демонов, прочей срани, — издевательски протянул я. — Ни одной скверны?

— Скверны есть, — смутилась, но ответила Настя. — Они зачищаются паладинами, почти без происшествий.

— А высшие демоны? Они есть? — с интересом спросил я.

— Высшие демоны? — недоумённо переспросила Настя.

— Ты все слова будешь за мной повторять?

— Нет, прости, — девушка передёрнула плечами от холода. — Про высших демонов много написано…

— А вот тут поподробнее!

— В сказках…

— Сука!

— Не выражайся в присутствии дамы, — Настя явно процитировала какую-то старую перечницу с ранним климаксом.

— Хорошо, — согласился я. — Последнее, перед тем, как мы пойдём ко мне домой.

— Домой? — подозрительные зелёные гляделки скрестились на мне с еле слышным звоном мечей. — Митрофанов! Ты чего удумал?

— А что я по твоему, сам найду дорогу домой? После амнезии?

— Если только так, — снова смутилась выпускница.

— Ты хотела по другому, — сально улыбнулся я.

— Митрофанов!

— Всё, всё, кончил, — примирительно поднимаю непривычно тонкие руки в мирном жесте, ладонями к ней.

— Не кончил, а закончил, — снова цитаты некоей коптильни, сказала Настя это раньше, чем переварила, после чего в плечо ткнулся острый кулачок, а сама девица не удержав равновесия упала мне на колени. Виной тому стало платье, которое она подвязала, да вот только тем самым ограничила себе ширину шага.

— Нет, нет, нет, — запротестовал я. — Я тебя мало знаю, да и вообще у меня есть невеста, ты очень красивая, но дело не в тебе.

— Митрофанов!

— Пошли уже отсюда…

Мы покинули высшую школу аристократии, совершенно не замеченные. Только сторож у ворот проводил парочку студентов полным ностальгии взглядом и полётом окурка, что нашёл свой конец в щели канализации.

Настя дулась всю дорогу.

Мне не было до неё никакого дела. Я изучал проносящиеся по дороге автомобили. Причудливая форма обмылка, яркие фары, бешеная скорость и удивительно маленькое количество шума. В мою бытность, эти гробики на колёсах были другими, совсем другими.

А ещё, меня пугало количество светящихся надписей.

Бар, чайная, массажный салон, публичный дом… Вот последнее явно не нуждалось в рекламе, любой уважающий себя мужчина сам находит путь к нему, даже в самой непроглядной темноте.

Видимо выставлять людские пороки напоказ, вот лозунг этого времени. Это касается как причудливых надписей, так и одежды. Воспоминания о наряде девушек на балу оседали в памяти, раскладываясь там по полочкам.

Этот мир явно уже не тот, который я помню.

А ещё, один такой автомобиль медленно полз за нами, пригушённо сверкая механическими зенками.

— Здесь есть извозчики? — поинтересовался я, когда мы переходили пустую дорогу, зачем-то долго ожидая красного света на фонаре.

— Ты имеешь ввиду такси? — Настя кивнула. — Есть.

— Нам надо заказать одного такого, когда ты проводишь меня, чтобы он довёз тебя до дома. Мне кажется, за нами следят.

— Ты про Иннокентия? — девушка уже устала от странностей, поэтому просто махнула рукой в сторону автомобиля. — Этой водитель моей семьи.

— Извозчик?

— Пусть будет так, — разражённо ответила Настя, отбивая незамысловатый ритм своими длинными каблучками.

— Зачем такая высокая обувь? — в очередной раз спросил я. — Она помогает в бою?

— В какой еще нахрен бою? — Настя встал посреди дороги, а я чуть не впечатался в её рано сформировавшуюся грудь.

— Вот, уже человеческий язык, — невозмутимо отметил я. — Говорю, зачем тебе такой высокий каблук, тут дюймов пять, иначе чем убивать такой и не понадобится.

— Это красиво, — рыкнула девушка и продолжила идти.

Я поплёлся следом.

Вопросы так и вертелись на языке, но лучше будет, если я не стану перегибать. На сегодня терпение этого чудесного создания уже перешло всякие рамки.

Кроме всяких странностей, отметил, что мне хочется говорить с ней.

Хочется слышать её голос, задавать глупые вопросы для этого. А ещё, я запомнил тот взрыв эмоций, когда она опустилась на мои колени.

— Молодость, недостаток, который быстро проходит, — вспомнил я подходящую поговорку.

— Что ты там бормочешь? — Настя остановилась. — Мы пришли.

Поднял глаза, и правда, остановились возле инородно смотрящегося здания, которое моя проводница с интересом рассматривала. Ветхое, будто из моего времени. Я бы назвал это усадьбой. Три этажа, двускатная крыша с флигелем и небольшой запущенный дворик за достигающим мне пояса заборчиком.

