— Это охранное предприятие «Бастион», если не ошибаюсь? Стало быть, вы и есть один из этих, знаменитых? — цепкий взгляд «премьера» остановился на Богдановой физиономии, крученые усы дернулись, изображая улыбку. — И что в Вас такого, экзотического?

Ну, во-от, опять! Похоже, чувство юмора всем этим господам рисовали по единому трафарету с обязательным набором обязательных козырных шуток. Кстати, в рекламном объявлении прозвище «экзотические телохранители» вообще не используется, знать его могут только те, кто уже имел дело с фирмой. Отсюда вывод…

— Мне вас рекомендовали, — подтвердил мужчина, взглянув по сторонам с недоумением. Будто ждал событий, которые, паче чаяния, никак не хотели происходить.

— Кого рекомендовали? — уточнил Богдан, для верности. — Меня лично или фирму?

Ответить «Столыпин» не успел: дверь директорского «предбанника» распахнулась, выпуская наружу шефа, сиречь Якова Петровича. Для всех, знающих этого человека, главным сюрпризом оказалась бы улыбка, сияющая сейчас на его лице. Широкая, необыкновенно доброжелательная и уважительная сверх всякой меры.

— Извините за ожидание, рецепшн только что о вас сообщил! — энергично приблизившись к гостям, шеф поручкался с обоими (эмансипированная девка сунула руку первой), покосился на Богуславского:

— Богдан, ты бы хоть встал для приличия.

— Виноват.

Не иначе снег сегодня повалит, если шеф взялся одергивать сотрудников перед ЧУЖИМИ. Шеф, давний коллективист, проповедующий на всех собраниях, что фирма — одна семья! Не только снег, но и мороз вдарит, градусов на сорок.

— Знакомьтесь, кстати, это один из наших лучших специалистов, — подсластил Яков Петрович пилюлю. — Телохранитель-переводчик Богдан Богуславский.

— Дмитрий Константинович, — кивнул «премьер» вальяжно. — А это просто Кира.

Фотомодель улыбнулась еще ослепительнее, но с места не сдвинулась, и во взгляде ее промелькнула легкая неприязнь. Это еще с каких-таких?! Богдан любые «непонятки» предпочитал прояснять сразу, а потому шагнул к девушке сам и кивнул галантно, включая обаяние,

— Здравствуйте Кира. Меня можете называть просто — Монах.

— Почему? — вскинул брови «Столыпин» — Вы ведете аскетический образ жизни?

— Увы, не сподобился. Фамилия у меня подходящая, да и имечко мама с папой подобрали… А у сослуживцев логика железная: раз славит Бога, значит — монах, — взглянув на шефа, Богдан уловил во взгляде того недовольство и ощутил, вдруг, себя идиотом. С чего бы вдруг такая словоохотливость!? Перед девкой решил погусарить?

— Он у нас… разговорчивый парень, но в работе это не мешает, — сейчас тон Якова Петровича был почти извиняющимся. — Вот сюда, пожалуйста, это у нас кабинет для переговоров.

Приглушенный свет, мягкая мебель в бежевых тонах, обилие зелени. И сплит-система. Говоря откровенно, большую часть времени помещение именовалось «комнатой психологической разгрузки» — лукавит шеф, хочет пыль в глаза пустить. Зачем, опять же? Что это, вообще, за птицы такие?! Особо богатые? Это само-собой: бедным загрантуры не по карману, равно как и телохранители. Все потенциальные клиенты весьма зажиточны, однако ни к кому из них шеф не выскакивал лично, имея вид смущенного подростка, ни перед кем не извинялся, никого не вел в эту комнату. Ни разу! Может государевы люди большого масштаба, или вовсе криминалитет?

…С тех пор прошло уже минут пятнадцать, а ясности не появилось. Шеф, выказав уважение, ушел к себе, гости попали в обработку к профессиональному трепачу Лёне. Сплит шелестел себе, наполнял помещение синтетическим холодом.

— Если я правильно понял, вы к нам пришли не через «Глобус-тур»?

