Переодеваясь за занавеской в каморке, которую она делила с тремя другими служанками, Диана и не думала о побеге. Это навлекло бы на нее подозрения. Нет, она должна остаться, дока не найдут тело. Мэри уже согласилась уйти из замка вместе с ней, а так как Мэри родилась здесь, ей легко будет убедить стражников, что ей необходимо посетить родителей, живущих в деревне. Они смогут выбраться из замка вместе. В конце концов, их не будут подозревать — какой мужчина поверит, что женщина смогла справиться с виконтом?

Диана лежала в темноте на своем убогом тюфяке, и ее била дрожь. И все же постепенно приходило облегчение после того, как она побывала так близко от смерти. Но она забрала жизнь человека, а это большой грех, который Бог, должно быть, не простит ей, особенно если учесть, что она не может признаться священнику в том, что совершила.

Она знала, что только защищалась, и потому не считала себя виноватой в полной мере.

А как же новый виконт? Хотя она думала, что он не видел ее лица, он знал, что его брата убила одна из служанок. Молодой виконт был в шоке, но он ведь мог передумать и не пожелать покрывать ее? Что ей делать тогда?

Йоркшир, шесть лет спустя

Вот уже несколько недель, страдая от зимней стужи, Том Баннастер с несколькими сопровождающими ехал на север, и только возможность увидеть предполагаемую невесту удерживала его в дороге, а также тот факт, что его кузен, король Генрих, предложил ему предпринять эту поездку с тем, чтобы встретиться именно с этой девушкой. Это само по себе вызывало беспокойство. Но он был верноподданным и, хотя за последние шесть лет сменились четыре короля, сумел выбрать правильный путь. Конечно, порой он оступался, но, когда приходится полностью пересматривать то, что прочно усваивалось с детства, ошибки неизбежны.

Всадников, которые подстегивали своих коней, поднимаясь все выше по заросшим вереском Пеннинским горам, обрадовал открывшийся вид на Ричмонд. Том и трое его тяжеловооруженных спутников заулыбались, глядя друг на друга, завидев вдалеке огни города на реке Суэйл, поблескивающей среди присыпанных снегом клочков земли.

Постоялый двор, который они выбрали, выходил окнами на старинный каменный мост, аркой перекинутый через реку. Мужчины оживились — огромный каменный камин согревал комнату, и они могли получить вдоволь эля.

С удовольствием поедая пирожки с мясом, с которых капал жир, Том думал о девушке, которую скоро увидит. Сесили Уинслоу, сестра барона, слыла настоящей красавицей. Король предложил ей подумать об этом браке, но в то же время засомневался, что его кузен сумеет убедить девушку выйти за него замуж, Черт, Тому потребовалось долгое время, чтобы просто понять, как обращаться с женщиной, слишком необычным было его воспитание, и за прошедший год он наделал немало нелепых ошибок.

Чтобы справиться с нахлынувшими воспоминаниями, он глотнул эля. Он ведь был совершенно уверен, что убедит леди Элизабет Хаттон, дочь графа Олдерли, выйти за него замуж, — тем самым объединит два больших рода и восстановит спокойствие в Глостершире после того, как Генрих взошел на трон. Но ситуация изменилась к худшему, и прежде, чем он узнал об этом, ему пришлось запереть дочь лорда в ее спальне в башне замка Олдерли на время, пока он смог связаться с королем. Но ей удалось убежать, и после этого она переезжала с места на место со своей горничной, чтобы перехитрить его. Должно быть, ему следовало уволить своего управителя Милберна, предложившего столь неудачный план. Но часть вины лежала и на Томе, потому что от отчаяния он легко с ним согласился.

И теперь Том гадал — не помешают ли его прошлые глупые ошибки добиться расположения дочери барона, живущей далеко на севере? Том сумел в определенной мере восстановить свою репутацию — прошлым летом он помог королю в сложном деле, связанном с предательством. Может быть, Сесили Уинслоу в некотором смысле окажется ему наградой, прекрасная девушка, которую будет нетрудно заполучить в жены. Ему хотелось иметь наследников, детей, которых он бы любил и с которыми обращался бы лучше, чем в свое время с ним. Прежде он думал, что никогда не сможет иметь жену и детей, и мысль о том, что его ночи в случае брака не будут одинокими, приятно волновала. Потому что, хотя шесть лет тому назад он смог отказаться от принятия духовного сана и порой проводил время с пожелавшей этого женщиной, в его жизни все больше чего-то не хватало. Он хотел ощущать рядом… близкую душу, быть любимым и отвечать любовью.

Он подумал, что наконец-то готов оставить прошлое позади. Минуло уже шесть лет. Подозрения если и не исчезли совсем, то улеглись. Но вначале было очень трудно. Он единственный выигрывал от смерти брата, пусть доказательств, что он совершил убийство, не было. Только несколько лет тяжкого труда убедили его людей, что он намерен стать достойным главой рода, и позволили ему завоевать их симпатии.

Но королевский суд — другое дело. Он знал, что всегда найдутся доброхоты, которые будут считать, что он убил своего брата из жадности и жажды власти. И в течение долгого времени их подозрения заставляли его изображать поиски убийцы. Но он даже не видел лица девушки, потому что смотрел только на мертвого брата.

Возможно, король думал, что удачная женитьба будет способствовать дальнейшему укреплению позиций его кузена при дворе. Однако убедить благородную леди в необоснованности слухов было непростой задачей. Может быть, Сесили Уинслоу окажется не такой, как другие.

Или, может быть, она просто захочет покинуть этот неприветливый край. Том расправился с еще одной кружкой эля и почувствовал, что ступни его ног начали наконец согреваться. Он притопывал ногой в такт звукам лютни, на которой играл один из музыкантов, и улыбался, глядя на женщин, вышедших танцевать. Посетители становились все более шумными, они ритмично хлопали в ладоши и выкрикивали слова одобрения женщинам, которые танцевали, виляя бедрами. Платья плотно натягивались у них на груди, и Том смотрел на них не без волнения. После стольких лет, в течение которых ему не разрешалось даже взглянуть на женщину, он мог позволить себе разглядывать изящные женские формы, как голодный мужчина. Когда одна из женщин, закончив танцевать, присела к нему на колени, он уже выпил достаточно эля, чтобы принять предложение, которое она шепнула ему на ухо. Вслед за ней он вышел из общего зала и повел ее в спальню, за которую заплатил.

Когда дверь закрылась, он потянулся к женщине, но она, смеясь, увернулась и поставила на маленький деревянный столик кувшин с вином.

— Почему бы не выпить еще, милорд? — произнесла она, покачиваясь. Локон цвета темной меди спускался на ее плечо, улыбка обещала многое, — Ночь слишком холодна.

Он ухмыльнулся:

— Тогда позволь мне согреть тебя.

Он хотел ее поцеловать, но она опять уклонилась, взяла кувшин и протянула Тому. Девчонка права, подумал он, хорошо приложившись к содержимому. Внутри разлилась теплота, хотя огонь в камине едва тлел, а ставни дребезжали от ветра.

Женщина убрала кувшин в сторону и потянула его к себе, понуждая встать. Он удивился тому, что комната медленно вращалась вокруг него, и крепче ухватился за ее руки.