вице-адмирала Макарова, который требовал продолжения движения отряда Вирениуса на Дальний Восток, Зинович Петрович, с согласия управляющего Морским ведомством адмирала Авелана, приказал возвращаться обратно. И смех, и грех — теперь все эти корабли снова пошли на Дальний Восток, но уже в составе его эскадры, вот только их машины и механизмы от таких бесцельных и протяженных «забегов» оказались порядком изношенными…

— А мне бы эти крейсера сейчас пригодились, — негромко произнес Рожественский и непроизвольно скривился, будто пожевав половинку лимона. Ведь итальянцы предложили именно русским чиновникам выкупить крейсера «Морено» и «Ривадавию» первыми еще в сентябре, вот только сделка не состоялась. После долгого рассмотрения, Зиновий Петрович дал отзыв, в котором категорически отказался от приобретения кораблей, «не отвечающих русским требованиям».

Итальянцы попробовали действовать в «обход» ГМШ, но адмирал Абаза, который мог согласовать данную покупку с генерал-адмиралом великим князем Алексеем Александровичем, потребовал у фирмы за «комиссию» кругленькую сумму с пятью нулями после цифири номинала. И, само собой разумеется, что большая часть взятки, если говорить откровенно, предназначалась его покровителю, который на русском флоте получил прозвище «семь пудов августейшего мяса».

Понятное дело, что итальянцы сразу же нашли сговорчивого покупателя, который их сам стал упрашивать продать крейсера, моментально получив заем в частном американском банке Якоба Шиффа, а крейсера сменили свои аргентинские имена на японские названия…

Глава 3

— Если русскому адмиралу удалось провести огромный флот до островов страны Ямато, то это очень деятельный, опасный и умный враг. Он хитер и коварен, и способен сделать то, чего никто из нас не сможет предугадать. Потому нужно предпринять все возможное и даже невозможное, чтобы не быть застигнутыми врагами врасплох!

Сидящий на циновке пожилой японец в домашнем кимоно говорил еле слышно, только для себя. Вот только обстановка вокруг была совсем не та, что окружала в детстве, которое он провел в квартале Кадзия-те, в княжестве Сацума, и когда еще носил имя Накогоро, которое в тринадцать лет сменил на Хейхатиро. Не бумажные раздвижные стенки опрятных домиков, а закрытый стальными листами броневой стали адмиральский салон на флагманском броненосце «Микаса», форштевень которого вверху, как на всех кораблях Японского императорского флота, был украшен священным цветком хризантемы — символ нации, отлитый в металле.

В далеком 1867 году, правители Сацумы из рода Симадзы создали свой военный флот, и юный самурай, выросший у моря, поступил туда, вместе с двумя братьями. И спустя два года на борту военного корабля «Касуга» Того Хейхатиро, так у японцев фамилия всегда идет впереди имени, принял самое деятельное участие в «войне года Дракона». На стороне законного микадо Мейдзи против сторонников сегуната Токугава. А потом началась долгая служба, навсегда связанная с морем, и шла она от успехов к победам…

Вице-адмирал Того наклонился над картой — знакомые и такие родные очертания Корейского или Цусимского пролива он мог воспроизвести на бумаге с закрытыми глазами. Именно по этому проливу, что именовался западным направлением, так как имелось еще южное, восточное и северное, и мог, вероятней всего, пойти непонятно куда пропавший после минования Формозы, принадлежащей островной империи, русский флот — величественный, устрашающий по числу вымпелов, и, несомненно, очень опасный. Ведь никогда не следует недооценивать противника — те, кто нарушал эту заповедь «Бусидо» жестоко расплачивались собственной жизнью. А если напрасно губили вверенных им воинов, и потерпели полное поражение, то умирали плохо. С несмываемым позором, взрезав себе животы на самой грязной помойке, и оставив свое имя ославленным на века!

И сейчас, пристально вглядываясь в карту, Хейхатиро мучительно думал — не ошибся ли он в своих расчетах, не допустил роковой просчет. А если русский адмирал чрезвычайно предприимчив и совершит нечто дерзкое, которое никто от него ожидать не может?!

Ведь отчаянное безумство храбрых воинов способно кардинально изменить ход не только сражения, но и целой войны!

Нет, все продумано правильно. Огромная эскадра включает в себя скопище совершенно разнотипных кораблей, многие из них тихоходны, особенно транспорты. А ведь общая скорость эскадры всегда определяется самым медленным по ее ходу судном. Угольные ямы многих русских броненосцев отнюдь не вместительные, потому дальность плавания ограниченная, особенно у кораблей береговой обороны и миноносцев. Им потребуется дополнительная бункеровка в Японском море, если все пойдут по «восточному направлению» через Сунгарский пролив, отделяющий срединный Хонсю от северного Хоккайдо. А то две-три продолжительных остановки, если маршрут на штабной карте вице-адмирала Рожественского проложен через «северный путь», минуя проходы «Курильской гряды» до того места, где суровые воды пролива Лаперуза отделяют японский остров от Карафуто, который русские именуют у себя Сахалином. Или «каторжным островом», где содержат преступников, как англичане ссылают их в Австралию.

Глупцы — зачем кормить никчемных людишек со злыми умыслами в головах и преступными деяниями в жизни — в Стране Восходящего Солнца таким просто рубили головы, проверяя остроту меча!

Ничего — скоро, очень скоро Карафуто снова станет японским, ведь он продолжение цепи из четырех больших островов, и второй по своим размерам. И как только русская эскадра потерпит поражение в Японском море, эта земля вернется обратно, вырванная из лап «северных варваров»!

Чувствуя, что мысль уходит в будущие времена, Хейхатиро себя одернул и снова мысленно сосредоточился на грядущей битве. Нет, его расчеты правильны — «западный проход» наиболее вероятный маршрут прорыва русской эскадры во Владивосток, тут можно смело ставить семь против десяти. Даже восемь, а то и девять зерен — боевые корабли пойдут именно здесь, ибо от острова Цусима до пункта назначения полтысячи миль, два дня на медленном экономическом ходу.

Угля противнику вполне хватит, даже если его корабли будут активно маневрировать в бою, наращивая скорость. Дойдут даже маленькие броненосцы береговой обороны, если не потерпят существенного ущерба. Тогда Рожественскому нет смысла брать с собою транспорты. Длинную вереницу кораблей гораздо легче обнаружить, чем небольшие боевые отряды. Последние пройдут пролив гораздо быстрее, чтобы миновать опасные для себя узости в ночное время. А там и вырваться на просторы Японского моря, чтобы после дневного боя затеряться в ночной темноте. И тем избежать смертельно опасных для поврежденных кораблей минных атак.

Он бы и сам так сделал, ведь другого варианта просто нет — этот самый перспективный. Стараясь мыслить по-европейски, благо учился в Англии, Того прикрыл глаза, прикидывая шансы. Так или иначе, но этот план для врага был весьма рациональным. Пройти ночью между Квелпатром и островами Гото, надеясь, что удастся сделать это тайно, оставаясь незамеченными. Утром русская эскадра может оказаться в одном из проходов — северном или