сестрой Мод в доме № 209 по 21-й стрит, принадлежавшем Чарльзу Ноблу. Жена последнего являлась тётей Мод и Бланш по матери; сестры Ламонт называли Ноблов «тётей» и «дядей».

Бланш Ламонт

Бланш и Мод являлись членами баптистской общины «Christian endeavor society», как, впрочем, и супруги Нобл. Община собиралась в баптиской церкви Святого Эммануила (Emmanuel baptist church), находившейся на Бартлетт стрит на удалении немногим более 600 м. от дома Ноблов. Помимо церковных служб и собраний Блан и Мод посещали школу — собственно, учёба и явилась основной причиной их приезда в Сан-Франциско.

Следует пояснить, что школа, в которую ходили сёстры, не была общеобразовательной — это были специальные курсы, готовившие репетиторов и преподавателей для девичьих школ. Сёстры Ламонт жили весьма замкнуто, по увеселительным заведениям не ходили, предосудительных знакомств не водили. За всё время пребывания в Сан-Франциско Бланш сходила в театр всего 3 раза, а Мод, приехавшая в город двумя месяцами ранее младшей сестры, и того меньше — 1 раз.

Как видно, девушки вели очень замкнутый и смиренный во всех смыслах образ жизни.

Именно поэтому неявка Бланш домой вечером 3 апреля, в среду, застала супругов Нобл и её старшую сестру врасплох — никто из них не ожидал подобного. Преодолев некоторую растерянность, все трое приняли решение не поднимать раньше времени шум и отправились на вечернее молитвенное собрание как ни в чём ни бывало.

Во время собрания сидевший на скамье в предыдущем ряду приходской библиотекарь Теодор Дюрант[1] повернулся в сторону Ноблов и негромко спросил, придёт ли сегодня Бланш? Миссис Нобл ответила отрицательно. Тогда Дюрант пробормотал, что Мод просила у него книгу под названием «The Newcombs» и он, дабы не передавать её через третьи руки, занесёт её в четверг лично. Поскольку 3 апреля являлось средой, по умолчанию было ясно, что речь шла о следующем дне — т. е. 4 апреля.

Но 4 апреля Дюрант в доме Ноблов не появился. Вместо него пришёл почтальон, доставивший бандероль — конверт из жёлтой бумаги почти пустой наощупь. Открыв посылку, Ноблы обнаружили 3 золотых колечка, завёрнутых в неровно оборванный кусок бумаги. На бумаге можно было прочесть несколько слов, неровно нацарапанных печатными буквами: «George King» и «Scharenstein». Ноблы знали, что означали эти слова — это были фамилии прихожан той же общины «Christian endeavor society», членами которой являлись сёстры Ламонт и сами супруги. Кроме того, им были хорошо знакомы и золотые кольца — именно такие колечки находились на пальцах Бланш Ламонт перед самым её выходом из дома утром 3 апреля.

Всякие сомнения в принадлежности колец исчезли после того, как содержимое бандероли увидела Мод Ламонт. Дело заключалось в том, что одно из колец принадлежало ей — это был подарок матери на Рождество 1893 года. Уже после приезда в Сан-Франциско Бланш выпросила это колечко у старшей сестры, точнее, обменяла на другое. Поэтому Мод лучше любого другого человека знала, что именно видит перед собой.

Тот факт, что кольца с пальцев Бланш были доставлены по почте, не означал ничего хорошего. Тем удивительнее выглядит нежелание близких пропавшей девушки поставить окружающих в известность о случившемся. Понятно, чем они руководствовались — боялись скомпрометировать незамужнюю девицу, но в той ситуации следовало беспокоиться уже не о компрометации, а о спасении жизни. Если, конечно, жизнь ещё можно было спасти…

Наверное день 4 апреля был очень напряженным и даже мучительным для супругов Нобл и Мод Ламонт — мы не знаем этого в точности, но вряд ли можно усомниться в душевных страданиях родных пропавшей девушки. Однако в этой жизни всё имеет свойство заканчиваться и в отмеренный законами природы час тот день тоже закончился.

И наступил следующий.

Утром 5 апреля — если быть совсем точным, то без четверти девять — в дверь дома Ноблов позвонили. На пороге стоял Теодор Дюрант, библиотекарь баптистской общины, в руках он держл книгу. Дюрант осведомился, может ли он видеть Бланш? Мод не стала говорить ему об отсутствии сестры и уклончиво ответила, что Бланш уже ушла в школу. Теодор как бы невзначай уточнил, как давно Бланш вышла из дома? Мод, стараясь быть вежливой, ответила, что сестра ушла около четверти часа назад, примерно в половине девятого. В принципе, у неё не было ни малейших оснований обманывать библиотекаря или быть с ним невежливой — Теодор являлся одним из первых её друзей в Сан-Франциско, он часто виделся с обеими сёстрами, его родная сестра ходила в театр вместе с Бланш. Тем не менее, Мод в ту минуту почувствовала раздражение оттого, что собеседник демонстрировал необъяснимую настойчивость. Придерживаясь ранее выработанного вместе с тётей и дядей плана, Мод обманула Теодора, заверив его, что сестра находится на пути в школу. Дюрант сказал, что направляется в больницу — он заканчивал обучение в медицинской школе и подрабатывал в больнице — и по пути решил занести книгу, которую несколько дней назад обещал Бланш.

Дюрант передал книгу — это был томик «The Newcombs», упоминайшся им в краткой беседе в церкви вечером 3 апреля. Раскланявшись с Мод, он отправился по своим делам.

Если посещение Теодором Дюрантом дома супругов Нобл не имело прямой связи с изчезновением Бланш Ламонт, то другое событие, также произошедшее в тот день, находилось в прямой с ним связи. Точнее даже, оно явилось следствием таинственного изчезновения.

Во второй половине дня Мод, вернувшись из школы, сложила бумаги пропавшей сестры — её дневники, полученные письма, учебные конспекты — и… отправила их домой в Монтану. Забегая немного вперёд, добавим, что по получении посылки мать Бланш сожгла всё, написанное младшей дочерью, не сохранив даже собственные письма, адресованные ей. То есть вся переписка между матерью и пропавшей без вести дочерью исчезла!

Это очень интересный момент, который мог бы иметь весьма и весьма далеко идущие последствия, если бы не ряд иных событий, о которых будет сказано в своё время. Об уничтожении дневников и писем пропавшей без вести девушки очень важно сейчас сказать, поскольку читатель скорее всего не найдёт упоминаний об этом в современной американской литературе. Данный факт отражён только в судебных протоколах. Поведение матери и старшей сестры представляется с одной стороны, странным, а с другой — хорошо согласованным. Мод, отправляя