Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну? А тут как оказались?
– Давление скачет. Сын сноху с детками, двое у них, позвал к себе на лето, там тепло, море недалеко, к осени как раз и вернутся все вместе. Ну, а меня куда? С ними никак, да и не хочу я никуда лететь. А дома одну побоялись оставлять, без присмотра. Сноха даже хотела остаться дома. Да разве я соглашусь на такое, испортить отпуск детям. Ничего! Сын был против, но я сама настояла! Вот, нашли место, говорят хорошее.
– Да, да, сказочку придумала! Храпишь, небось, вот и сдали тебя! – Элеонора Арсентьевна рассмеялась.
– Храплю, наверное! – улыбнулась Марина Ивановна, поддержав шутку хозяйки.
– Не обижайся меня, дружить, так давай дружить будем! Безо всяких там этикетов. Он мне при жизни надоел. Подругами будем!
– Я не против! – улыбнулась Марина Ивановна.
– Но, знай, будешь храпеть, скандалить буду, – на полном серьезе предупредила Элеонора Арсентьевна, выполнив второй обязательный пункт, намеченный в плане знакомства.
– Не знаю, обманывать не стану, – Марина Ивановна пожала плечами.
– Ладно! Скоро обед принесут, время к обеду. Обед тут хороший. Только меня голодом морят, постнятину всё подсовывают. Говорят, гиполипидная диета там какая-то мне прописана. Так ты меня хоть угости чем-нибудь.
– Угощу, – Марина Ивановна улыбнулась, – но только раз, нельзя так нельзя, – заботливо предупредила Марина Ивановна.
– Ой! Так я и знала, что все учителя зануды. Что хоть преподавала?
– Химию, – ответила Марина Ивановна.
Если по лицу Элеоноры Арсентьевны можно было сказать, что её лица коснулась рука богини красоты, то по лицу Марины Ивановны можно было сказать, что это лицо всё ещё излучало добро и любовь. Марина Ивановна была очень добрым и милым человеком. Седой волос подчёркивал голубизну открытых глаз, а белая кожа лица говорила о благородстве её характера.
– Алексей Сергеевич сказал, что мы с вами коллеги. Вы тоже учитель?
– Да. Я тоже. Русский и литературу преподавала. Директором школы была, долгие годы. А теперь тут доживаю. Мир вижу из этого окна. Вижу как сюда приводят, и ни разу ещё никого не забрали.
– А ваша семья? – аккуратно спросила Марина Ивановна, не настаивая на ответе.
– Лёша теперь моя семья.
Глава вторая
– Аля, просыпайся! – мама легла рядом с дочкой, – может, не поедешь? Передумаешь? – мама гладила Алю по голове, как гладят, жалея маленьких детей, – в колхоз пойдешь работать через годок. Пока дома побудешь, отдохнешь от своих книжек. Братишку поможешь мне воспитывать.
– Мам, я обязательно вернусь, честное слово! Вот выучусь и обязательно вернусь. В нашей школе буду ребятишек учить читать, писать. А вы с папкой гордиться мной мною будете.
– А мы уже тобой гордимся, – мама смахнула слезу.
– Вставайте, некогда разлёживаться, – из гостиной пробурчал отец, – к ночи до Целинограда доберёшься, будете тут разлёживаться.
– Даст Бог, не поступишь и вернёшься! – расплакавшись, мама закрыла лицо платком.
Аля выбежала во двор умыться в огороднике и чтобы не расплакаться, что ещё больше бы расстроило маму. В эту минуту ей было очень жалко маму, но ехать ей тоже хотелось очень сильно. Поступить в институт в начале шестидесятых годов, для деревенской девчонки казалось чем-то несбыточным. Но внутренняя уверенность и стремление к науке, не позволяла сомневаться в успехе.
