в отчий двор теремной, о котором мы уже упоминали, и сел там с воинами и с дружиною своею. И сказал Блуд Ярополку: “Пойди к брату своему и скажи ему: “Что ты мне ни дашь, то я и приму”. Ярополк пошел, а Варяжко сказал ему: “Не ходи, князь, убьют тебя; беги к печенегам и приведешь воинов”, и не послушал его Ярополк. И пришел Ярополк ко Владимиру; когда же входил в двери, два варяга подняли его мечами под пазухи. Блуд же затворил двери и не дал войти за ним своим. И так убит был Ярополк»[17].

Касательно этого инцидента представляются интересными рассуждения И.П. Еремина, который писал, что «аномалия» летописного рассказа о смерти Ярополка Святославича заключается не в том, что Ярополк, как и его брат Олег, гибнет – и тоже косвенно – от руки родного брата, а в том, что Ярополк гибнет у летописца не так, как мы вправе были бы этого ожидать, судя по тяжести его злодеяния. Известно, как жестоко покарал летописец Святополка Окаянного за аналогичный грех – за усобицу и братоубийство. Ярополк же за свой грех заслужил не «казнь», а «награду»: он, первый на Руси бросивший в братию свою «ножь» раздора, погибает у летописца не как герой отрицательный, а как положительный, как «мученик-страстотерпец». Исследователь полагал, что «неожиданный поворот в летописной судьбе Ярополка» объясняется тем, что ее финал попал в житие князя Владимира, поэтому он «разделил судьбу героев нового повествовательного ряда»[18].

К этому можно добавить еще несколько важных обстоятельств. Во-первых, Владимир, начавший войну с Ярополком в целях собственной безопасности, никак не возражает против его физического устранения. Во-вторых, Ярополк лишается сначала власти, а затем и жизни, вследствие предательства своего доверенного лица – воеводы Блуда, который воплощает в себе популярный в средневековом историописании (и в ПВЛ, в частности) стереотипный образ «злого советника», на которого летописцы и агиографы стремились взвалить все княжеские грехи. Чтобы еще более сгустить краски, составители Начальной летописи «внедрили» в текст упоминания о вдове Ярополка: «Владимир же стал жить с женою своего брата – гречанкой, и была она беременна, и родился от нее Святополк», сопровождая этот факт развернутым комментарием о том, что «от греховного же корня зол плод бывает: во-первых, была его мать монахиней, а во-вторых, Владимир жил с ней не в браке, а как прелюбодей. Потому-то и не любил Святополка отец его, что был он от двух отцов: от Ярополка и от Владимира». Относительно интерпретации этого феномена существуют значительные расхождения. По мнению И.Я. Фроянова, в данном случае речь идет «об особенностях перехода в древних обществах власти от одного правителя к другому, часто приобретаемой посредством убийства властителя соперником, претендующим на его должность. Этот способ практиковался и на Руси IX–X вв. Убив правителя, соперник получал не только власть, но также имущество, жену и детей побежденного». Именно поэтому «князь Владимир, умертвив Ярополка, “залеже” его жену, “от нея же родися Святополк”. Правомерно предположить, – заключает исследователь, – что вместе с княжеским столом Владимир взял жену и сына убитого Ярополка»[19]. С точки зрения Н.И. Милютенко, «женитьба была вызвана не похотливостью князя, а желанием избежать кровной мести в близкородственном кругу. Женившись на вдове убитого, Владимир предлагал