Видимо, в дружелюбии Генри она ничуть не сомневалась. Вслед за новой знакомой, он добрался, наконец, до искомой комнаты.

– Моя благодарность. – Мужчина с облегчением отпер дверь и тут вспомнил кое о чем: – Простите, а где мне отыскать Кимуру?

– Кимуру? – удивилась Руми. – Зачем тебе? Хотя ладно, ерунда. Угловая под номером 3, не заблудишься.

Пообещав еще поболтать как-нибудь, Генри дождался, пока шумная девушка уйдет, и предпринял попытку достучаться до Кимуры. На стук никто не ответил. Решив, что это судьба, он вернулся к себе и без сил рухнул на постель.

Обязанности коменданта и впрямь были весьма подробно расписаны в одном из пунктов трудового договора. Его, а также ряд организационных документов, обнаруженных на письменном столе предыдущего коменданта, Генри изучил со всем возможным вниманием, однако же час был уже довольно поздним, и приглушенный свет настольной лампы настраивал на сонный лад. Макалистер смачно потянулся и зевнул. Доставшиеся ему апартаменты были недурны – светло-бежевые обои с нейтральным узором, темно-зеленые тяжелые шторы на двух выходящих соответственно в сторону парка и парадного входа окнах, постель, достаточно широкая для одного. Письменный стол только, по мнению Генри, стоило бы передвинуть ближе к окну, но это дело поправимое. Он еще раз душераздирающе зевнул и, бросив взгляд на большие настенные часы в ретро-стиле, засобирался в примеченную заранее душевую.

Вечерняя Академия производила еще более гнетущее впечатление. Пустые мрачные коридоры полнились эхом шагов. Переодевшись в домашнее, Генри вооружился блокнотом и ручкой и отправился в холл, изучить информационный стенд, пока была возможность сделать это в тишине и покое. Учебный год начался две недели назад, хотя здесь, в «Дзюсан», программа обучения изрядно отличалась от привычной, и с ней Генри только предстояло познакомиться.

Как и ожидалось, холл был пуст, но лишь на первый взгляд. У того самого стенда, по левую сторону от парадной лестницы, стояла девушка и что-то внимательно читала. И первым бросилась в глаза стройная, по-мальчишески тонкая фигурка, а мягкие льняные брюки широкого кроя и спортивная куртка только придавали ей пикантности. Но больше всего Генри поразили волосы незнакомки – длинные, иссиня-черные, они гладкой блестящей волной спускались ниже лопаток. Девушка поменяла позу, расслабленно опершись на одну ногу и чуть прогнувшись в спине. Определенно, Генри предпочитал несколько иной типаж, но случая познакомиться упускать не собирался.

– Добрый вечер, мэм, – вежливо поздоровался он, подходя ближе. Сердце отчего-то волнительно забилось. – Я хотеть… хотел спросить…

Красавица медленно обернулась и изящным жестом заправила за ушко длинную прядь. «Хорошенькая», – подумалось Генри, от волнения забывшему, на каком языке нужно говорить и умудрившемуся смешать вместе английские и японские слова. А потом девушка заговорила. Красивым, бархатистым, но совершенно точно мужским голосом:

– Добрый. Но вы, кажется, меня с кем-то перепутали.

Генри уже сам осознал ошибку, скользнув ошарашенным взглядом по белой майке-борцовке, ничуть не скрывающей явной мужественности «таинственной незнакомки». Такого позора он предвидеть не мог. А уж, казалось бы, после смазливого замдиректора стоило отовсюду ожидать подвоха. Сгорая от стыда, Макалистер молчал, мечтая, чтобы это оказалось дурным сном. Длинноволосый парень тоже не спешил оправдываться, взирая на британца открыто и немного смущенно.

– Вы в порядке? – на чистом английском спросил он после долгой паузы. И тут Генри все же прорвало:

– Нет, я чертовски не в порядке! Меня пугали призраками и духами, а про чертовых трансвеститов предупредить забыли!

Круто развернувшись, он унесся прочь. Причина бурной вспышки негодования проводила его задумчивым взглядом, передернула плечами и вернулась к изучению стенда. Вывесили афишу для весеннего бала в честь Дня Странствующих Душ.

Генри едва ли бы смог объяснить свое возмутительное поведение, более того, запершись в комнате, он принялся корить себя за неуместную эмоциональность, которая не пристала лицу потомку кельтов, но традиционное воспитание прочно закрепило в нем идеалы правильного и неправильного, того, как должен выглядеть и вести себя настоящий мужчина и как не должен. Но все равно было стыдно и неловко, и Макалистер надеялся, что в ближайшее время с тем парнем не встретится.

Судьба не была благосклонна к вспыльчивому британцу.

Занятия начинались в девять, однако персонал Академии приступал к работе на час раньше. Генри проснулся без будильника, сделал короткую зарядку и, убедившись, что семь часов уже миновало, переоделся в черные брюки, рубашку и жилет, тщательно пригладил вечно торчащую челку и отправился штурмовать комнату № 3. Однако все приготовления оказались напрасны, ибо на стук снова никто не вышел. Генри постучал еще раз и принялся ждать, нетерпеливо притоптывая ногой. Он уже подумал было, что Асикага Руми ошиблась, как за спиной послышались шаги.

– Простите, вы кого-то ищете?

Бархатистый мягкий голос показался мужчине знакомым, и, оборачиваясь, он гадал, кого же увидит.

Давешняя «девушка», в спортивном костюме и с наушниками, стояла у него за плечом. Генри снова почувствовал, что мучительно краснеет:

– Я… э-э-э… – он напрягся, отыскивая в памяти разом позабытые японские слова. – Нет, не ищу.

Парень прошествовал мимо, слегка припадая на одну ногу, видимо, поврежденную, и отпер дверь. На пороге обернулся и еще раз посмотрел на Генри:

– Вам точно ничего не надо? – и откинул со вспотевшего лица выбившиеся из высокого хвоста пряди. Генри бросило сначала в жар, потом в холод. Чувствуя себя последним дураком, он поспешил удалиться, справедливо опасаясь наговорить лишнего.

С первого дня в стенах Академии «Дзюсан» Генри Макалистер умудрился едва не попасть под обстрел цветочными горшками, опозориться перед эксцентричным замдиректора и испортить отношения с человеком, которого даже совсем не знал. Таков был список достижений, который такими темпами грозил только расти и полниться.

Неудачно начавшееся утро незадачливый комендант решил исправить сытным завтраком, не без оснований считая, что вкусная еда – решение всех проблем или, по крайней мере, большинства из них. Столовая, вход в которую прятался под лестницей в холле, была на удивление пуста. Сверившись с часами, Генри еще раз окинул взглядом ряды незанятых столиков. Конечно, он пришел несколько рановато для приема пищи, но накопившийся стресс требовал немедленной разрядки. Взяв поднос, британец прошелся вдоль столов раздачи и к выбранному для завтрака месту пришел уже изрядно нагруженным. Однако не успел он воздать должное стараниям местных поваров, как аппетит перебил радостный возглас:

– Макалистер-сан! Как чудесно, что и вы тут!

Определенно, складывалось впечатление, что кроме самого Генри в Академии проживало еще только три человека, и одна из них – Асикага Руми – лавировала с подносом прямиком к его столу. Шумно опустившись на стул, она грохнула поднос о столешницу и, будто бы разом о нем позабыв, уставилась на Генри.