Последний вопрос прозвучал с легким, но все-таки ощутимым нажимом, и девушка невольно втянула голову в плечи, глянула на Филиппа испуганно. Видимо, ей была знакома природа легкого, но ощутимого нажима в голосе этого мужчины.

– Да, я тебя услышала, Филипп, – произнесла она с тихой покорностью.

Рогов ничего не ответил, быстро пошел прочь, придерживая на груди халат. Через полчаса, свежевыбритый и одетый в светлый льняной костюм, он уже садился в машину на место рядом с водителем, крупным бритоголовым детиной неопределенного возраста.

– Привет, Клим.

– Доброе утро, Филипп Сергеич. Куда едем?

– В администрацию.

– Понял…

Первые три минуты ехали молча. Рогов смотрел в окно на примелькавшийся и давно поднадоевший пасторальный пейзажик. Но надо отдать пейзажику должное – очень был симпатичный, хоть картину с него пиши. А что? Вполне… Вот она, милая природная пастораль, выдержанная в лучших традициях среднерусской возвышенности с ее широколиственными лесами, мощными черноземами и характерными, если уж полностью соблюсти географический официоз, континентально климатическими условиями. Вон там, за небольшим оврагом, будет дубовая прелестная рощица, потом дорога пойдет по холму, откуда мелькнет стеклянным изгибом речка, потом покажутся вдалеке первые городские строения. Да, когда-то он сам выбирал место для своей усадьбы. Тщательно выбирал. Так, чтобы не в городе, чтобы не дышать его плебейской пылью, но и чтобы город был недалеко, на расстоянии пешей доступности. Раньше и впрямь позволял себе в охотку пройтись, размять ноги, подышать полной грудью. Что такое для крепкого здорового мужика семь километров? Сплошное удовольствие – походя отмахать. Раньше вообще все было по-другому. Не было этих тяжелых оков, этой мучительной и счастливой неволи. Этого страха дурацкого не было.

– Хм, одноклассники… Почему вдруг?.. Зачем?.. – тихо пробормотал Рогов себе под нос, вспоминая давешний разговор с Таей.

– Что, Филипп Сергеич? – с готовностью переспросил Клим, чуть повернув голову и не отрывая взгляда от дороги.

– Ничего… Это я сам с собой разговариваю.

– А… Понятно. Я думал, чего спросить хотите.

– Слушай, Клим… А ты не знаешь, где сейчас Настины одноклассники? Чем занимаются? А главное, этот?.. Ты понимаешь, о ком я говорю.

Клим едва заметно кивнул. Понимаю, мол. И чуть помедлил с ответом – насладился сопричастностью к общей с хозяином тайне.

Клим очень давно служил у Рогова. Преданно служил. Пожалуй, преданность была его единственным человеческим качеством, по которому он себя оценивал. Преданность и служение – что еще нужно для человеческого существа, наделенного недюжинной физической силой и обиженного отсутствием интеллекта, хоть самого мало-мальского? Шутница-природа уж так распорядилась, что поделаешь. Наверное, специально для Рогова расстаралась, образуя материал для тандема. Как минус притягивает плюс, так приказ притягивает желающих исполнить его безоговорочно. Так и Клим был хозяину предан без лести. По крайней мере, отсутствие заднего умысла в проявлении преданности демонстрировал истово, шибко и с удовольствием, почти как граф Аракчеев царю Александру Первому.

– Да что тем одноклассникам сделается, Филипп Сергеич, – протянул Клим интимно вальяжно, – все живы да здоровы, тянут свою жизнь помаленьку.

– А ты откуда знаешь?

– Так знаю, как не знать. Вы ж мне тогда сказали за ними приглядывать, вот я и приглядывал. Особливо за одноклассником.

– Ишь ты! Молодец…

– Стараюсь, Филипп Сергеич.

– Ну и как они?

– Да нормально, чего. Севка Марычев родителей похоронил, наследство справил, домишко купил на окраине города. Ничего такой домишко, жить можно. Жена его Светка совсем отощала к возрасту, страшная стала, как атомная война.

– Да какой там возраст… Ты о чем? Они ж вроде молодые еще!

– Да какие молодые? Десять лет прошло, Филипп Сергеич.

– Да, десять лет прошло… Вернее, пробежало…

– Ну да. Тайке ведь сейчас около восемнадцати? А Насте было двадцать семь, когда она того… Померла то бишь. Вот и считайте… Если Насте было бы сейчас тридцать семь, то и Севке Марычеву сейчас тридцать семь. И Светке, жене его, столько же. Они ж одноклассники, все с одного года.

– Да понял я, понял! Что ты мне разжевываешь?

– Так это я к тому, что не шибко они молодые. Не такие резвые, как тогда.

– Ладно, понятно. Давай без уточнений. Значит, у них все хорошо, да?

– Ну вроде того. Сын у них вырос, между прочим. Хороший пацан получился, бойкий, на мотоцикле гоняет. В том году школу окончил, собирался в институт поступать, да не поступил, видно.

– Так вроде сейчас не проблема?.. Деньги плати, и будет тебе счастье высшего образования.

– Ну да… Только я ж объясняю – пацан у них шустрый, с характером и сам не захотел за родительские деньги такого счастья. Сказал, что на учебу себе заработает. Весь год на вашем заводе вкалывал, между прочим.

– Да? А я и не знал.

– Так вам и не надо, Филипп Сергеич. Зачем? Вы ж не обязаны каждого работягу в лицо знать?

– Ну да, ну да… Как, говоришь, его зовут, этого парня?

– Так Марычев Тарас…

– Молодец, Марычев Тарас. Уважаю таких упертых. Надо распорядиться, чтобы ему премию подкинули, пока я завод не продал.

– А что, покупатель уже есть?

– Есть, есть…

– Наш, местный покупатель-то?

– Нет, из Питера. Все документы уже готовы, остались небольшие формальности… А вообще, не задавай много вопросов, иначе сглазишь!

– Понял, прошу пардону.

– Слушай, Клим… А эта, как ее… Забыл, как зовут. Милиционерша, тоже одноклассница… Она еще в дом приходила, когда Настя умерла, помнишь? Ну, типа дознание проводила…

– Да как не помнить, я все помню, Филипп Сергеич. Ее Кирой зовут. Кира Стрижак. Она и меня тогда допрашивала. Смешная такая, шибко-шибко серьезная, у-у-у… Молоко на губах не обсохло, а туда же… Она ж тогда только-только после института в нашу ментовку пристроилась, мамка ей местечко подогрела. Мамка-то у нее много лет следаком работала, я эту мамку хорошо знаю, было дело, встречались… Ух, сердитая баба, ушлая, как мужик…

– Ладно, ладно, знаю я про твои дела. Она, что ли, тебя на первую ходку отправила?

– Не, в этом не грешна, врать не буду. Тогда другой следак у меня был. А она, помню…

– Ладно, я не про мамку у тебя спрашиваю. Меня дочка интересует. Как ее?

– Кира Стрижак.

– Ну и что она?

– Да ничего… Так в ментовке и служит. Сейчас уж не такая стала, не кровь с молоком, как раньше. Заматерела, обозлилась, и замуж никто не взял. Да и то, найди дурака, чтоб на погонах жениться! А мамка ее на пенсию ушла. Так и живут вдвоем в одной квартире. Как быстро время идет, поди ж ты… Десять лет…