До трассы нужно было ехать несколько часов. Отец всю дорогу молчал, лишь изредка ругая лошадь, когда та сбавляла темп. Аля лежала в телеге на соломе, радуясь, что уже сегодня увидит город с его многоэтажными кирпичными домами в пять этажей, о которых слышала от учителя в школе, про асфальтированную дорогу, так и заснула, под свист кузнечиков, разносящийся на всю степь.
– Вставай, дочка! Машина идёт, – отец разбудил Алю, заметив издали бортовую.
– Земляк, случилось чего? – шофёр высунулся в окошко.
– Дочку отправить надыть, сам куды едешь то? – спросил Алин отец.
– В Целиноград.
– Во! И нам туды!
– Но мне ещё в Атбасар нужно, сразу предупреждаю!
– Надолго?
– Не, загрузиться на базе и дальше.
– Ну, это ничего. Прыгай дочка в кабину, – отец закинул узелок и чемодан в кузов, и полез в карман за деньгами.
– Папка, не пускай меня с ним! – Аля выскочила из кабины, шепнув на ухо отцу.
– Чего? Что ещё удумала? – возмутился отец.
– Папка, миленький, потом скажу, не пускай меня только! – Аля слёзно запросила.
– Ну, вы едете или что? – крикнул шофёр.
– Погодь, ты! – отец строго посмотрел на Алевтину, и прыгнул в кузов за вещами, – ехай, давай! – крикнул отец шофёру, услышав, что тот начал браниться.
– Прости, папка!
– Напужал тебя чем? – спросил отец, набивая самокрутку.
– Посмотрел на меня нехорошо так, что страшно стало.
– Гнида какая, – выругался отец, раскуривая папироску.
– Папка, вон смотри, ещё кто-то едет…
– Верно, видать легковой. Если этот не возьмёт, то видать судьба домой тебе воротиться, вот мамка то обрадавается.
– Обязательно возьмёт, – обрадовалась Алевтина.
– Эка, какой автомобиль, такой точно не возьмёть, – удивился отец автомобилю, которого раньше никогда и не видел.
– Добрый день, папаша! – из машины вышел молодой мужчина в черном костюме, – помощь нужна?
– Дочку в город надыть отправить!
– В Атбасар?
– В Целиноград собралась девка, на учёбу!
– На учёбу – это хорошо. И мне туда! Я Лев Аркадьевич, – представился молодой человек, – а вы кто?
– Алевтина, – Аля смущенно опустила глаза.
– Ну, хорошо, Алевтина, садитесь в машину. Иван Федотович, откройте багажник, вещи нужно убрать, – Лев Аркадьевич скомандовал своему водителю и обратился к отцу Алевтины, – ну, папаша, не переживайте, доставим дочку в целости и сохранности!
Пока отец не съехал с грейдера, Аля продолжала махать ему рукой в заднее стекло автомобиля. Хотя отец уже давно не смотрел в след уезжающего автомобиля, зато за что-то бранил лошадь, должно быть за её нерасторопность.
Усевшись по удобнее и расправив платье, Аля рассмотрела салон автомобиля, остановив взгляд на Льве Аркадьевиче.
Лев Аркадьевич достал из кожаной папки какой-то документ и принялся его внимательно читать, как бы нарочно демонстрируя свою занятость, тем самым позволяя Алевтине разглядеть себя.
Лев Аркадьевич был выше среднего роста. Он не был худощав, его стройное телосложение скрывалось под плотным материалом двубортного костюма. Русые волосы, переливались шёлком, обдуваемые теплым воздухом из открытого окна. Голубые глаза, контрастируя с белой кожей лица, казались скорее синими, чем голубыми. Лев Аркадьевич, выглядел кинозвездой; дорогой костюм, черный автомобиль с водителем, – всё это казалось Але какой-то нереальной сказкой. На правой руке Льва Аркадьевича блеснуло обручальное кольцо, вернув Алю обратно на землю.
– Так говорите, учиться собрались? – Лев Аркадьевич улыбнулся, сконфузившейся Алевтине.
– Да, – смущённо