Вокруг домик теснили здания великаны в пять этажей, с резными фасадами и огромными окнами в пол. Видимо застройкам меняется, а вот жильцы нет. Скоро выдавят домик-ровесник, неудачно вышло, род не богатый, а родовое гнездо в центре. Вытеснят, как пить дать.

— А откуда ты знаешь, где я живу? — пришёл в голову запоздалый вопрос.

— Я староста нашего класса, этого ты тоже конечно же не помнишь, — ответила Настя. — Слушай, Митрофанов, ты странный, но сейчас выглядишь просто чудным. Я не советую тебе рассказывать обо всём, что тут произошло, ни в коем случае. Пусть эта твоя странность останется секретом, как и то, что ты видел на балу. Идёт?

— Идёт, — кивнул я. — Но позволь мне отплатить.

Настя закатила глаза, даже не собираясь спорить.

— Можно я угощу тебя ужином? — предложил я.

— Хорошо, но не ставь сроков, угостишь тогда, когда это будет удобно, хорошо?

Видимо, это тонкий намёк на то, что я беден.

— Замётано.

— Странный ты, — она последний раз взглянула на меня, после чего развернулась, шурша остатками платья и пошла в сторону авто, откуда выбрался габаритный мужчина и приоткрыл дверцу заднего сидения.

Проводив взглядом удаляющийся автомобиль, я повернулся к дому, настороженно смотря на него.

Соваться в незнакомое место без оглядки? Увольте! В моё время каждый ночлег аристократа был увешан защитными плетениями, как новогодняя ёлка игрушками, а тут целое поместье. Такое здание переварит меня быстрее, чем я скажу «Громов перекаченный дебил».

Но делать было нечего, дело было вечером… Точнее холодной лунной ночью. Мой пиджак благополучно уехал, а тщедушное тело уже отбивало зубами барабанный марш наступления имперских войск.

В доме горел слабый свет, возможно сегодня я встречу родственника этого тела. Вряд ли он живёт один. У меня было чёткое ощущение, что если за этим телом не присматривать, оно очень скоро самоуничтожится об кого-то.

Я тронул струны мира, пустил по ним энергию, проверяя пространство вокруг.

Ответа не пришло, будто и не было никакой защиты.

Голова закружилась, непривычно. Лезть во внутренний мир этого тела и рассматривать созвездие никакого желания не было. Разберусь с этим завтра. Энергетический отклик есть, это уже лучшее на что я мог рассчитывать.

Открыл калитку, немного постоял и вошёл.

Путь до двери дома прошёл напряжённо, затем робкое прикосновение к струнам мира и полное непонимание. Даже банальной вопилки нет! А вдруг кто-то нападёт, недруги, духи, воры на худой конец! В какой же я жопе, раз внешнему миру всё равно на такого персонажа, как Антон Митрофанов.

Потянул за дверную ручку и вошёл. Внутри встретил тёмный коридор, а затем и гостиная, на полу ковёр, массивный низкий стол и пара кресел возле продавленного дивана.

Свет, виденный мною в окне исходил от лампы на столике.

— Антоша? — окликнул меня старческий голос.

В сумраке я не сразу заметил сидящую на диване фигуру.

— Я вернулся.

— Ты рано, — с дивана встала невысокая старушка, подслеповато щурясь, она пыталась рассмотреть меня. — Как прошёл выпускной?

— Всё в порядке, — успокоил я свою сожительницу. — Потанцевали, выпили, в общем всё как у людей.

— Ты танцевал⁈ — старушка не скрывала удивления. — Я так рада за тебя…

— Спасибо, — не нашёл что сказать я.

— Я оставила еду на плите, — засуетилась женщина, отойдя от первого шока, после того, как узнала, что её внук танцует. — Или ты не голоден?

— Нет, не голоден, — покачал головой я. — Пожалуй пойду спать.

— Хорошо, поднимайся, а я ещё посижу, — старушка опустилась на диван, выполнив свой долг.

Я даже рассмотреть её не смог, такая тут стояла темнота.

Пошёл наверх, скрипя ступенями, потыкался в разные двери, пока не нашёл свою комнату, после чего растянулся на кровати.

От проверок периметра поместья, меня подташнивало и кружилась голова. Тело было обессиленным настолько, что глаза сомкнулись, едва я коснулся головой подушки.

* * *

Утро встретило пробивающимся из окна светом.

За окном бесновались птицы, не прибавляя желания ко сну.

Скинув плотное пуховое одеяло, я с удовольствием потянулся.

Молодое тело