Интересно, чем же двое таких абсолютно несовместимых людей, как этот ученый средних лет и его фешенебельная жена, могли когда-то привлечь друг друга? Позади них, наполовину в тени, очень прямо и неподвижно стоял русский доктор, слегка наклонив голову.

— Вы выглядите очень мрачно, — сказала Анджела, стоявшая рядом. — Сочиняете славный кусочек для своей странички сплетен или продумываете систему игры в убийство?

Прежде чем он успел ответить, сэр Хьюберт прервал общий разговор.

— Звонок к обеду прозвучит через пять минут, — провозгласил он, — так что если вы уже достаточно созрели, я объясню принципы моего варианта игры в убийство.

— Рота, смирно! — гаркнул Рэнкин.

— Смысл вот в чем, — начал сэр Хьюберт, в то время как Василий осторожно сбивал коктейль. — Вы все знаете обычную версию игры в убийство. Один из игроков назначается «убийцей», кто именно — остальным неизвестно. Все расходятся, а он, выбрав момент, звонит в колокольчик или бьет в гонг. Это символизирует «убийство». После этого все собираются и устраивают судебное заседание, при этом кто-то играет роль судебного следователя. Путем тщательного расследования он пытается установить личность «убийцы».

— Прошу прощения, — сказал доктор Токарев. — Я все еще, как вы говорите, неразборчивый. Я прежде не имел удовольствия участвовать в таких забавах, так что, пожалуйста, немножко поясните для меня.

— Ну разве он не душка? — спросила миссис Уайлд, пожалуй, слишком громко.

— Я объясню свою версию, — отозвался сэр Хьюберт, — и думаю, что после этого всё будет абсолютно ясно. Вечером, за обедом, Василий вручит одному из нас маленький красный кружочек. Я и сам не знаю, на кого падет его выбор, но давайте для примера представим себе, что роль убийцы Василий отвел мистеру Басгейту. Тот получает свою метку и никому ничего не говорит. На «убийство» ему отводится завтрашний день от половины шестого пополудни до одиннадцати вечера. Он должен постараться застать одного из нас наедине, незаметно для других, и в решительный момент хлопнуть его по плечу и сказать: «Вы — труп». После этого погасить везде свет выключателем у лестницы.

Жертва обязана немедленно упасть замертво, а мистер Басгейт должен ударить вон в тот ассирийский гонг позади столика для коктейлей и скрыться в любое место, которое он сочтет наименее подозрительным. После того, как погаснет свет, мы все должны две минуты оставаться на своих местах. Время можно отсчитать по ударам пульса. После этого разрешается включить свет. Обнаружив «труп», мы устраиваем судебное заседание, и каждый из нас имеет право подвергнуть перекрестному допросу любого свидетеля. Если мистер Басгейт будет достаточно хитер, его преступление останется нераскрытым. Надеюсь, теперь всем все понятно?

— Абсолютно ясно, — сказал доктор Токарев. — Я с большим удовольствием буду принимать участие в этой интеллектуальной игре.

— Он вовсе не такой напыщенный, — прошептала Анджела на ухо Найджелу, — просто он каждое утро после завтрака заучивает по четыре страницы из словаря Уэбстера. Вы не считаете, что Василий изберет вас «убийцей»? — добавила она громко.

— О Господи, конечно, нет! — рассмеялся Найджел. — Да к тому же я совершенно незнаком с внутренним устройством дома. Вы не могли бы мне его показать на всякий случай?

— Пожалуй… завтра.

— Обещаете?

— Истинный крест.

Розамунда Грант подошла к подножию лестницы. Она вытащила из прорези кожаной ленты длинный, слегка изогнутый кинжал и положила его плашмя на ладонь.

— Убийца будет иметь богатый выбор оружия, — небрежно промолвила она.

— Уберите эту ужасную штуку, Розамунда, — вскрикнула Марджори Уайлд с ноткой искреннего страха в голосе, — все эти ножи… они пугают меня! Я даже не могу видеть, как люди что-то режут… фу!

Рэнкин рассмеялся с видом собственника.

— Я собираюсь ужаснуть вас, Марджори, — заявил он. — Как раз сейчас у меня в кармане пальто лежит кинжал.

— У вас, Чарлз? Но зачем?

В первый раз за вечер Найджел услышал, как Розамунда Грант говорит с его кузеном. Она стояла на нижней ступеньке лестницы и казалась современной жрицей древнего культа.

— Его прислал вчера, — сказал Рэнкин, — ваш соотечественник, доктор Токарев, с которым я повстречался в прошлом году в Швейцарии. Мне довелось оказать ему услугу — вытащить из расщелины в леднике, где он проторчал достаточно долго, чтобы отморозить два пальца, — и он, полагаю, прислал мне это в знак благодарности. Я привез этот кинжал, чтобы показать вам, Хьюберт… Думаю, что и Артур захочет взглянуть. Он ведь знаменитый археолог, знаете ли. Позвольте, я его достану. Пальто в прихожей.

— Василий, принесите пальто мистера Рэнкина, — приказал сэр Хьюберт.

— Надеюсь, вы освободите меня от этого зрелища, — сказала миссис Уайлд. — Я лучше пойду переоденусь к обеду.

Впрочем, она никуда не пошла, а лишь взяла мужа за руку. Он посмотрел на нее с ласковой снисходительностью, которую Найджел счел очаровательной.

— Разве это неправда, Артур? — спросила миссис Уайлд. — Я не прочла ни одной твоей книги, потому что там каждая страница насыщена натуральными ужасами.

— У Марджори необычная реакция на ножи и всякие острые предметы, — заметил Уайлд. — Возможно, за этим скрывается какой-нибудь интересный комплекс.

— Вы имеете в виду тайную кровожадность? — спросила Анджела, и все рассмеялись.

— Что ж, посмотрим! — сказал Рэнкин, приняв свое пальто у Василия и извлекая из правого кармана длинный кинжал в резных серебряных ножнах.

Найджел, стоявший рядом с кузеном, услышал позади себя странно тонкий, свистящий звук и невольно оглянулся. Бок о бок с ним стоял старый слуга, его глаза были прикованы к ножнам в руках Рэнкина. Найджел инстинктивно взглянул на доктора Токарева. Тот бесстрастно поглядывал на новый кинжал поверх столика для коктейлей.

— Клянусь Юпитером… — тихо пробормотал сэр Хьюберт.

Рэнкин, схватив серебряные ножны, медленно обнажил тонкое, сужающееся к концу лезвие. Он держал кинжал рукояткой вверх. Лезвие, подобно сталактиту, посверкивало голубизной в пламени камина.

— Он исключительно острый, — сказал Рэнкин.

— Артур… не трогай! — вскричала Марджори Уайлд. Но Артур Уайлд уже взял кинжал и рассматривал его при свете бра.

— Очень интересно, — пробормотал он. — Хэндсли, посмотрите.

Сэр Хьюберт подошел к нему, и они склонились над сокровищем Рэнкина.

— Итак? — осторожно спросил Рэнкин.

— Итак, — ответил Уайлд, — услуга, оказанная вами вашему приятелю, кто бы он ни был, должна была представлять огромную ценность, чтобы заслужить такое вознаграждение, дорогой Чарлз. Это коллекционный кинжал. Необычайная редкость. Хэндсли и доктор Токарев поправят меня, если я ошибаюсь.