поллюции грамм,

Вулканы грудей — сладострастий слюна.

Вечный, Великий, Могучий Хам,

Тебе — мое жгучее На́!

3.

Вам, засвинившие очи Весны

За то, что нет котлет и калош,

Я — у жизни ворующий сны —

Третьих Проклятий синеющий нож.

4.

Вам, для которых Смерть — лакей

Гениальных людей — к чертям,

Вам, истерзавшие мысль в кулаке,

Четвертое Страшное — вам.

5.

Вам, жандармы морали густой

«То добро, ну а это — зло»,

Вам зеленеющий злобой стон: —

Несите хлам На слом.

6.

Моей Возлюбленной за боль и страсть

Изжевавшие жизнь мою,

За бездны, за муки, за дикую власть,

За сонный последний приют,

'

Моей Любимой за то, что люби́м,

За то, что мы в Мире вдвоём —

Шестое Проклятье, — и вместе с ним

«Да святится Имя Твоё».

'

Февраль 1923.

Женщина у меня в лапах

Солнечный шар рыжий —

В лузу заката

Тощей

Ночи

Киём.

Тучных громад грыжи

Вздулись над рощей,

Где мы вдвоём.

'

Наше знакомство скрежещет экспрессом

Дачным, который в пятницу.

Знайте —

Каждую женщину сжатую прессом,

В каждой слезинке распять несу.

'

Зазвеневши губами — распну Вас бесстонно

На кресте Революций Ваш ужас исплачу.

... Только Вам ведь сейчас выходить из вагона

И дворняжкой протиснуться

В мужнину дачу.

'

Ах, каким диссонансом это Ваше «не троньте»!

И какой ерундою «мне надо спешить»...

Только многие дни Ваш сиреневый зонтик

Мне разбойничьим присвистом

Сердце кружить.

'

И когда

Распахнувшись духами

Вы низко

Чётким шёпотом яростно мне запестрели —

Не услыша я понял, что Вы — коммунистка,

И что юность в подполье,

Что отец Ваш расстрелян.

'

Что супруг — офицер, контрразведчик и белый,

Но любовь в Ваше сердце — железную лапу.

Только так Вы сумели

Информацию нашему штабу.

'

Прошуршала — И стихла.

И взглядом месила

Словно липкое тесто — мой шалый покой.

Осторожно спросила:

— А Вы кто такой?.

'

— Разорвите

Все нити,

Все пута,

Все цепи!

Развернитесь душой словно парусом в бред!

И вгрызайтесь

В мой

Вой,

Рёв,

Стенанья

И лепет,

Потому что я — ваш поэт!

'

В алый хохот знамён

И в декрет Совнаркома

Я вплету вашу боль, как в причёску цветок.

Я лечу вас на площадь из маленьких комнат,

Ваш последний поэт и пророк!

'

Вас промок пульный дождь в этих громах орудий

Героинями в кожаных куртках густой.

Пусть я первый венчать ваши юные груди

Ярко-алой моей Звездой!

'

Июль 1923.

Лян-чи-хэ.

Убийство

Туман —

Кисель молочный в глотке улиц.

И в жести луж —

Фонариков опухшие глаза.

Завесы тьмы шурша сомкнулись,

Чтоб душу

Жёстким языком тоски лизать,

'

Тревожно каркая

Мигали сонных пятна.

Ночными птицами слетало с белых губ:

— Кошмар...

— Убит...

А в оловяной луже внятно

Шептал хихи

Кая ехи

Дно тих

Ий труп.

'

Бесшумный шелест: —

Ах, какая прелесть...

Кто?! Кто сказал?! — Налитый кровью рот.

Завыла мать.

А ночь сомкнула челюсть

И чёрным вороном шарахнулась вперед.

'

И солнце дёрнется рассветом в серой вате

И раздерёт лучом пугливой ночи плащ.

А им вползти в уют своих кроватей

И зло шептать,

Что жизнь — палач,

'

Но ни один испуганный мерзавец

Не будет знать перед своим концом,

Что мне всю жизнь носить в груди пылающую зависть

К тому, кто с дыркой в черепе

Хихикал нам в лицо.

'

Март 1923.

Леонид Чернов

Автопортрет

'

От 26-ти до 32-х лет

В своём пламенном свинцовом полёте,

Где бездарное с солнечным скрещено,

Где каждый мужчина — поэт,

Где героиня — каждая женщина, —

Вы многих ещё найдете...

Вы многими вновь забредите —

И сердце завоет, звеня.

Вы узнаете гениальных поэтов,

Блестящих художников встретите,

Но никогда не найдёте

Меня...

'

Леонид Чернов — весёлый грешник,

Влюблённый в колючки акаций,

Променявший весенние черешни

На страсти изумительных вселенских комбинаций!

'

Парижи, Нью-Йорки, Берлины!

Не судите его слишком строго:

Он создал из бледной картины

Пылающий факел восторгов.

'

У него миллионы трепещущих душ,

И он схватил самую лучшую,

10 лет как невесту лелеял,

Написал на ней «Мулен Руж»,

И швырнул её плавать над тучею —

Прямо в руки кометы Галлея.

'

И когда она свою вынула

И на её место вставила душу Леонида Чернова, —

40 миллионов звезд хлынуло

Сиять над Богородицей новой!

'

А Леонид Чернов золото жил

Тянул и тянул в бархатном мраке.

20 лет со всем Миром жил

В гражданском браке.

…………………….....

Но 33-й весне вы всё равно ответите

За страстность мелодии спетой,

За право гореть и менять...

Вы узнаете гениальных поэтов,

Блестящих художников встретите,

Но

Никогда

Не найдете

Меня...

'

1921-я весна.

Женщины

Наши женщины

Ездят верхом и стреляют из пушек!

Наши женщины —

Винтят пропеллер в стоцветную твердь.

Командиры дредноутов, кино- и радио-уши —

Наши женщины с нами —

И в жизнь и на смерть!

'

Им, стальным —

Все равно — к пулемету ли, к швейной машине.

Днём — железо,

Ночами — бесстыдная дрожь.

Наши женщины

Красные губы и взгляды пружинят, —

Одинаково ловко —

Винтовка,

Влюблённость

И нож.

'

Ваши женщины

Самкой разрыхлились в сладкое тесто,

«В шумных платьях муаровых» —

Клочья и плесень души.

... Слышишь крик мой, Невеста?

Приходи. Взвейся в страсть.

Задуши.

'

Пусть они — источённые бромом —

Швыряют на свет паралитиков.

Белый яд кокаина

В гостиных

Сожрать их насквозь.

Всё для нас драгоценность —

И Любовь, и война, и политика,

И прибивший Тебя в моё сердце гвоздь.

'

Наши женщины —

Петь,

Жечь Любовью

И кашлять из пушек!

В монопланах и фабриках —

Строить, любить,

Голодать и звенеть!

Распахните над Миром певучие души

На путях к заповедной Весне.

'

Никогда

Вы никем

Никаким не увенчаны,

Но отныне, сметая окурки грехов —

Я взвиваю вас, новые женщины,

Алым флагом

Над бурей моих стихов.

'

Июль 1923.

Квадрат решётки

Поэма.

Отрывки.

ПРЕОБРАЖЕНИЕ.

…… Уважаемые собратья!

Люди,

Ювелиры чудесных бесплодий!

Я — накануне великого краха.

В единый фокус хотел