жизни. Уж лучше бы надо было пить что-то мерзкое, с этим смириться проще. От этих мыслей в желудке свело, я не ела с самого утра.

— Вики, — услышала его недовольный крик, отчего по телу пронеслась волна боли и страха. Я остановилась, посмотрела вниз. Глаза бегали по асфальту в поисках чего-то, что может отвлечь. Ладони сжимались и разжимались. Дыхание сбилось, только не сейчас. — Прости, — с болью, произнес он, столько сожаления в его голосе я давно не слышала. — Лилу, прости, я… Мне жаль…

— Формула, — произнесла, ощущая, как дрожали губы. Я давно не слышала собственного имени, оно, как и раньше вселяло только страх и вскрывало старые раны. Подняв голову, сделала глубокий вдох, нельзя сейчас терять контроль. Мне нельзя злиться на Хёну за это, он совершенно не виноват.

— Я не уверен, что формула находится в здании, — сказал парень, хоть он и старался сделать голос обычным, но я слышала нотки грусти. — Лу, ты правда уверена? Тебе придется поддерживать иллюзию не меньше двадцати минут, чтобы добраться до кабинета и выйти обратно. Я не могу гарантировать, что он не вернется.

— Как давно Алан Миллер покинул офис? — игнорируя его вопрос, спросила я и сдвинулась с места. Свет фонарей озаряющий улицу становился теплее, прямой намек, что время близилось к десяти вечера.

— Полчаса назад. Лилу, ответь мне на вопрос. Ты правда готова залезть в офис члена совета страны, который к тому же владеет сетью круглосуточных магазинов «Винта»? — напряженно, спросил Хёну. Почему он так обо мне беспокоиться?

— Да, — только и ответила, улыбаясь проходящей мимо темнокожей женщине в ярко-красном платье. Та улыбнулась в ответ и села в такси, которое через секунду немного поднялось на воздушных подушках и медленно выехало на дорогу, унося незнакомку в центр, где начиналась ночная жизнь. — Не вижу в этом ничего такого.

— И правда, — с нотками сарказма, сказал парень, спустя секунду раздался стон смирения, а у меня по телу пронеслась волна мурашек. — Ладно, но ты все равно посмотришь со мной кино.

— Как будто я когда-то тебе отказывала, — ухмыльнувшись, произнесла, смотря вверх на светофор. Горел красный и отсчет в две минуты до зеленого.

— Тебе не мешало бы иногда говорить мне нет, — возмущаясь, сказал Хёну. Послышался звук клавиатуры, загорелся зеленый.

— Спасибо, малыш Хё, — улыбнувшись, сказала я, медленно переходя дорогу. — Мне не нравится тебе отказывать, да и ты ничего такого не просишь.

— А если попрошу? — со странными нотками в голосе, спросил он.

— Смотря, что именно, — нахмурившись, сказала я, поворачивая за угол.

Офисное здание находилось прямо передо мной, а рядом ходили охранники, которым, по правде говоря, до меня совсем не было дела. Но если здесь и сейчас я применю свои силы, это будет как минимум странно, да и камеры точно захватят мою правдивую иллюзию. Конечно Хёну может их отключить, но все-таки, рядом живые люди, которые могут меня заметить.

— Направо, — сказал парень, продолжая что-то вбивать на клавиатуре, звук которой не прекращал сопровождать его слова. — Допустим, переспать.

— Ха, — вырвалось у меня, как хорошо, что я уже скрылась в переулке, куда меня направил он. — Хёну, прости, ты конечно секси, да и зад у тебя отличный, — прикрыв глаза, произнесла я, на губах играла смущенная улыбка, это была самая настоящая правда. — Но, даже по просьбе я с тобой точно не пересплю.

— Хм, — мой ответ явно заставил его задуматься. — То есть, только по любви?

— Именно, малыш Хё, — прикусив губу, сказала я, ощущая, как покраснели мои щеки. К чему вообще такой разговор?

— Взаимной? — уточнил он.

— Ага, — стараясь дышать спокойно, произнесла, эти вопросы сводят меня с ума.

— Значит мне совсем ничего не светит? — ухмыльнувшись, спросил Хёну. Это оказалась просто шутка?

— Крепкая рука, у всех есть шанс, — сглотнув, сказала я. Кажется голос прозвучал спокойно, надеюсь.

Хёну ничего не говорил, даже звук клавиатуры затих. Неужели я совершила ошибку? Нет, надеюсь он ничего не понял и воспринял это как шутку. Так было всегда, все эти годы жизни под одной крышей, мы много шутили подобным образом, оставаясь близкими друзьями. Но вот беда, сны и мои мысли, желания, совершенно не дружеские. Может ему, стоит прислушаться к словам тети Изабель? Хёну уже двадцать два, он зарабатывает отлично и уже точно накопил на собственную квартиру. Правда вот по каким-то причинам продолжает жить с нами, уже почти четырнадцать лет.

— Ты долго будешь стоять в подворотне и дышать помоями? — резко спросил он, отчего я вздрогнула. Парень прав, аромат тут тот еще, правда я настолько была погружена в этот странный диалог, что совсем не заметила этого.

— Это ты виноват, — пробубнила я, открыв глаза и сосредоточившись на иллюзии.

Впервые способности проявили себя в четырнадцать. В одно, не особо, прекрасное утро, я проснулась и увидела в отражении свою одноклассницу. Крик стоял на весь дом. От испуга я толком не могла говорить, слезы настолько поглотили меня, что вместо слов из меня исходили заикающиеся звуки. Тетя Изабель была напугана не меньше меня, только Хёну понял, что это я. Он обнял и начал успокаивать, тогда иллюзия спала, возвращая мне собственный облик.

Генри, близкий друг тети, благодаря которому я все еще жива, долгое время исследовал мою кровь, пытаясь понять, что изменилось и почему все произошло так резко. В итоге он пришел к неутешительному выводу. Из-за большого количества сыворотки в моем организме, произошла некая мутация, которая вылилась в нечто сверхъестественное и не объяснимое наукой. Теперь я могу менять облик, принимая на себя не только личину другого человека, но и меняя одежду, цвет волос, глаз и все остальное. Правда это отнимает много сил, из-за чего я продолжаю красить волосы и брови, чтобы никогда не видеть собственный блонд. Иллюзией я начала называть свои способности из-за Хёну. Почему-то он видит, что меняется во мне, в то время, когда другие могут не заметить этих мелких деталей.

Посмотрев на свои руки, увидела грубую мужскую кожу, вместо кожаной куртки был серый пиджак. Хоть мой облик и менялся, но я всегда ощущала себя собой, даже когда слышала чужой голос из собственных уст. Страшно в один момент, вместе с сменой внешности, потерять и свое собственное я.

— Я готова, — произнесла незнакомым для себя грубым голосом.

— Отлично, Алан Миллер, — обыденно, произнес Хёну, для него подобные махинации, за последние несколько месяцев, вошли в привычку. — Заходишь через главный вход, на приветствие охраны и любые вопросы просто киваешь или отмахиваешься. Алан не любит говорить с обычными людьми, типичный представитель совета, — с презрением,