каждую песчинку на земле, принимать своими волосиками на руках каждое дуновение мягкого ветра. Борис был поистине счастлив жить. Жить, чувствовать, осознавать. Но одновременно с этим он лукавил самому себе, ведь выбирая между желанием жить, не замечая всех проблем человеческого естества, и несчастным проживанием среди людей полных несовершенства, намного легче выбрать первый вариант.

Настал выпускной вечер, и Борис всё-таки решается отдать Кате свое сердце на веки вечные. Безусловно, скажете вы, глупо так поступать в его возрасте, но Борис знал, что уж что-что, а в этой жизни всякое случается. И вот настал тот час. Он узнал у Катиных подружек, куда она подевалась с празднования. Они направили его в сторону женского туалета. Борис отправился туда. Подходя к туалету, он услышал сдержанный, льющийся по ушам смех Кати, настолько нежный, что всему организму становилось хорошо от осознания, что она чем-то очень довольна. Но завернув за угол, он увидел то, что и стало причиной его «смерти».

Катю у стены обжимал, целуя в шею, один из одноклассников – Антон. Антон Павлович был еще тем мерзопакостным куском навоза. Мерзкий, любящий издеваться над младшими пацан, которого все учителя считали человеком откровенно отсталым. Антон жил такой жизнью, что к нему весьма корректно бы подходила та обзывающая рифма про контрацептив.

Борис не мог понять, как они могли сойтись. Но как уже говорилось выше – все в этой жизни случается. Каждая душа тянется к той, которая в некотором смысле схожа с ней самой.

А тем временем, Антон сжимал ее задницу, и страстно целовал шею Кати, которой, по мнению Бориса, не могли нравиться подобные домогательства. Но в этом и заключалась вся «сучность» этой барышни – ей это нравилось. Она поглаживала своей нежной ручкой у Антона между ног, как бы приглашая его в свои владения. Борис в этот момент окончательно треснул внутри. Пелена, настилавшая его глаза, окончательно спала. Он увидел, насколько гнусным может быть этот мир. Насколько скверными оказались люди, окружавшие его.

Он вернулся домой в слезах, но на следующее утро был как огурчик. Так же холоден, чист и рассудителен. Так же, как и три года назад, до всей это отвратительной влюбленности. Именно таким является человек, который отпустил какие-либо чувства. Человек, который умер.

Глава 3

– Если у нас с тобой появится ребенок, как ты к этому отнесешься?

– Как совершенно обычный мужчина

– Сперва сделаешь вид, что ты рад, а потом сбежишь?

– Что за глупости? Ты же знаешь, что меня самого отец бросил.

– Ну да

– Тогда откуда такие предположения, что я могу сбежать?

– Ответственность штука такая – не каждый готов ее на себя взять. Да и думаю, что трусость может передаваться генетически, ты так не считаешь?

– Ну уж точно у меня не будет мыслей о том, чтобы сбежать от тебя, и оставить с нашим ребенком. Мой отец, конечно, поступил как редкостный мудак, но я ему даже благодарен. Благодаря его поступку я знаю, что нужно нести ответственность за свои поступки, как бы сильно ты не хотел этого избежать.

Диана и Коля лежали в парке под деревом. Зеленый ковер, покрытый разноцветным ворсом из цветов, выделял пары, передавая теплый свет, оповещая посетителей парка о наступлении лета. Коричневые иссеченные гвозди, покрытые сотней зеленых лезвий, нависали над ковром и его ворсом, придавая и без того умиротворяющему пейзажу силу и уверенность перед следующим сезоном. Сезоном, когда все вычистят, лезвия на гвоздях опадут, заржавеют, и придут на смену когда-то еще ярким, мягким ворсинкам. Одно в пейзаже останется неизменным – сечки на гвоздях останутся, ведь ничего не может быть неизгладимее шрамов на душе и теле живого существа.

Диана лежала на груди у Коли, водя пальцем по его животу, будто бы вырезая на его теле. Подобные движения могут показаться обычными, от нечего делать, но глубоко внутри ей казалось, что подобными пируэтами она просто ставит метку на Николае. Метку, позволяющую полностью привязать его к себе.

– А ты вообще зачем спросила? – Николай продолжал гладить ее по голове

– Да так, просто

– Я тебя знаю, у тебя ничего просто так не бывает

– Дело в том, что… – Диана остановила пальцевой танец, – мне кажется, я беременна

Николай посмотрел в затылок Дианы с выражением жгучего интереса.

– Кажется, или ты на самом деле беременна?

Глава 4

Борис интересовался гонками. Еще в детстве он любил смотреть по телевизору, как отважные гонщики, на самых быстрых машинах, противостоя опасности разбиться вдребезги, соревновались между собой в мастерстве владения болидом. Он хотел лично прочувствовать свободу скорости, почувствовать азарт соревнований. Время шло, и мечта об этом начала потихоньку развеиваться. Но ближе к окончанию школы, его уже забытая мечта получила право на осуществление, пусть и не в такой форме, какой Борис ее задумывал.

Дело было в начале лета, когда в июне, парни со всех районов собирались в центре города с одной целью – в честь окончания учебного года погоняться на своих любимых велосипедах. Данная традиция завелась задолго до рождения Бори. Из поколения в поколение люди, не рискнувшие отправиться из своего родного города в погоню за счастьем, рассказывали детям истории о своих ежегодных соревнованиях на двухколесных монстрах. Рассказы взрослых вдохновляли и захватывали дух незрелых умов, поэтому достаточно быстро вся эта дурость переросла в «молодежную традицию».

Борису не нравились мероприятия данного рода, потому что в них всегда принимал участие Антон – тот самый ненавистный обольститель женских сердец. Самым отвратительным для него было то, что Антон всегда выигрывал эти гонки, пусть и самыми невозмутимыми для честного человека способами. Однажды на гонке один парень обогнал Антона. Тот же, при появлении потенциального конкурента на своем мразь-радаре, подъезжал сзади, и начинал таранить заднее колесо лидирующего. После такой подлости от Антона, осмелившийся подорвать авторитет вожака человек просто падал с велосипеда, протирая своим лицом асфальт. Антон же без зазрения совести возвращал полагающуюся ему позицию вожака. Интерес Бори вызывал еще один непонятный ему момент: такие методы достижения победы никак не осуждались публикой, а даже наоборот, восхвалялись.

«Гляди как Антон проучил этого выскочку. Ишь чего захотел – обогнать Антошу. Нашего Антона просто так не выиграешь. Вот он – настоящий, сильный чемпион».

В окружении Бориса наглость и подлость считали за силу и ум. Это была еще одна причина, по которой Борис презирал своих сверстников.

Маршрут, собственно, пролегал так: старт начинался с площади, гонщики должны были съехать вниз по крутому склону, выехать на