убьем тебя, затем твое тело скорми звероволкам… А твоего младенца мы убивать не станем. Мы бросим его в поле у твоей деревни, а сами спрячемся в засаде. Твои сородичи придут на плачь ребенка, и тогда мы убьем всех мужчин, а женщин заберем с собой в наши пещеры. Разграбим и уничтожим твою деревню…

Из меня вырывается отчаянный, неистовый смех. Сквозь смех я кричу поддонку:

— Ты не успеешь…, за всех, кого ты убил…, отомстят наши братья,… Эльфы уничтожат вас всех!

В этот момент лезвие убийцы скользнуло по горлу Валтиса…

Глава 2- Исключение

Мерзкая вонь, смешались запахи мочи, пота, испражнений и гари…, ужасно трещит голова, боль под ребрами, глаза совсем слиплись, не могу продрать…

Руки ватные, видимо валяюсь в таком состоянии уже ни один день. Надо открыть глаза. Продираю пальцами слипшиеся от дерьма и грязи глаза. Надо подняться, осмотреться. Сдохнуть еще успею…

Понятно, опять я у шамана, старик лечит меня в который раз, видно для него есть какая-то выгода. Память возвращается…

Была большая охота, вождь распределил роли между небольшими группами гоблинов. Я был в группе грабителей, режь, руби, убивай, грабь, насилуй. Мы вышли на охоту ночью…

Деревенька была небольшая, но людишки жирные, откормленные. Братья подрезали скот, поднялся рев, деревенские мужики в ночных рубахах повыскакивали из домов, побежали к скотнику. Пока мужской род деревни возился со скотом, мы проникли в их дома, вырезали спящими стариков, непокорных женщин и детей и затаились, поджидая возвращения мужчин…

Ничего не подозревающие, не готовые люди стали легкой добычей для нас. Затем мы разграбили их дома, увели в наши пещеры их скот и женщин.

Вернувшись в пещеры, мои братья вырезали весь скот в первую же ночь. Мы пожрали часть мяса, но скота было много, мы не могли пожрать все зараз. В последующие дни мясо сгнило. Сильные войны не хотели есть тухлятину, потому вновь требовалась охота, отнимающая силы и жизни племени.

Мои братья, не понимая предназначения человеческих вещей, тащили из разграбленных домов все подряд. На это перетаскивание хлама уходило очень много сил, но все это барахло не годилось для оружия или брони. Горы подобного мусора валялись вокруг нашего поселения, привлекая своим блеском внимание бдительных эльфов и им подобных рас, которые ненавидели нас и истребляли целыми племенами…

В той охоте я выкрал для себя человеческую женщину из деревни. Я молод, но мой возраст, уже позволяет размножаться. Я укрыл ее в общей для всех пленных пещере, утром пришел за ней, но ее там не было, братья сказали мне, что ее забрал мой родитель…

Я был в гневе, отправился в пещеру родителя, он уже насиловал мою добычу. Я накинулся на родителя, но был слаб… Хищный родитель разбил мне дубиной голову и сломал пару ребер. Затем он потащил меня к реке. Долго бил камнем по голове, желая убить, но из-за своей криволапости так и не сумел завершить начатое. Он столкнул меня в реку и вернулся в пещеры.

Гоблин:

— Жрец, это ты достал меня из реки? У меня ничего нет! Я ничего не могу тебе дать за спасение… Жрец, мой родитель захочет отомстить тебе за то, что ты спас мне жизнь, ведь он очень желал моей смерти…

Жрец:

— Заткнись юнец…, и слушай… ко мне являлась праматерь монстров Шуматрис. Она завещала мне оберегать тебя, поделится с тобой умениями и знанием. Она приоткрыла мне одну из сокрытых тайн о том, что ты сыграешь великую роль в ее нетленном плане… С этого дня ты должен являться ко мне по моему зову …

Гоблин:

— Старик…, ты тронулся умом, тебе пора помирать…, я ни слова не понял из того, что ты сказал…Я не стану являться по твоему зову…

Жрец ощетинился, видно было, как он с силой ухватился за деревянный посох, как напряглись его сухие мышцы, взгляд хищно заострился… Я был не прав, чувствовалось, что старик еще на многое способен…

Жрец:

— Гнилое отродье, не забывай с кем говоришь, если не явишься по зову, я сломаю тебе ноги прямо сейчас и оставлю у себя до той поры, пока ты не сдохнешь…

Старик был очень серьезен, я почувствовал это шкурой. У меня не было никакого оружия, я ухватился за чашу, лежащую рядом, но ощутил сильную слабость в руках. Я был не в состоянии сжать кулак… У меня не было выбора, я устало согласился и вновь лег на камень, временное напряжение дало о себе знать, меня мутило, все пред глазами стало расплываться…

Жрец долго лечил меня, мне удалось оправиться и я вернулся в свое племя… Пленных уже не осталось, кто-то из них умер сам, кого-то убили. Родитель был очень недоволен моим возвращением, косился на меня и показывал свой оскал, отнимал добычу и поколачивал. Однако убить больше не пытался, видимо жрец приложил к этому руку… Я старался лишний раз не попадать родителю на глаза, старательно выполнял отведенную мне в племени роль. Мы продолжали гоблинскую охоту на селения и деревни различных рас, которые не могли дать нам отпор, которые были слабее…

Все расы считали нас примитивными, тупыми существами, не способными к выработке организованных действий, но они ошибались. Гоблины умели накапливать полученный в каждой охоте опыт. Конечно, опыт строился исключительно на ошибках, но он накапливался. Мои братья накапливали опыт хитрости, коварства и зверства после каждой охоты. Иные расы недооценивали нас, и это служило нашим козырем. Всем им пришлось горько поплатиться за это…

Но наш дар по накоплению коварного опыта служил и нашим проклятьем, чрезмерная жестокость и беспринципность наших действий, породили в разумных расах лютую ненависть к нам, даже те на кого мы никогда бы не посмели охотиться, при встрече с нами желали лишь одного, прикончить нас…

Частая и жестокая охота моего многочисленного племени не осталась без внимания, мои худшие опасения о беспечности племени оправдались…

Возвращаясь от жреца в свое племя, я заметил на холме между деревьями отблески солнечного света, которые пропадали и вновь появлялись. Что-то блестящее затерялось на том холме. Вполне могло быть, что кто-то их моих бестолковых сородичей, возвращаясь с охоты, обронил в лесу несколько похищенных предметов. Подобного хлама вокруг поселения было разбросанно немерено. Но меня охватило какое-то подозрение…

Я сошел с тропы и пошел другой дорогой. Уже на подступах к родным пещерам я услышал отчаянные вопли соплеменников. Они метались по лесу, ища спасения…

Нас называют монстрами и жестоким