— Вы правильно поняли. Все, что касается страны назначения и цели поездки, выбрано мной по своим каналам.

— Позвольте полюбопытствовать, если не секрет…

— Вообще-то секрет. Но вам скажу, — усы Дмитрия Константиновича знакомо шевельнулись — шутка, мол. — Государство под названием Сайбан, в Юго-Восточной Азии.

— Не припоминаю.

— О нем редко говорят, — согласился «Столыпин», взглянув задумчиво на часы (подлинный «Vacheron Constantin» — в таких вещах Богуславский знал толк).

— Государство малоразвитое, аграрное, из тех, что называют «банановыми республиками». Пара относительно крупных городов, несколько заводов и фабрик, а так все больше джунгли, джунгли. Романтическая, полудикая страна.

— Вы прям-таки поэт, — не выдержал Богдан, получив в награду гневный взгляд модельки. «Премьер», впрочем, кивнул с видимым удовольствием,

— Грешен, люблю места, нетронутые цивилизацией. Побывать там довелось единожды, но помню до сих пор.

— Если я правильно понял, вы планируете еще одну романтическую прогулку по джунглям, — подал голос отодвинутый на задворки беседы Вассерман,

— А поскольку страна опасная…

— …То я нуждаюсь в телохранителе. Еще одном телохранителе — особом, умеющем работать в экзотических условиях. Тем более, что это не прогулка, а охота.

— Великолепно! В большинстве случаев наши специалисты сопровождают клиентов именно на сафари.

— Вы не поняли, — последняя толика мечтательности исчезла с лица Дмитрия Константиновича. — Я не собираюсь гонять по лесам на джипе с кучей народу и палить во все, что движется. Цель будет вполне конкретной — тигр-людоед.

— Суровый выбор, — оценил Богдан, стараясь не дать волю иронии. — И что, зверюшка на примете уже есть?

— Именно. Билет до Сайбана стоит недешево, молодой человек, а я не привык тратиться впустую.

— Кстати, о тратах, — вмешался Леня. — Вам известно, что проезд и проживание телохранителя оплачивает клиент?

На это «Столыпин» даже не ответил, лишь кивнул коротко демонстрируя презрение к жизненной прозе.

— Я всегда щедро оплачиваю работу, но лишь хорошую, — теперь его взгляд не отрывался от Богдановского лица. — Вы должны понимать, что с этой охоты можете не вернуться вообще. Можно подцепить скверную тропическую болезнь и не избавиться от нее никогда. Жить придется непосредственно в джунглях, спать в палатке или вовсе под открытым небом, выслеживать и скрадывать опаснейшего хищника.

— Опаснее человека зверя нет, — огрызнулся Богдан вполне безмятежно, обдумывая свою догадку. Начал уже кое-что понимать о сидящей напротив «модельке», но не уверился еще до конца.

— И пугать меня не стоит, я в подобных местах нередко бываю.

— Рад слышать. Итак, ваше решение.

— Я отказываюсь.

Пару секунд висела недоуменная тишина.

— Но почему?

— Без объяснения причин.

— Он боится, — подала голос молчавшая доселе девица. Богдан, взглянув на нее еще раз, пришел к окончательному выводу — телохранитель. Не модель, не бизнес-леди и уж никак не подруга-жена-любовница бородатого «премьера». Потому, хотя бы, что подругу-жену-любовницу такой вот джентльменистый мужик пропустил бы в дверях вперед себя, а не стал бы переть буром. И кресло бы ей подвинул. И держалась бы она тут куда более рассеянно, не напоминая своим видом сжатую пружину. Телохранительница, и не из дешевых — дамы, умеющие выполнять эту функцию наравне с мужиками, пользуются заслуженным спросом. Отсюда и неприязнь в ее голосе, манерах, поведении — просто как дважды-два. Клиент собрался в дальние края, где нет асфальта, душа и ресторанов, охранник нужен соответствующий, а красотка осталась не при делах. Ей бы радоваться, что конкурент сходит с дистанции добровольно, а она… Еще один образец пресловутой женской логики.