желание жить. Через пять дней одна из крыс снова ожила, потолстела на глазах и сожрала паек, который ей выдали, и заодно то, что не доела за предыдущие дни.

На следующий день две другие крысы тоже поправились.

Это было очень странно.

— Как такое может быть? — сказала Бай Юй.

— А Фэн-иши случайно не заходил в комнату за это время? — спросила она потом.

Фэн-иши не заходил. Сян Чжуан установил такие правила, что, если Бай Юй не допускается в помещение, то Фэн Цзы тоже не допускается. Фэн Цзы вынужден был согласиться, что так будет справедливо. Днем он всегда был на виду, к тому же в длинном дворе, где была комната с крысами, часто находились люди, поэтому у него не было возможности проникнуть туда. Ночью его в поместье не было, потому что он жил в Учжуне.

Почему сначала выздоровела одна крыса, а остальные в это время не показывали никаких признаков улучшения? И откуда такое стремительное выздоровление? Что за чудо?

Какие тут еще могли быть чудеса кроме наглого деда Фэн Цзы?

— Может быть, Фэн-иши обратился за помощью к духам? — Сказал Сян Чжуан. — Может он лечить на расстоянии?

Твой Фэн-иши может мышиным говном людей мазать, вот все, что он может!

Бай Юй закатила глаза.

Потом она посмотрела в простое лицо своего младшего брата.

— Я спрошу у охраны, не возвращался ли Фэн Цзы в усадьбу ночью, — тут же сказал Сян Чжуан.

Конечно, возвращался.

Приперся ночью, подменил захиревшую крысу на здоровую, но не знал, что крыс три штуки! Молодец, Сян Чжуан! Можно себе представить, как разозлился подлый Фэн Цзы! Ему пришлось на следующую ночь опять идти в усадьбу и подменять оставшихся крыс. Естественно, солдаты, которые стояли в карауле на воротах, видели, как он шляется взад-вперед, но у них не было причины его останавливать.

Проблема была только в том, что никто не видел, как меняют крыс, потому что в длинном дворе охраны не было. Свидетельство солдат было только косвенной уликой. Нельзя же, в самом деле, возводить клевету на почтенного человека — заслуженного шамана, познавшего путь дао.

— Я могу поставить охрану прямо в комнате, — предложил Сян Чжуан.

— Подожди, Чжуан-диди, не ставь пока охрану, — сказала Бай Юй, а про себя она подумала: "Я поймаю тебя с поличным, старый ползучий гад!"

В ту холодную ночь, когда умер Уи-уи, зима потратила последнюю силу. Каждое дуновение ветра приносило тепло и влагу с юга. Так устроена природа, что за холодом и темнотой наступает весна.

Однако, по ночам приходили заморозки. Бай Юй оделась в теплое бархатное пао и тапочки из свиной кожи с шерстяными носками. Старик Фэн Цзы мог появится в эту ночь, или в одну из следующих, чтобы разница между больными крысами и здоровыми не была слишком разительной.

Бай Юй сидела в засаде.

Она спряталась за ящиком в подсобной комнате и ждала Фэн Цзы.

Угли тихо угасали в печках, все слабее освещая доски стен.

Иногда в лакированных коробках скреблись крысы.

Прошел примерно час.

Бай Юй была тепло одета, но холод все равно пробирал ее, потому что ей приходилось сидеть неподвижно. Вдобавок, угли совсем потухли.

В комнате стало темно и холодно.

И страшно.

В черной комнате тлел сквозь металлическую сетку один бесполезный уголек.

Потом он тоже потух.

Тепло быстро испарялось сквозь щели в досках.

Первыми замерзли ноги.

Потом замерзли плечи и спина.

Потом замерзли руки.

Бай Юй шевелила пальцами на ногах и дышала на ладони. Она считала, сколько ей еще придется так сидеть. Получилось, часов пять или шесть, до маоши* (卯時 5 часов утра). Твою мать!

Разные неприятные мысли лезли в голову. Тени шевелились в углах. Странные скрипы доносились из темноты. Грабли щерились, как голодные челюсти Таоте.*[118] Прутья торчали из метел и извивались, как щупальца.

Наверно, все-таки надо было взять с собой Сян Чжуана или хотя бы Цуо Су. Но она не могла встречаться ночью с мужчинами и прятаться с ними за ящиками!

А если старый хрен Фэн Цзы будет отбиваться? Вдруг он нападет на нее и зарежет?

Потом Бай Юй поняла, что в комнате кто-то есть.

Левая половина ее тела перестала мерзнуть. Кто-то бесшумно возник рядом с ней, как будто появился из ниоткуда. Она могла поклясться, что дверь не открывали!

— Бай Юй! — прозвучал над ней возмущенный низкий шепот.

Пять часов одной в холодной комнате сразу показались потерянным раем.

Тишина.

Может, решит, что я померещилась, и уйдет?

Как он меня увидел?

Я же прячусь!

Откуда он вообще взялся?!

— Сян Юй, — обреченно прошептала Бай Юй.

Молчание.

— Сян Юй, — повторила Бай Юй.

Молчание, полное презрения и нежелания с ней разговаривать.

(Бай Юй:) — … (неловко ерзает в темноте)

(Бай Юй:) — Сян Юй!

— Ты должна говорить "господин", — хмуро сказал Сян Юй, опускаясь в темноте на одно колено.

Хвала небу, генерал еще функционировал. Она боялась, он по гроб жизни ей больше ни слова не скажет.

Конечно, она не считала его своим настоящим господином и усадьба Сян не была ее настоящим домом, это было для нее просто временное пристанище, чтобы освоится в новом мире, и уже скоро ее здесь не будет, но все равно она переживала. В конце концов, Сян Юй был герой, которым она восхищалась с детства, живая история Китая. Было бы обидно попасть в древний Китай и разругаться с легендарным героем, так что он даже смотреть больше не хотел в ее сторону.

— Господин, как ты узнал, что это я? — спросила Бай Юй в темноте.

— Кто еще будет сидеть ночью в сарае с граблями? — злобно прошипел Сян Юй. — Так ты уважаешь своего господина!.. В усадьбе двести человек, почему кроме тебя никто не сидит в сарае?..

Слушая, как он ругается, странное умиротворение поднималось в душе Бай Юй. Как будто лодка, потерявшаяся в бурном океане, наконец, вернулась в родную гавань. Злобное рычание господина распугало все тени, которые клубились по углам, так что они содрогнулись, уползли и спрятались. Оно говорило, что в усадьбе Сян все в порядке. Оно смывало из памяти картины той страшной ночи — черный Сян Юй над догорающим Уи-уи и его равнодушная широкая спина, скрывающаяся в дверном проеме, пока кровь капает на пол.

(Сян Юй, скрежеща зубами:) — Я тебе сказал не выходить из дальнего двора!.. Р-р-р!

— Господин сказал не ходить в большой зал, — сказала Бай Юй, пытаясь незаметно засунуть замерзшую ступню ему под колено. — Господин сказал…

— Сиди тихо! — прорычал Сян Юй,